Брат — это защитник. Брат — это друг.
Брат — это опора. Брат — это советник.
Брат — это сообщник. Брат — это брат.
Родной человек. В нас течет одна кровь.
Мы связаны родственными узами навеки,
за что я благодарю судьбу.
|
Еремей не успел дочитать третье письмо, он его сложил в портфель и скоро засобирался домой после звонка жены. Домой вернулся он немного позже обычного и удивился, что, несмотря на это, ужин еще не был готов.
На кухне стоял вкусный запах жареного и печеного. Но глава семьи никак не мог понять, по какому поводу намечалось застолье. Если думать, что должны приехать дочери, то уже поздновато было для их приезда.
И он начал вспоминать, какую важную дату он мог пропустить. День свадьбы только через два месяца. День рождения жены отмечали месяц тому назад. А спрашивать у Анны было неудобно, поэтому решил набраться терпения и узнать потом.
Буквально минут через десять после его возвращения с работы позвонили в дверь. Открывать ее побежала сама хозяйка дома.
На пороге нарисовались сын Тимофей и Ольгина дочка. Еремея чуть удар не схватил. Он — то был в курсе, что Светлана приходится сестрой старшенькому, а ему — то, откуда знать об этом.
Молодые весело прошли в комнату, а Анна крепко обняла девушку, словно были знакомы вечность. У Еремея было такое чувство, что кроме него все давно находятся в теплых отношениях со Светланой.
Девушка прошла вслед за хозяйкой в кухню. Буквально в считанные минуты стол был изысканно накрыт всякой всячиной.
Когда трапеза подошла к концу, Еремей сидел и думал, что дальше будет. Он так и не понял, в каких отношениях пребывают Тимофей и Ольгина дочка.
Когда молодежь отправилась в соседнюю комнату, отец семейства неожиданно почувствовал себя неуютно. Вот тут — то он не знал, как себя вести и что предпринять в такой сложной ситуации.
Хотел он задать вопрос супруге и не решился. В «той» комнате находился большой телевизор, и под предлогом послушать последние новости, Еремей смело заглянул туда. Он был удивлен и обрадован, когда увидел, что молодые сидят по разным креслам перед телевизором. А что он мог еще ожидать? Конечно, ему думалось, что те сидят в обнимку и воркуют, как влюбленные голубки.
Когда часы пробили полночь, Еремей не знал, как поступить дальше. Однако он был уверен, что гостья остается ночевать. Анна заглянула в комнату и заявила девушке, что угловая спальня в полном ее распоряжении.
В той комнате до замужества жила Марина, младшая дочь Васильевых.
Тимофей занимал небольшую комнату, потому что часто бывал в разъездах по работе и редко ночевал дома.
У Еремея отлегло от сердца, хотя не до конца. Несмотря на то, что все расходятся по разным углам, нет ничего проще, потом соединиться.
Еремей часто работал допоздна, и в этот раз также решил не изменять своим принципам. Заодно легче будет вести наблюдение.
||
Третье письмо начиналось так: « Ты, Еремей, часто уезжал в командировку, а в твое отсутствие мы с Анной близко общались. Я хотя и была намного старше ее, все же дружба у нас велась на равных. Порой она мне казалась мудрее меня. У нас с Анной были общие интересы. Она очень любила читать современных авторов. Вечерами мы с ней вели горячие диспуты по прочитанным книгам.
Она увлекалась живописью, я тоже немного рисовала. Вместе с детьми посещали выставки местных художников. Наши дети, дочь и твой сын тесно общались между собой. Вместе ходили в кино, на концерты, на дискотеки.
Праздники также отмечали вместе, но только в твое отсутствие. Я твою супругу сразу предупредила, что могу с ней общаться только в том случае, когда мы оставались обе свободными, то есть, в общем, ты меня понял и сам.
Вот такая « гибкая» тактика, придуманная мной, ни разу не столкнула нас вместе лбами. Я очень боялась встречи с тобой. Мне не хотелось навредить твоей дружной и налаженной семейной жизни.
Я была рада, что судьба столкнула с твоей замечательной женой.
Кстати, Анна и все твои дети гуляли на свадьбе у Светланы и Евгения. А ты как раз уезжал в Германию по своей общественной деятельности. Если честно, сама выбирала дату свадьбы, потому что, как я уже выше писала, знала каждый твой шаг. А Анна, не ведая сама того, помогала мне в этом.
Светлана не могла иметь детей от мужа, как и я от Матвея. Поэтому не удивляйся, что она выглядит, как девчонка.
Что еще можно было бы сообщить тебе, Еремеюшка?
Соображение с болезнью стало никуда не годным. Да и не забывай про мой возраст.
Еремей, могу тебе и в последний раз откровенно сказать, что был моим единственно любимым мужчиной. Светлые чувства к тебе сохранила на всю оставшуюся жизнь. Меня радует и успокаивает одно, что наша дочь Светлана обрела семью и будет не одинока, есть у нее опора на отца, которого так желала увидеть и познакомиться с ним.
Теперь… и дальше неразборчивая запись прекратилась. И Еремей больше ничего нового не узнал.
|||
Еремей долго сидел с письмом в руках и не заметил, как оно выпало на пол, а сам незаметно уснул, сидя в кресле.
И снится ему, что за обеденным столом собралась вся многочисленная семья. Приехали обе дочери с детьми и мужьями. Внуки расположились рядом со своими мамами.
На почетном месте сидели рядом, как жених и невеста, Светлана и Тимофей.
Еремея бросило в жар от увиденной картины. Он укорял себя за то, что не известил домочадцев вовремя о том, что у него нашлась еще одна дочка, самая старшая. Итого у него четверо родных душ.
