Летом солнце на Умбозере не садится за горизонт. А объявив отбой по палаточному лагерю на обрыве в 23:00, опускается на вершины сосен и начинает ночной путь вдоль небесного края тайги. Зеленый и прозрачный в дневном свете лес, теперь полон непонятных шорохов и теней. Но он далеко за песчаной косой, за множеством прозрачных проток, в лабиринте которых вода течет одновременно во все стороны. И если не разберешь дороги и забредешь сквозь сумерки один в те зыбкие пески, то останешься без ботинок, а может и сам сгинешь.
А солнце катится по верхушкам деревьев, с запада на север и дальше. Вот-вот за горизонт свалится и ночь наступит. Но нет, то и дело за высокую сосну зацепится, сыграет лучами в кроне и перемахнёт, как колесо через кочку. А солнечный свет, напитавшись смолой, превращает всё в янтарь: крупный песок на пляже, худую березу у берега, гранитные валуны в озере. И вода в песчаных протоках течет жидким янтарём.
Озеро за моей спиной ночью становится зеркалом. Не новым, бросающим четкие отражения, подробно копирующим мир. Но зеркалом с глухою глубиной, таящим скрытое и видевшим многое. В обрамлении из гор, с щербинами ущелий и нависающими бараньими лбами утёсов. Белые снежники на их склонах лежат старинным серебром.
На другой стороне озера – комариный лес. Карликовые берёзы тянутся вверх, к солнцу, сквозь валуны, корнями их оплетают. По лесу зимник идет, вдоль всего берега озера, на юг, до самого Кировска.
Солнце движется над колеями зимника всю ночь, на восток, к горам. К утру набирает скорость и выкатывается по отрогам вверх, так и не скрывшись за близкими вершинами. Гаснет янтарь ночной тайги. Зеркало озера становится водной гладью. Над заболоченной рощей поднимаются тучи комаров, встречая новый день.
