Маленькие копытца семенили по прибитой росой пыли. Чёрный кабанчик был столь крохотных размеров, что со стороны больше походил на кошку. Очень толстую кошку, коротко бритую, с маленькими глазками – бусинками. Этот кроха был запряжён в небольшую телегу, нагруженную мешками с разным добром. На вид, весь этот груз не представлялся сильно тяжёлым. Но, для столь маленького существа он должен был быть неподъёмным. Однако, кабанчику так не казалось, или он просто предпочитал плевать на мнение тех, кто мог встретиться на пути. Он задорно похрюкивал и просто семенил по дороге, быстро перебирая своими маленькими копытцами.
От случая, животинка поднимала что-то с обочины. Иногда это был просто лист, иногда торчащий из земли корешок. Могло повезти пройти и под дикой яблоней. Яблоки ещё не вызрели, но червивые уже падали. Хрюшка с радостным визгом подбирала всё, что находила, после чего продолжала свой путь. Темп был размеренный и не очень быстрый. Казалось, что животина старается обходить канавки и кочки, чтоб не трясти лишний раз телегу. Будто ей не хотелось тревожить седока, который сладко дремал на мешках.
День склонялся к ночи. Хоть солнце ещё не скрылось, на небе уже зажглись первые звёзды. Поросёнок остановился. Казалось, что на его маленьком рыльце появилась улыбка. Он высоко задрал голову и, посмотрев на небо, втянул ноздрями воздух. Просеменив ещё шагов двести, он вновь замер и громко прохрюкал.
Мужичок, небольшого роста для лесных жителей, в простом, потрёпанном тулупе, проснулся. Подняв с глаз беличью шапку, громко зевнув и почесав щетинистую щёку, он осмотрелся. Путь лежал мимо старой мельни, что была заброшена хозяином, почитай, как сотню лет, а может и больше. Тёмная башенка угрожающе размахивала лопастями, издавая громкий и весьма противный скрип. В темноте, да по незнанию, путнику могло и почудится, что это вовсе не мельня, а злое чудище.
Возможно, именно так и почудилось мужику, что стоял на дороге и собирался с духом пройти мимо зловещего строения.
- Добрый человек, куда путь держишь? – окликнул владелец телеги. От неожиданности мужик вздрогнул и выронил из рук палку, что была ему вместо опоры.
- Да я и сам не знаю. Бреду себе, пока ноги топают. Но, чувствую, скоро перестанут.
- Так прыгай ко мне. Коль не знаешь, куда идёшь, значит по пути нам.
Мужик влез на возок и разместился между двумя мешками с чем-то мягким, зажав свою сумку между ног. Ему показалось странной в таком месте, да в такое время, эта встреча. Странным был владелец телеги. Маленький, да хилый. Но ещё более странной была животина, что тащила телегу. И владельца, и кабана любой бандит лесной мизинцем перешибёт. Однако, всё же в таком месте это компания приятная, нежели одному.
- Извозчиком меня звать. Меня все так называют. Думаю, понятно почему? – прервал молчание мужичок.
- А я…, я Бакуня. – ответил путник.
- Вот ведь как? Видать ошиблись родители, нарекая тебя так. Не многословен ты, не говорлив.
- Как есть.
- Так куда ты путь держишь, Бакуня? То, что куда дорога выведет, оно-то понятно. Но, цель то какая-то должна у тебя быть. Ищешь чего, али кого?
- Жизни ищу лучшей.
- Это дело! – ответил извозчик, а кабанчик в это время повернул голову назад и что-то важное прохрюкал. Казалось, что она обратился к седоку. И мужику даже показалось в сумерках, что тот слегка кивнул головой, как бы соглашаясь.
- А ты, куда путь держишь? – спросил Бакуня.
- Я то? Я то, далече. Есть такое место, Наследией называется. Далеко оно, так просто не добраться. Везу я туда заказ. Специи, что у Чёрного моря собраны.
- Не слышал никогда про море такое, да и про наследие это.
