Сладость разливается на языке, щекочет кончик лёгкой кислинкой, и Алина жмурится. Как пригревшаяся на солнце кошка, разомлевшая и позволившая погладить себя между ушами. Клубника — сплошь алая, как самоцветы, сложенная в вазу, кажется предвестником чего-то волшебного, тёплого и несомненно летнего.
Годы идут, а Алина не теряет искры восторга, встречая лето, как давнюю и всё ещё лучшую подругу. Солнце встречает солнце, как поговаривают в народе, начиная со дня равноденствия. Урожай в этом году поспел удивительно рано, и множество повозок потянулось ко дворцу, дабы дать вкусить королевской чете плоды своих трудов. То было традицией, установившейся с годами, создающей иллюзию того, что правит ими не тьма, сдерживаемая светом.
Они оба — не самые хорошие люди, с той поправкой, что совсем не хорошие, но достойные правители. Цена мира — жестокость и крепкая хватка на горле. Смотря на заливающий купола Большого Дворца свет, Алина понимает, что она не так уж и велика. И съедает ещё одну клубнику. Она ощущает себя девчонкой, а вовсе не королевой, которой перевалило уж точно за семьдесят, сидя на краю чужого стола отнюдь не величественно, не в своих лучших кафтанах и расшитых платьях, кои иногда жмут ей в груди недостатком не кислорода — свободы. Чужой взгляд скользит по её лопаткам, просвечивающимся сквозь тонкую ткань возмутительно короткого белого платья — самого обычного, подходящего тем, кто живёт не во дворце и не режет маленькие куски на ещё более маленькие кусочки серебром, потому что так велит этикет. Алина чувствует, как на неё смотрят, будто ощупывая выглядывающие плечи и отодвигая волосы. Ей почти чудится материальность прикосновения.
Оборачиваясь, она обнаруживает Александра, всё так же занимающегося своими несомненно важными делами. Царские постановления, приказы, помилования и — наоборот — указы о казнях, всевозможные исцарапанные пером бумажки — всё это забирает у неё Александра день за днём. Он уедет через пару дней на месяц и дольше, Алина пропадёт в своих многочисленных обязанностях, а затем поменяются местами. А до того им обоим предстоит провести бал, знаменующий начало лета: Алина знает, что Александр будет учтив, обаятелен и лёгок на тонкие, едва уловимые улыбки, которые никогда не касаются глаз. Сталь в них становится ощутимее при взглядах мужчин на Алину — всё такую же юную, сверкающую своим внутренним светом с величием принятой ею тьмы. И он всегда замечает, как леденеет её улыбка при млеющих от него дворянках.
Ох эти скулы, ох эти глаза и глубокий, сильный голос. Его боятся и проклинают; боготворят и молятся во славу Беззвёздного. Просят здравия для заклинательницы Солнца, ибо если и есть сила, сдерживающая чужой ненасытный голод, то принадлежит она Алине. Как и он весь. От черноты волос до последнего слова. Алина требует большую цену и отплачивает тем же, тем не менее периодически играя на его ревности с тем изяществом, когда не доходит до кровопролитий — только до следов на шее от зубов на следующее утро. Её яростный, жадный монстр. Алина поворачивается к нему, замечая короткий взгляд, брошенный на чуть больше оголившееся при движении бедро.
— Не попробуешь? - Александр качает головой, не отрываясь от чтения очередного сверх важного предложения, просьбы, требования — их страна похожа на ребёнка с вечно вытянутыми руками и одним только словом. «Дай! Дай! Дай!»
— Не хочется.
— Она вкусная.
— Я не сомневаюсь. - Алина кривит губы в величайшем проявлении своего острого скептицизма.
— Ты отказываешь мне? Звучит смешно. - Она замечает, как вздрагивают уголки губ Александра. Он, наконец, отрывается от бумаг, чтобы взглянуть на неё: немногим взлохмаченную, в нелепо-простом платье. И с клубникой. Ни дать ни взять капризная муза, нашедшая себе строптивого художника.
Алина почему-то вспоминает о Жене и Давиде, пусть память о первой всегда отзывается уколом в груди. Есть вещи, которые она никогда не сможет простить Александру. Равно, как и он ей. Но застарелая злость меркнет, тает свечой в том тепле, которое Алина ощущает каждой клеткой, пусть солнечный свет и не заливает весь кабинет.