Все были радостно — возбужденные оттого, что впервые все вместе собрались за праздничным столом.
А Еремей так и не мог понять, по какому событию они оказались тут вместе за столом.
Мужья ухаживали за своими женами и накладывали салаты в их тарелки. А тамадой вызвался старший зять, у которого язык был подвешен, как у самого Еремея.
Супруга у Еремея, была какая — то загадочная, все время широко улыбалась гостям и в то же время, как будто игнорировала хозяина дома.
А он от этого еще больше неловко чувствовал себя и терялся в догадках, что же его бедного ожидает в этот вечер.
Взгляды присутствующих нет—нет да останавливались на нем. Он сидел и ждал, когда же закончится эта пытка. Ему хотелось быстрее узнать, что за сюрприз уготовила родня.
А они, как назло, не спеша и с наслаждением уплетали за обе щеки вкусную еду, и только Еремею не лез кусок в горло.
А влюбленная пара не отводила друг от друга нежного взгляда. Только что не целовались.
Наконец, поднимается с места тамада, с бокалом шампанского в руке. Произносит тост: « Разрешите, дорогие родственники, поздравить с помолвкой нашего Тимофея и будущую невестку Светлану».
Еремей готов был услышать такое, а все же его сердце не выдержало, и он упал в обморок. Сильный хлопок по щеке быстро привел его в чувство.
Когда он очнулся, несколько любопытных пар глаз смотрели на него удивленно и весело. Только ему одному было не до смеха и до шуток.
После зятя слово взяла хозяйка дома, Анна Сергеевна.
Погладив любимого супруга по лысеющей макушке головы, продолжила свою речь:
— Дорогой Еремеюшка, прости ты Христа ради нас всех, что зло подшутили над тобой. Это была моя идея так поступить. Таким образом, я хотела облегчить тебе объяснение по поводу нашей обретенной дочери Светланы.
Когда ты уснул в тот вечер, я обнаружила твое письмо, которое тщетно ты пытался скрыть от меня. Я понимаю, что читать чужие письма — непростительный грех. Решилась прочитать только потому, что почерк показался мне слишком знакомым.
Я давно догадывалась о том, что Светлана напоминает чем — то наших дочерей. А знакомая родинка еще больше убедила меня в этом.
Когда Еремей получил письмо — Анна обратилась к гостям, — он стал вести себя как — то необычно. Он стал плохо спать по ночам и часто бывал задумчивым и рассеянным.
Еремей сидел за столом красный, как рак. Как сказал выдающийся философ и писатель Марк Туллий Цицерон: «бумага не краснеет», а он, Еремей, от красноты своей готов был провалиться сквозь землю. И когда уже совсем проваливался сквозь землю, неожиданно проснулся.
Эпилог
Когда Еремей проснулся ранним утром, обнаружил себя в кресле. С удивлением огляделся по сторонам, но так и не смог припомнить ничего, почему он не почивал в постели с супругой в их спальне.
В квартире стояла необыкновенная тишина, словно все вымерли, как мамонты.
В горле пересохло, хотелось холодной воды, и он отправился на кухню. А там колдовали за стряпней две хозяйки: супруга Аннушка и …Светлана.
Пожелав обеим дамам доброго утра, Еремей хотел быстро ретироваться, но не тут — то было. Жена усадила его за стол, налила черного кофе, поставила свежевыпеченную стряпню и уселась рядом, налив себе крепкого зеленого чаю.
Анна хитро и с любопытством поглядывала на опечаленного мужа и думала, с чего бы начать нелегкий разговор.
Еремей нутром чуял, что неспроста супруга остановила его на кухне. И уже догадывался, о чем пойдет речь. Увиденный сон стоял перед глазами, как реальный, настоящий.
— Еремеюшка, сегодня ждем гостей, поэтому будь добр, закупи по списку продукты в супермаркете. — Приедут все дети с внуками, и поэтому не ударь лицом в грязь, пожалуйста. Обещались быть также сваты.
— Сон в руку, — подумал про себя Еремей и сразу почувствовал себя несчастным. Даже приезд внуков не обрадовал его. Только хотел спросить, по какому поводу устраивается праздник в доме, а жены и след простыл, не заметил, как она выплыла отсюда.
Наступил вечер. Все гости расположились за праздничным столом. Приглашенные прибыли все до одного. На почетном месте восседали Тимофей и Светлана.
Сон один в один повторялся. Встал с бокалом шампанского тамада, старший зять Искандер. У Еремея засосало под ложечкой, пригубил виноградный сок и, поперхнувшись и сильно раскашлявшись, встал и быстрыми шагами направился в кухню. Задержался минут на пять, желая оттянуть время от страшного известия.
Когда явившись, он уселся на свое место, тамада продолжил свою речь. Оказывается, он даже и не начинал. Искандер поздравил всех с днем семьи, пожелал всем счастья, здоровья, успехов и любви.
И потом предложил выпить за свой тост.
Попросила слова выступить хозяйка дома.
Еремей весь сжался на своем стуле, даже голова ушла как будто в шею. Он боялся поднять свои глаза на кого — либо из детей.
— Разрешите, дорогие мои, донести до вас, до ваших ушей одну радостную весть. У Еремея сердце екнуло и «упало прямо под ноги».
— Я счастлива, сказать вам, что у нас с Еремеем нашлась еще одна дочь, а для вас старшая сестра. Как уже догадались, это наша всем известная Светлана.
Изумленные взгляды обратились на главу семейства, а тот сидел весь пунцовый, красный, как рак.
«Бумага не краснеет», — добавил бы нам великий Марк Туллий Цицерон.
Фото автора.