- Не наследие, а Наследия. Так место то называется. Огромный замок чёрный, вокруг него город крепостной стеной обнесён. А то, что не слышал ты о нём, так не удивительно. Туда дорог привычных нет, не каждому дано там побывать. А если кто случайно попадёт, так и не выйдет оттуда. А коль выйдет, так не расскажет никому. – кабанчик вновь захрюкал повернув голову, будто пытаясь уточнить некий момент разговора.
- Топай – топай, давай. – слегка стеганул его уздечкой Извозчик – И без тебя знаю!
- Он говорит что-то? – удивился Бакуня.
- Ты что, мил человек, умом ослаб? Где это видано, чтоб свинья разговаривала? Это я так. Мы с ним много дорог вместе потоптали, вот я с ним, как с разумным и разговариваю. – засмеявшись ответил Извозчик, и его ответ явно не понравился кабанчику. Тот недовольно заворчал и нервно дёрнул крючковатым хвостиком.
- Так, а где эта Наследия? – интересовался пассажир.
- Не видать отсель. Лес наш покинуть надо, затем пески мёртвые пересечь, это если напрямки. Потом много лун идти надо, если знать куда.
- И куда же?
- К морю перстному, что льдами сковано. А там и рукой подать, если жив останешься. – обернувшись к пассажиру, улыбнулся Извозчик. – Так, а ты по какой причине жизни новой ищешь? Расскажи историю свою. Я слушатель хороший. Может, и совет какой в путь тебе дам?
Бакуня помолчал. Лишь только заметив, что Извозчик взглядом интерес к его сумке проявил, прижал её сильнее, как бы опасаясь потерять. Грустно вздохнув, он начал думать, с чего начать рассказ.
- Ты слышал, что ни будь про Мрак?
- Ну, это смотря какой твой мрак. Кто-то мраком темноту называет. А есть другой Мрак, что к силе гнилой относится. Да и он разный. Есть Серый Мрак, в него девицы умерщвленные, мужской любви не узнавшие, обращаются. Есть Мрак Белый, от большой печали возникает, да в тумане селится. Про него вот много знаю, так как сам по туману часто странствую. А, ежели, ты про Чёрный Мрак, так, то вовсе сущность страшная. От злобы лютой рождается. Те то, два первых, только в своих владениях обитают. За границы не выходят. А Чёрный Мрак – он тварь не понятная тем, что не ясно, где и когда тебя достанет. Коль дорогу перешёл, очень мало шансов отвязаться от него.
- Но ведь можно?
- Может и можно, коль знать почему он пристал, да задобрить. – ответил Извозчик, и поросёнок важным хрюканьем, сродни бормотанию учёного мужа, будто подтвердил слова. – Тут ведь, понимаешь, сила эта такая, что людей не понимает, да по своим законам живёт. Движима она тем, чем родилась. Вот, например, возник Мрак Чёрный от злобы. Злобы на то, что злодейство какое-то ктось совершил. И будет он эту злобу на всех направлять, кто на пути попадётся и в сердце своём груз схожий носит, аль в мыслях своих зло схожее помышляет. Так что, тебя, что ль, преследует? Ты это, расскажи, как получилось, может дам совет, какой, или скажу, к кому обратиться. Я мир потоптал наш, всякого повидал.
Бакуня прижал сумку к груди и печально вздохнул. Казалось, он собирается с мыслями и решает, довериться странному Извозчику, или делать этого не следует. Он посмотрел на небо. Солнце уже давно село, а небо озарила яркая луна. Такая огромная и близкая. Казалось, стоит влезть на высокий дуб и можно дотронуться.
- Ладно, расскажу я, коль судить меня не станешь. – начал Бакуня.
- А чего мне тебя судить? Я же не судья, не барин и не Князь. Сам ты себе судья тут. А я так.
Рассказ Бакуни
Сам я из семьи рыбаков. Удил рыбу в плоском озере ещё прадед прадеда моего. Ну и я в мастерство это по стопам предков пошёл. Было мне тогда годов пятнадцать, может чуть больше. Кто ж следит у простолюдов.
В день базарный, на ярмарке, встретил я девицу. Оказалось, дочь печных дел мастера. Красивая, что глаз не отвесть. Влюбился я в неё без памяти с первого взгляда.
