Обстоятельства дела таковы:
Гражданин К. купил у гражданина В. гараж в гаражном кооперативе. В. владел гаражом на праве пожизненного наследуемого владения, но документально это подтвердить не мог.
Т.е., В. не мог распоряжаться этим гаражом. К. обратился в суд. Он решил добиться признания права собственности на участок по давности владения, предполагая, что такое право ему дает п.1 ст. 234 ГК.
Но Одинцовский городской суд, а затем и Московский областной суд отказали в признании К. добросовестным приобретателем со ссылкой на то, что «К. не мог не знать об отсутствии у него оснований возникновения права собственности на спорный земельный участок», а также «данный участок находится в границах закрытого административно-территориального образования, а земельные участки, расположенные в границах таких участков, ограничены в обороте и не могут находиться в частной собственности».
В кассационной инстанции сослались на п.15 постановления Пленумов ВС и ВАС № 10/22, называющий добросовестным того, кто, получая владение, не знал и не должен был знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности.
К. обратился в КС, и тот в своём ▪️Постановлении №48-П от 26.11.2020 г. указал, что «если владелец участка приобрел его по сделке с прежним правообладателем, которая не привела к переходу права, и собственник не проявлял «намерения осуществлять власть» над участком, то «совершение такой сделки… само по себе» не может служить основанием для признания владельца недобросовестным».
Также КС добавил, что приобретательная давность направлена и на защиту публично-правовых интересов, таких как достижение правовой определенности, реализация фискальных целей и т. д.
Таким образом, КС своим постановлением фактически решает проблему «брошенного» имущества. Такой подход КС может вернуть часть имущества в гражданский оборот, которое по каким-то причинам выбыло из оборота, а добросовестные приобретатели которого не могут оформить переход права собственности на себя.
В перспективе теперь более частое удовлетворение судами исков о признании давностного владения и, как следствие, уменьшение количества «бесхозяйного» имущества.