Любовь следует измерять не так, как
измеряют ее молодые, то есть по силе
страсти, но по ее верности и прочности.
( Марк Туллий Цицерон).
|
Еремей Михайлович ехал домой, и путь ему показался длинным, как никогда. Пока ехал, в голову лезли разные мысли. Сам себе придумывал истории одна интереснее другой. Он не помнит, как оказался в своем кабинете. Быстро разорвал конверт, и хотел приступить к чтению, но слова расплывались в глазах, а про очки он совсем позабыл. Сунулся в портфель, где носил важные документы, но, к сожалению, там кроме бумаг, ничего не оказалось. «Дежурные» очки разбил по неосторожности еще утром, а другие забыл в своем офисе. Он не думал, что ему придется что—то читать после возвращения с праздника.
Еремей чувствовал себя, загнанным в клетку зверем. Схватился в отчаянье за голову, и ругал себя последними словами, что не прихватил «вторые» глаза с работы.
Письмо вертел в руках и наслаждался запахом ароматных духов, исходящих от бумаги. Сон улетел, и он не знал, чем бы занять себя.
Вдруг в кабинет заглянула жена, участливо поинтересовавшись, как прошел вечер. Увидев удрученное лицо «делового» мужа, подошла и, присев рядом, обняла его за плечи. Еремей вдруг почувствовал себя маленьким ребенком под теплым и надежным крылышком любимой, заботливой матери.
Ему было хорошо, и в то же время стыдно перед женой. Если бы только она догадалась, в чем причина его кручины, что тут происходило бы, уму непостижимо.
Несмотря на то, что Еремей был когда—то военным человеком, а дома командиром все—таки была властная и в то же время добрая и нежная супруга.
Анна вдруг увидела на полу большой белый конверт и успела прочитать, что оно адресовано супругу какой—то незнакомой женщиной. Озадаченный муж все еще держал в руках письмо, не позаботившись скрыть от жены, неожиданно оказавшейся в его кабинете. Обычно Аннушка сюда не заглядывала, чтобы лишний раз не отрывать мужа от работы и не беспокоить по пустякам. Она сама не может объяснить себе, какая сила привела ее сюда в столь позднее время.
— А это что за послание у тебя в руках, Еремеюшка?— тихим голосом спросила она у мужа.
— А…это мне сегодня передали, не знаю и сам, от кого и о чем это письмецо. Ладно, давай, пойдем уж почивать, время позднее, а тебе тоже на работу с утра, — неожиданно ласково проговорил Еремей.
Анна ничем не выдала своей заинтересованности, а только в душе клокотали страсти, а ярость подавила, несмотря на боль в сердце. Она и раньше догадывалась, что муж часто летает в облаках, задумчивый и мечтательный взгляд Еремея наталкивал Анну на мысли, что тот далеко от нее и с кем—то с другой загадочной дамой.
Но ни разу она не устроила ему скандал, потому что за ним она была, как за каменной стеной. Прожили в браке столько лет вместе, воспитали двух прекрасных дочерей и сына.
Еремей всегда был заботливым мужем, отличным семьянином, принимал по возможности участие в воспитании любимых детей. Они никогда не знали ни в чем нужды. Все трое получили высшее образование. Дочки упорхнули из родного гнезда, выйдя замуж, и проживали в соседних городах. Только старшенький из детей, сын Тимофей, все еще числился в холостяках.
||
Еремей в половине восьмого был в своем кабинете. Пока никого не было, решил в тишине почитать, наконец—то, письмо. Очки его лежали на столе. Двери закрыл, на всякий случай, на ключ, чтобы никто не мог побеспокоить его.
Удобно усевшись в кресле, Еремей водрузил на нос очки и, взяв в руки письмо, приступил к чтению.
Вот содержание послания от Ольги.
« Дорогой Еремей! Взяться за перо заставила причина моей болезни, которая обострилась в последние месяцы. Не могу взять грех на душу, скрыв тайну, что у тебя есть дочь, в появлении которой на свет, имеешь самое прямое отношение.
Тебе, как и многим, было известно, что у нас с Матвеем не было детей. Причина, скорее всего, была в нем. Как медик могу утверждать, что я совершенно здоровая женщина. Если бы я не могла иметь детей, то не могла забеременеть и от тебя. Однако за одну ночь, проведенную с тобой, понесла сразу.
Несмотря на то, что мне в то время было уже около сорока лет, не сразу догадалась о том, что причина моего недомогания и токсикоз по утрам были в моем "интересном" положении.
Матвей вдруг заметил, что я начала поправляться. Даже это меня не насторожило. Когда на медосмотре подтвердился диагноз моей беременности, я была на седьмом небе от счастья. Но не могу сказать этого о Матвее. А знаешь, я никогда не изменяла ему, зная его крутой нрав и злобный характер. Я была наслышана от окружающих, что муж не мог равнодушно пройти мимо смазливого личика. Хотя ни разу не ловила его на месте преступления.
Когда выяснилось, что я жду ребенка, он был сильно обескуражен, и каждый день доводил меня до слез, пытаясь узнать, кто же счастливчик, отец будущего чада. Но я никак не могла подвести тебя, мой милый мальчик. Когда семейная жизнь превратилась в ад, я решилась уехать. Матвей тоже подумал, что так будет лучше для нас всех троих, считая и ребенка. Он мне заявил, что не сможет вынести позора, и отправил с глаз долой в соседний городок. До меня доносились слухи, что «обманутый» супруг в отместку мне начал гулять налево и направо.