До деревни еёйной два дня пути было, и что бы повод найти, начал я рыбу вялить и на продажу возить туда. Деревня то ихняя не большая. Я у колодца телегу свою ставил, рыбой торговал, там и беседы с ней имел. Много разговаривали, и понимание между нами было. Только вот, в чувствах своих я признаться боялся. Сам говоришь, что красноречием не отличаюсь.
Так, за разговорами про погоду, про мелочи всякие и время проходило. Каждый раз я себе говорил, пока путь к деревне держал, что при встрече откроюсь ей. Но, как глаза еёйные видел, так робел. Ноги подкашивались, язык заплетался. Да и страшно было отказ получить. Всё от неё знак, какой ждал. Так и прошло пять лет. А когда отец мой к Кондратию отправился, и я в семье старшим остался, решил что всё, пора жениться. Год собирал я денег в заначку, браслет обручальный в подарок купил. Да не простой, а из серебра. И решился, чтобы не случилось, а руки попрошу.
И вот, год спустя приехал я в деревню. Как обычно, у колодца встал, рыбой торгую. Но только нет возлюбленной моей. Начал я спрашивать, осторожно. А девки мне и сказали, что ждала она, пока я шаг первый сделаю, да так, как не решался я, решила, что не по нраву мне. Долго горевала, да время лечит. После праздника плодородия последнего тяжёлой стала, да замуж вышла за северянина пришлого. Ну, как понял я, что от тоски.
Я к отцу еёйному. А тот и рассказал, что взбрыкнула дочка. Слова родительского не стала слушать. Против северянина он был. Не по нраву ему дикари эти, что в одних повязках меховых на поясе по морозу бегают. Но, дочь отвернулась и из дома ушла, без напутствия отеческого.
Решил я тогда, что денег добуду, и выкуплю возлюбленную из рук дикаря этого. Знать несчастна она за ним. Слышал я, северяне эти, шибко на богатство падки. А коль не захочет он, так найму копейщика странствующего, пусть на пику поднимет. Долго я деньги копил, да чудом повезло, и разом сумма огромная в руки сама пришла.
С трудом я отыскал, где живёт любовь моя. Торопился. Думал, что ждёт меня. Да, как приехал, увидал другую картину. Хутор у реки стоит, дети бегают. Возлюбленная моя по хозяйству хлопочет, да муж еёйный, огромный как гора, от неё не отходит. Такой огромный, что тут копейщиком не обойтись, силой не взять.
Дождался я, когда муж еёйный отлучится, и к ней. Признался я в любви, браслет вручить хотел. Ждал, что на шею кинется и попросит увезти её. А она и говорит, что замужняя, да с детьми. А меня и не помнит то уже почти. Да и то, что раньше между нами было, по мнению еёйному, не значит ничего. Ничего мы друг другу, говорит, не обещали. Да и нечего было обещать. Мужа она любит. Обидно мне дело такое стало. Решил я, что муж – не дерево, подвинется. За деньги нанял я девку-работницу, чтоб мужика этого она соблазнила, да так, чтоб у жены евонной на виду получилось всё.
Думал я, что получится всё легко. Узнает любовь моя про измену, да от обиды в объятья мои кинется. Но, девка-работница, той гадиной ещё оказалась. Деньги взяла, да работу не сделала. Рассказала всё возлюбленной моей, да мужу еёйному. Погнал он меня, думал зашибёт. Это потом то я, когда без сил свалился, и уже ждал, что он мне голову ручищами своими раздавит понял, что тот дальше ворот своих и не думал бежать за мной. Напугал, да вернулся.
Вот так ни с чем я остался. Домой, в деревню родную возвратился. Там, в первую же ночь на меня Мрак Чёрный и напал. Изба ходуном ходила, я на силу через окно выбрался, да в бане заперся. Спасибо баннику, не впустил он на свою территорию силу эту. Поутру я вышел, а все в деревне моей мёртвые. Кинулся я бежать, да только сущность эта гонится за мной. Стоит хоть на немного остановиться, как тут же вокруг всё крушить начинает.