— Спустя несколько веков начинаешь относиться к пище, только как к источнику энергии, — поясняет Александр, пока его взгляд пригвождает Алину к краю стола. Он всегда так смотрит. Она не может найти верные слова, чтобы охарактеризовать этот взгляд, но каждый раз он вызывает какую-то сладкую дрожь внутри неё. Но затем давление ослабевает, потому что Александр возвращается к бумагам. Работа царя — это не только красиво сидеть на троне и отдавать приказы. Алина кусает нижнюю губу, в какой-то мере ощущая колкую ревность. Самую малость.
— Неужели нет ничего, что для тебя важнее Равки? — спрашивает она. — Что вызвало бы в тебе сильные эмоции? Ей было не так сложно найти что-то подобное — в сладости ягод, рассветах и закатах, быстрой конной езде и всех тех местах, что захватывают своей красотой. Она слишком юная для вечности и прекрасно это осознающая. Но верить в то, что со временем всё приедается, не хочется. Дарклинг едва двигает плечом — призрак самого движения, не более.
— Есть, — отвечает он, сминая печаткой перстня сургуч, ставит рядом размашистую подпись. — Ты. - Он никогда не говорит о своих чувствах. Но Алина ловит их в крупицах, как и проявление эмоций — с ней он открывается чуть больше, чуть сильнее. Алина знает, что таится за этими дверьми, слышит царапанье когтей. Она всех этих монстров поимённо знает, как и то, что они искусают и вылижут ей все руки. Александр глядит на неё искоса, когда Алина придвигается на ближний к нему угол, свешивая ноги. Её пальцы ловят его за подбородок, поднимая, оглаживая кончиками по острой линии челюсти. Когда-нибудь она перестанет подмечать все эти мелочи в этой зачаровывающей её красоте.
— И всё же, — произносит Алина очень тихо, будто кто-то может нарушить равновесие между ними. Раздаётся тихий шорох: Александр откладывает перо. И нечто, придавливающее Алину к столу, к самой земле, вновь появляется в его взгляде — чернотой вокруг кварца, выбивая дыхание.
Она кусает изнутри щёку, сдерживая улыбку, когда подносит алую ягоду к его губам. Обводит верхнюю и нижнюю, как иногда делает пальцами, прежде чем они размыкаются: Александр позволяет. Позволяет накормить себя с рук.
— Вкусно? - Он не отвечает, медленно прожёвывая, будто смакуя каждую секунду.
Алина не может перестать смотреть ему в глаза и охает, когда горячее дыхание опаляет кончики пальцев вместе с дразнящим прикосновением языка. Александр наклоняется, чтобы прижаться губами к основанию её запястья, сжать зубы на чувствительной коже — лаской и болью прошибая всё тело ударом молнии. Алина почти стонет, когда его рука ложится на бедро — так дразняще выставленное в своей невинной обнажённости, ибо она не устаёт играть на чужих нервах, словно струнах, вытягивая жилы терпения. Эта игра не надоест и спустя вечность, предназначенную им двоим.
— Нравится? — она переспрашивает глухо, не уверенная, что не расплавится от лёгких прикосновений пальцев, вырисовывающих на коже узоры. Они сменяются откровенной жадностью, от которой останутся следы.
— Ты нравишься больше, — отвечает Александр низко, гортанно. Голос садится, выдавая с головой, вместе с блеском в глазах.
— У тебя ведь были дела. Фраза слетает с губ в губы, потому что Александр поднимается, нависает, заключая в ловушку между собой и столом. От него пахнет клубникой и морозом. Алина не знает, что захватывает дух больше. От воспоминания собственных пальцев, обхватываемых его губами, ласкаемых ими — становится жарко.
Александр с нарочитой нежностью убирает волосы от её шеи. Следующим движением он, очевидно, порвёт на ней платье и овладеет прямо на этом столе, на всех постановлениях, требованиях и просьбах. Равка замолкает в своём извечном капризе, отступая перед жадностью двух бездн.
— Подождут, — отвечает Александр и целует. Ненасытно, властно, будто черпая недостаток воздуха — того, что заставляет шире раскрывать глаза и дышать, дышать жизнью. Алина стонет ему в рот, обнимает и тянет ближе к себе. Ближе, в самые кости. И осознаёт, что таится в этом взгляде, пригвождающем её из раза в раз к земле, словно пойманную бабочку, подстреленную птицу. Пойманную у самой земли. Александр смотрит на неё так, будто ему всегда будет мало.
Ссылка на первую часть: https://zen.yandex.ru/media/id/5fd497c4af13b316d911dd88/bezzvezdnyi-i-sviataia-probujdenie-5fd4d5f29480ec78dccaf26e
Если хотите видеть продолжение, то подписывайтесь на канал, и отмечайте материал как понравившийся, это будет мотивировать меня писать продолжения)