Все это «действо» происходило за 2 недели до того, как я оканчивал доблестную службу в рядах вооруженных сил и отправлялся домой.
Для суда. На самом деле, всего того идиотизма, который я написал ниже, в природе не существует. Умственно отсталым не место в рядах армии, поэтому их там и нет. А я, начитался Гашека и решил пофантазировать.
Я, как человек, которому скоро домой, чувствовал себя легко и свободно. Когда ты целый год находишься в маленькой части, ты знаешь все ходы и выходы наизусть: знаешь, как и где можно поспать, знаешь, как и где можно поесть, знаешь, когда можно ходить без кителя, а когда нет.
Мы сидели в комнате, которая называется ленинская. В этой комнате были парты, как в школе, телевизор, который смотрели только дежурные по ночам, книги, которые никто не читал, и огромная подшивка газет. Я не знаю какой гениальный человек дал такую команду, но газеты туда постоянно подшивались. Нам рассказывали какую-то херню, которую никто никогда не слушал, я даже не помню, что там было. Я отвернулся таким образом, чтобы создать впечатление прилежного ученика и вместе с этим спать, не привлекая к себе внимания.
Занятие закончилось, все вышли. Я стучу себя по карманам и понимаю, что спросонья оставил в газетной подшивке телефон. Без задней мысли я захожу, забираю телефон выхожу и тут слышу:
- Иванов! – говорит лейтенант.
- Я, - так в армии принято отвечать, когда слышишь свою фамилию.
- Ты почему вошел в ленинскую комнату в берцах?
Я опешил и не знал, что сказать.
- Только в шлепках можно, - продолжал лейтенант.
- Товарищ лейтенант, я зашел и вышел, две секунды.
- Нет! не порядок!
- Я не понимаю, какая-разница-то? Сейчас уже лето, грязи нет. Тут что по казарме ходишь в шлепках, что в берцах, одна и та же пыль, я зашел и вышел и всё.
- Дневальный, строй роту.
- Становись! – кричит дневальный.
Затоптали ноги, все солдатики выстроились в два ряда. Кого оторвали от письма, кото оторвали от отдыха, в армии солдат усталый всегда, кого оторвали от мыслей.
Значит наш командир роты берет стул, ставит его перед нами и говорит.
- Давайте посмотрим, сколько времени займет снятие и надевание берец.
Мы переглянулись. Вроде не пьяный. Просто дурак.
И вот так вот, вся рота, подходила к стулу. Снимала берец, надевала берец и всё это по секундомеру. Один обувается, все остальные смотрят, мы потратили на это целый час. А лейтенант все приговаривал:
- Ну вот, смотрите, быстро получается же.
Я стоял в строю и думал, что это все из-за меня, смотрел на своих товарищах и видел в их глазах, что они меня не винят. Все солдаты прекрасно понимали, что этот «товарищ лейтенант» больной на всю голову, что башка у него абсолютно пустая, и что очень жаль, что подобному индивидууму доверяют работу с личным составом.
Когда все обулись он сказал:
- Ну вот теперь всегда перед входом в ленинский зал снимайте свои сапожищи и надевайте шлепки. Вольно.
Мы разошлись. Лейтенант думал, как же здорово он нас всех проучил, а мы думали, какой же он безмозглый идиот. Нет, не поймите меня неправильно, если бы армия нужна была для того, чтобы снимать и надевать обувь, то нет проблем, но мы же войны! Мы должны защищать родину и уметь убивать людей. Это тупорылая башка, потратила час времени целой роты, для того, чтобы доказать какое-то тупорылое правило, или просто настоять на своей прихоти. А ведь если бы в его пустой кастрюле, которая лежала на плечах вместо головы, была хотя бы одна извилина, или на худой конец наваристый куриный бульон, ну или хотя бы жир на стенках, он бы мог отправить нас на тренировку, научить выбирать позиции, научить укрываться, капать окопы, перебежки… а мы обувь снимали. Ну, ничего, бог ему судья.
Единственным утешением мне было то, что я скоро отправлюсь домой и больше не буду видеть всего этого… ерунды.
Но прошла неделя и наш доблестный командир роты заступил на дежурство в штаб. Нас подняли в три часа ночи, по тревоге. Мы взяли оружие, бронежилеты, ящик с боеприпасами и побежали в штаб. Такой тревоги на моей памяти еще не было, я уж было подумал, что что-то правда случилось. Нас выстроили перед ступеньками штаба, вышел наш лейтенант и начал…
Это свинья, которая по какому-то случайному стечению обстоятельств звалась офицером, была пьяна. И этой свинье захотелось пофилософствовать. И снова вся рота стояла и слушала россказни этого идиота. Он рассказывал нам о воинской чести, о воинском долге, об отваге, которую солдат должен провялить в бою, о уважении к начальству он тоже не забыл сказать, а потом он разнежничался:
- Я же все это делаю, чтобы из вас что-то путное вышло по жизни, понимаете? – а мы стоим, с автоматами, в бронежилетах, в три часа ночи и все понимаем, - я же хочу, чтобы из вас люди получились, это ведь вся строгость, она же вам же на пользу, без строгости и порядка в армии нельзя. Вы же мне как дети, я же все это делаю исключительно ради вас. – Возможно мне показалось, но после этих слов вся рота, которую пьяный дуралей поднял в три часа ночи, заскрежетала зубами.
Но наш доблестный командир роты не докончил своей речи. Он перевалился через периллу и сблевал, потом дал команду вольно, и мы отправились по койкам.
- Хорош, что наблевал, - сказал я по дороге в казарму, - а то бы мог заставить еще строевым шагать и песни петь… «исключительно ради нас» - со всех сторон послышалось сонное сопение, которое в три часа ночи обозначало смех.
Наконец тот день наступил. Я еду домой. Я сразу, прямо в казарме, сбросил с себя это зеленое дерьмо и надел нормальную, гражданскую одежду, которую я не носил целый год.
Сразу, как я вышел за пределы части, я достал телефон и начал звонить родным. Нам нужно было пройти где-то километр, до мотовоза, чтобы отправиться домой!
Тут наш доблестный лейтенант, который еще не понял, что мы уже выпустились из этого кружка, снова начал командовать.
- Рядовой Иванов, а ну ка убрал телефон! – закричал он, - с тобой офицер разговаривает! - И знаете он это так делал, будто бы у него была власть, будто бы я был еще в этом сумасшедшем доме, где тебе могу говорить, что делать люди, у которых больше железа на погонах.
Я приубрал трубку и с огромным наслаждением сказал.
- Леша, пасть свою заткни, ты не офицер и нам больше не командир, да ты им и не был никогда.
До мотомовоза лейтенант шел молча, весь красный как рак, ничего не говорил, только сопел.
А мы сели, и довольные и счастливые поехали домой!
Послесловие.
Если вы, читатель, являетесь офицером в армии, с честью и доблестью выполняете свои полномочия, то прошу меня простить, я не хотел вас обидеть, просто мне за всю службу попался всего один настоящий офицер.
А если у вас от чтения данной статья полыхает жопа и вы бы с удовольствием дали бы мне пару раз по зубам и отправили на очки, то знайте, что это просто рассказ, рассказ этот абсолютный вымысел, который не имеет никакого отношения к действительности, а то что он один в один про вашу жизнь – простое совпадение.
З.Ы. а вот рассказ, да не парься короче, кайфовый рассказ.