Вот, как думаешь, Извозчик? Как мне от силы этой гнилой избавиться?
В чём злодейство твоё?
- Занятную ты историю поведал. – задумчиво сказал Извозчик, приструнив кабанчика. Тот послушно встал на месте и начал что-то рыть в земле. – Странно только всё это. Вроде и злодейства такого большого ты не сделал, чтобы навлечь на себя гнев такой. Может, не договариваешь чего? Может, со злобы и обиды не так всё помнишь и навредил деке этой, да мужу её? Отравил или по-другому сгубил? Как звали то её?
- Да что ты? Как есть, так всё и рассказал. Убежал я. А звали её… А и не знаю я. Столько лет на неё любовался, а имени так и не спросил. Знал, что дочка печных дел мастера, и всё.
- Эээ, странный ты какой. Загадочный. В девку влюбился, а даже имени её за столько лет не узнал. С мужем рассорить её хотел, да только трусливо так, руками чужими. Вроде да, не такое злодейство страшное. Почитай, каждый третий и страшнее, в нашем мире, совершает. От чего ж Мрак Чёрный преследует тебя? Давай вспоминай, что ещё наделал…– не успел извозчик замолчать, как поросёнок что-то возмущённо прохрюкал. Мужичок кивнул ему, будто в согласие.
- Вот, в сумке то твоей, что так к себе прижимаешь, что?
- В ней то? В ней деньги, что я хотел пустить на то, чтоб со мной она была. – тихо ответил Бакуня.
- Много, видать. Сумка тяжёлая. За такие деньги можно и сечника вольного нанять, ну, чтобы, например, помог он через лес провести. Или напротив, чтоб мог кого-то из внешнего мира в лес наш сопроводить. И как ты, говоришь, в руки к тебе такие деньги достались? Вот тут по чести ответь. Соврёшь, сброшу тебя с телеги. А тут на всю округу и укрыться негде. Нагонит Мрак тебя, как только из сил выбьешься, да заснёшь.
- Волей случая достались. Приехал как то на зоре в нашу деревню мужик на телеге, в которую боров был запряжён. Рассказал, что сила гнилая гналась за ним по лесу. Мы то, давно его знали. Каторжник он беглый, в лесах наших скрывался. И повезло, у меня остановился, чтоб отдышаться. Денег предложил. Я тогда и приметил, что сумку он с собой носит, из рук не выпускает даже в месте отхожем. Ясное дело, ценность там. Ну и, удушил я его. Ну, так это не злодейство даже. Откуда у беглого каторжника деньжищи такие? Явно обокрал кого, или умертвил. Да и, страшно мне было с таким хату делить. Чего доброго, меня бы прирезал. А вот в сумке его деньги и оказались. Я утром крик поднял, вроде только нашёл мертвеца. Народ сбежался. А там уже сами все додумали, что это сила гнилая его и нагнала. Да и разбираться не стал никто. Про каторжника этого, Щукой его кликали, много слухов недобрых ходило.
- Вот как? Ну, твоя правда твоей и останется. Если слухи ходили, да каторжник беглый, точно деньги эти злым промыслом собрал. Ну а как иначе? Слезай, мил человек. Привал. – пробормотал Извозчик, спрыгнул с воза и легким движением распряг кабанчика. Свинка весело захрюкала, встала на задние копытца, выпрашивая лакомство у хозяина.
- Прогоняешь? А говорил не будешь судить. Знать дальше опять пешком. Знать не посоветуешь ты мне ничего. – грустно промолвил Бакуня, слезая с воза.
- От чего не посоветую. Посоветую. Знаю я как сделать так, что бы перестал Мрак тебя преследовать и до конца твоей жизни ты с ним не встретился больше. Ты сумку свою на возу оставь, а сам сюда иди.
Бакуня подошёл и посмотрел, как Извозчик кормит кабанчика мелкой морковкой. Тот задорно чавкал, и, не успевав проглотить одну, просил следующую.
