Крупнейший теракт в истории Франции случился чуть более пяти лет назад. С тех пор атак такого или хотя бы отдалённо сопоставимого масштаба в стране не было: спецслужбы смогли разгромить исламистское подполье. После этого теракты стали уделом одиночек – фанатиков или людей с неустойчивой психикой. Число жертв при этом как правило невелико, но проблема заключается в том, что в отличие от крупной организации, таких одиночек практически невозможно отследить и обезвредить заранее, если только они сами не рассказывают о своих планах налево и направо, особенно в соцсетях. Вместе с тем вероятность масштабных скоординированных из-за рубежа нападений хоть и существенно сократилась, но не исключена на сто процентов.
1. Оценка масштаба угрозы.
Цифры говорят сами за себя: за пять лет на территории Франции было совершено не менее 20 терактов (Ницца (два), Сент-Этьен-дю-Руврэ, Париж, Марсель, Треб, Страсбург и др.) и 61 были предотвращены спецслужбами. «Под ежедневным административным надзором находятся 8 500 человек», – сообщил в начале октября министр внутренних дел Жеральд Дарманен. «Но наряду с теми людьми, за которыми мы следим, есть и другие, неизвестные нам лица, склонные к радикальным действиям, и это вызывает сильную обеспокоенность», – добавил он, признав, что возможность предотвращения нападений, подобных совершённому, например, на улице Николя Аппер, «близка к нулю». В этом году по Франции было нанесено ещё два тяжёлых удара, периодичность которых едва не ввергла в панику всё население страны.
«Крупные террористические акции требуют подготовки, которая всегда оставляет следы, а вот импульсивные злодеяния предвидеть почти невозможно. Они дестабилизируют общество, так как могут произойти где угодно и в любой момент», – рассуждает бывший судья по делам о терроризме Марк Тревидик, недавно опубликовавший «Роман о терроризме» (Flammarion, 2020). По мнению депутата от ФКП Стефана Пё, занимающийся этими вопросами в парламентской группе Левых демократов и республиканцев, «не следует думать, что одна опасность полностью сменилась другой. Риск совершения массовых терактов по указаниям из-за рубежа сегодня снизился, но не исчез. К нему просто добавилась угроза совершения преступлений людьми с неустойчивой психикой, которые действуют под влиянием сиюминутного порыва, и новообращёнными радикалами».
2. Сбор оперативных сведений.
Способно ли правительство дать достойный ответ на эту новую угрозу? Располагают ли спецслужбы всеми средствами, необходимыми для борьбы со столь многоликим, а порой неуловимым противником? «С 2015 года французская разведка, несомненно, шагнула вперёд, – уверен Марк Тревидик, – но это касается в первую очередь надзора за организованными группировками. Если же речь идёт об отдельных гражданах, то тут она практически бессильна. Для выявления тех, кто сообщает о намерении действовать, она может рассчитывать только на социальные сети. Однако не все делятся своими намерениями… »
По словам представителя отделения профсоюза ВКТ в полиции Антони Кайе, французские спецслужбы до сих пор не оправились от последствий реформ, проведённых в 2008 году Николя Саркози. «Сейчас у нас множество организаций, которые работают в самых разных направлениях, общение между которыми налажено плохо. Территориальные отделения спецслужб подчиняются комиссариатам, не имеют собственного бюджета и порой финансируются по остаточному принципу», – сетует Кайе. С ним согласен депутат Стефан Пё: «Несмотря на воинственную риторику, десятилетие правления Саркози (сначала в Министерстве внутренних дел, а потом в Елисейском дворце – прим. ред.) существенно ослабило этот сектор. Он мечтал создать ФБР на французский лад, технологию, способную отразить любой удар... А системе нужно совсем другое – люди и координация между службами». Это мнение подтверждается анализом предотвращённых терактов во Франции за период с 2015 года: в 98 % случаев это удалось сделать благодаря сотрудникам спецслужб, конкретным людям. По данным правительства с 2017 года их штат был расширен на 1 000 единиц. Достаточно ли этого?
3. Разработка антитеррористического законодательства.
Исполнительная власть не скрывает своего энтузиазма участвовать в законотворческом процессе. Решением правительства срок действия Закона о внутренней безопасности и борьбе с терроризмом (Silt) был продлён. Закон приняли в октябре 2017 года, он должен прийти на смену режиму чрезвычайной ситуации, после 31 декабря 2020 года. Этот документ содержит множество спорных положений: упрощённая возможность проведения обыска, использования меры пресечения в виде домашнего ареста, закрытие культовых сооружений на основании подозрений, без контроля со стороны судебных инстанций. Так что же, исключительный режим станет постоянным? «Страны Запада склонны уходить от ответа на главный вопрос: помогут ли принимаемые меры борьбе с терроризмом, или, наоборот, будут способствовать ещё более активной идеологической обработке населения? Приходится признать, что многие действия, предпринятые под лозунгом борьбы с терроризмом, лишь способствовали его распространению: ковровые бомбардировки за рубежом, тюрьмы с унизительными условиями содержания (такие как Абу-Грейб) или (более близкий нам пример) применение административных мер по отношению ко всем без разбора без оснований, - перечисляет судья Тревидик. - Непропорциональная борьба с терроризмом порой может оказаться контрпродуктивной».
Правительство подготовило ещё один текст – проект закона о противодействии «сепаратизму», недавно переименованный в закон «об укреплении секуляризма и республиканских принципов», который должен быть вынесен на обсуждение Совета министров 9 декабря. Как мы видим, меры борьбы с терроризмом носят хаотичный и непоследовательный характер. По мнению Марка Тревидика, «терроризм – глобальная проблема, так что нельзя предпринимать меры лишь в одной Франции»: «Давайте начнём с того, что прекратим продавать оружие таким странам, как Саудовская Аравия, которые поддерживают радикальный ислам».
4. Что делать с отсидевшими срок осуждёнными?
На сегодняшний день это один самых острых вопросов. В текущем году из тюрьмы должны выйти или уже вышли около 40 человек, осуждённых за участие в «исламистском терроризме». В ближайшие три года их количество вырастет до 150. Рассмотрев этим летом первый текст документа, раскритикованный Конституционным советом, правительство пообещало «расширить диапазон применения существующих юридических механизмов» в отношении этих людей. «Нужно быть осторожными и не поступать противозаконно, – предостерегает судья Тревидик. – Конечно, бывшие заключённые могут стать источником проблем. Но это не означает, что мы сами должны нарушать законы».