Я уже и сама понимала, что счастливой семьи у нас не будет. Буквально перед родами позвонила мужу, что согласна с его намерениями подавать на развод. Удивило меня то, что согласие получила мгновенно, в течение нескольких дней.
Оказывается, мой немолодой уже муженек решил жениться на врачихе, которая заняла мое место.
На этом месте запись была прервана.
Еремей достал второй лист письма с продолжением.
|||
Иногда очень жалею, что не связала свою судьбу с тобой. Я часто вспоминаю тот момент, когда ты, стоя на коленях, клялся мне в беззаветной любви и готов был жениться, несмотря на большую разницу в возрасте.
Да и одна ночь, что могла изменить в наших отношениях? Я не могла поверить тебе и потому, что абсолютно не знала тебя, как мужчину и как человека. Ты ведь по возрасту годился мне в сыновья. Это тоже настораживало.
Когда я развелась с Матвеем, больше ни разу ни с кем не связывала свою судьбу. Хотя чего греха таить, были у меня мужчины. Такой красивой и видной женщине никак нельзя было оставаться одной. Однако в материальном плане не знала нужды. Будучи со мной в разводе, бывший муж обеспечивал меня и дочку всем, пока находилась в декретном отпуске. Поэтому Света не помнит его. Да и я старалась не показывать ему нашу дочку. Обида, что он не простил, и идея развода, принадлежавшая ему, привела меня к твердому решению, что ни разу он не увидит мое любимое чадо. За его помощь и поддержку была, конечно, благодарна. Как-никак прожили немало лет бок о бок.
Дочь часто интересовалась, кто ее папа, и почему не живет с нами.
Фотографии Матвея все уничтожила, не оставила ни единой. А потом пожалела, потому что могла бы показать его фото и сказать, что он ее отец.
Сколько у меня было мужчин, но никто не запал в душу, как ты, Еремеюшка.
Прости, что я поставила тебя в смешное положение перед товарищами. Мне кажется, ты поверил, что между нами ничего не было. Если бы не моя глупая шутка и саркастический смех, возможно, осмелился бы вновь посетить мои «будуары».
Я была рада, что дочка внешне похожа на меня. Но некоторое сходство с тобой все же замечала. А ведь твою родинку на шее я запомнила и обнаружила потом такую же у Светланы. В ту ночь много раз целовала твою родинку, она действовала на меня возбуждающе.
Много писать не могу, силы покидают с каждым днем и с каждым часом.
На закате жизни решилась открыть тебе тайну, потому что с грехом уходить в мир иной — неправильное решение.
Как только обнаружилась онкология, я начала думать о тебе и о дочери. Мне так остро захотелось, чтобы вы встретились. А если тебе интересно будет узнать о жизни нашего ребенка, после знакомства найдете возможность общаться.
Я могла следить за твоей жизнью, узнавать каждый шаг, но не стала этого делать, чтобы не мешать твоему счастью. Единственным моим желанием было, чтобы ты был счастлив. Иногда в грустные моменты своей жизни, вспоминала тот вечер и ту незабываемую « бурную» ночь. Как великолепен и силен был, мой мальчик!
Откуда только черпал в памяти столько стихов, несмотря на нетрезвость. Столько высказываний Цицерона приводил, что даже меня поражало все это. А ведь я тоже была начитанной женщиной. А чем я могла заполнить свои одинокие вечера и ночи, когда муж дежурил по ночам? Ты, возможно, и не заметил, какая богатая библиотека была собрана у нас дома. Однако припоминаю, ты ахнул, увидев стеллажи с книгами до потолка.
Да! Ты даже умудрился вытащить сборник самого Цицерона. И вот тогда —то начал цитировать его.
Я была поражена твоему кругозору и умению вести беседу на разные темы. Когда я напоила тебя крепко заваренным чаем, ты как будто пришел в себя, хотя полностью не протрезвился.
Утром, не обнаружив тебя рядом с собой, была и рада, и в то же время опечалена. Я не могла знать твоих мыслей, понравилась ли тебе ночка, проведенная со мной.
Вот поэтому решила грубо подшутить над тобой, вызвав в санчасть через твоего близкого дружка Петра.
Ах, Еремей, прости, пожалуйста, глупую влюбленную бабу. Ты не поверишь, а только то, что случилось, можно вполне серьезно назвать любовью с первого взгляда. Я не могла найти себе места, когда влюбилась беззаветно в тебя. Но страх перед мужем, оказаться уличенной в измене, и страх —подставить тебя, заставили заглушить все чувства, хотя не до конца.
Я взяла клятву со Светланы, что она передаст это письмо только после моей смерти, и что сама не прочитает его. А как найти тебя, это было совсем нетрудно. Ведь твоя будущая супруга была со мной знакома со студенческой скамьи, и мы поддерживали отношения с ней. Скажу больше, даже встречались, только на нейтральной территории. Она рассказывала, где служишь, чем занимаешься. Но тайну о нашей встрече не стала рассказывать ей, чтобы не огорчать ее. Я после декретного отпуска перешла в мединститут преподавать. Читала курсы психологии. Анна была способной студенткой. Мы с ней подружились, и она делилась со мной сокровенным. Когда она показала фото своего жениха, за которого собиралась выйти замуж, я чуть не выдала себя. Огромными карими глазами чуть насмешливо глядел ты на меня, Еремеюшка!
(Продолжение следует)
Фото автора из личного архива.