- Вот, держи морковку, да корми Буйку, да слушай. Судить я не в праве тебя. Судить ты сам себя должен. Только вот ты не хочешь. Всё тебе вокруг виноваты в бедах твоих. Да вот от того беды твои, что живёшь ты так, как тебе кажется правильным. По своей совести. Только ведь, по своей совести – это не всегда правильно. Ты решил, что девка к тебе чувства имеет, жизнь с ней представлял, а сам даже имени её не узнал. У неё не спрашивал, зато на слухи других, на мнение отца её внимание своё обратил. Не потому что правильное оно было, а потому что удобное оно для тебя было. Твою совесть подкрепляло, поддерживало. Да только не злодейство это, а глупость и скудоумие. Так же, как и про Щуку этого. Ты слухам верил, а остальное скудоумием своим придумал. А ведь правды ты не знаешь. Был он душегубцем, али нет? А что если оклеветали его? Об этом ты не подумал. А может деньги эти он трудом тяжким заработал? Ну и в этом злодеяния нет.
Ради денег ты удушил его. Ну что ж, бывает. Люди и не такое творят. В этом злодеяние есть. Но не такое, чтоб Мрак Чёрный родился на свет белый. А вот в том, что ты злодейство это перед самим собой не признаёшь, и перед совестью своей тебе не зазорно, это и стало той каплей смолы, что горечь Щукину, обиду его, сожаления и разочарование в людях в одну силу скрепило. Подчас, самое страшное злодеяние из тех, когда не чувствуешь ты за собой содеянного. Когда сам себя убеждаешь, что верно поступил. Вот Щука, убиенный тобой, проклял тебя, как из тела дух его уходил. Сам он Мраком стал. Тебе покоя не даст, да людям вредить будет, по злобе своей.
- Так что же мне… - не успел договорить Бакуня, как услышал хруст и с пронзительным криком упал на спину. Взглянув на чёрного поросёнка, он мельком увидал, как тот дожёвывает кисть человеческой руки. Посмотрев на свою руку, мужик не сразу понял, что кисть та была его. Схватившись за окровавленную культю, он бросился прочь. Мысли были только о том, что нужно бежать. Бежать как можно быстрее, как можно дальше. Сумка с деньгами осталась на возу, а значит, Извозчику нет смысла преследовать.
Бакуня бежал, спотыкался и падал. Он быстро терял кровь и от этого у него начинала кружиться голова. Последнее, что он слышал, как Извозчик свистнул.
Извозчик свистнул. Чёрный поросёнок весело взвизгнул и подобно ветру кинулся в след Бакуне. Мгновение спустя в темноте раздался пронзительный крик, а после настала ночная тишина.
- Вот видишь, Бакуня. – тихо произнёс Извозчик. – Мрак Чёрный тебя больше преследовать не будет. Да и не встретил ты его до конца своих дней, как я тебе и пообещал. А за содеянное я тебя не сужу. Всякое бывает в мире нашем. Да и не судья я. И ты меня не суди. За гибель твою я вину признаю и жалость за тебя испытываю.
Мужичок впряг поросёнка в возок. Тот весело похрюкивая тряс окровавленным рыльцем. Как кстати, с полей на дорогу выполз холодный туман. Такой холодный, будто мертвец надышал. Извозчик обтёр тряпицей мордочку животинке.
- Эй, Щука! – закричал мужичок в ночную пустоту. – Коль ты тут ещё, коль не растворился. Ты это, дела свои бросай. Обиду, причинённую тебе парнем этим, прости. На других не отыгрывайся. Деньги я твои сберегу, и при случае жене твоей передам. Ты знать должен, что слово я сдержу. Так что, иди с миром.
Не дождавшись ответа, да и не ждал Извозчик, что будет ответ, он взял под уздечку поросёнка и вошёл в туман. Чуть поодаль, на дороге, остались валяться куски растерзанного тела. Да немного там осталось. Поутру вороны быстро всё растащили.
Спасибо за потраченное время. Не забудьте прочитать и про сапожника Щуку, узнав его историю - Как сапожник Щука с силой гнилой повстречался. Ну, а также, интересной сказка может показаться про Серый Мрак.