Пробуждение было не очень приятным. Какой-то бородатый старикан трёс меня за плечо и шелестел прямо в ухо:
- Очнись, дитятко! Приехали! Семизёрье!
Я вынырнула из омута сумбурного сна и огляделась по сторонам. Пассажиры ровным строем тянулись лентой на выход, то и дело спотыкаясь о мой чемодан. Вежливо поблагодарив старичка, я поднялась со своего места и вклинилась в стройный ряд выходящих. Все приезжие спешили по знакомому маршруту в сторону ветхого строения, именуемого Автостанция Семизёрье. Кого-то встречали, кто-то сам двинулся по направлению в перелесок, обходя станцию. На стоянке я осталась одна с чемоданом. Покрутив головой по сторонам, осознав своё одиночество, я принялась осмысливать, что там бубнили голоса про то, что я не удосужилась прочесть в билете.
"Солнечный - Семизёрье. 8:45; место 7; 12:45." - прочла я на смятом, вынутом из кармана, билете.
- "Се-ми-зёрь-е!" - рыкнул по слогам знакомый голос.
"Ой, ма-ма!" - проскулила я и опустилась на свой чемодан. Ноги подкосились.- " Да как же это я? Мне ж в Семиозёрье надо! Ой-ёй-ёй! А чего же теперь делать?"
- Долго-ли собираешься здесь околачиваться? - раздался знакомый старческий шелест у меня за плечом, когда я собиралась уже разреветься. Обернувшись на говорившего, я увидела всё того же деда из автобуса. Но теперь он был в телеге, запряжённой одной, но очень красивой лошадью.
- Я не знаю!
- Ёлкина мать! Это кто ж знает, если не ты?
Старик смотрел на меня с удивлением и, вероятно, сомневался в моей нормальности.
- Полезай в телегу, а то останешься здесь. А здесь какого сброду только не шастает. Не гоже девке одной на станции толочься! - скомандывал дедок.
Я послушно взяла чемодан и полезла в телегу. Лошадь дождалась, когда я устроюсь на душистом сене, покрывавшем дно телеги и служащем чем-то вроде мягкой сидушки, без понуканий со стороны возницы, тронулась в путь.
-Ты чего у большой дороги-то толклась? Чего там у тебя не ладно? - спросил дед, обернувшись ко мне и отложив в сторонку вожжи.
- Я адрес перепутала... - тихо ответила я.
- Вот тебе и раз! - хмыкнул старик. - А тебе не говорили - не спеши?
- Говорили... - призналась я.
Вид у меня был самый скорбный, раз старик поспешил меня успокоить:
- Да ладно, не вздумай реветь! Везде люди живут. Что-нибудь придумаем!
- Что тут придумаешь? Я должна была уехать в Семиозёрье, а каким-то образом здесь оказалась. Толи сама название населённого пункта перепутала, толи девушка-кассирша, но приехала я именно в Семизёрье, а не в Семиозёрье.
- Эван как! - крякнул дед. - Так это в разных концах области. Вот это перепутали! Один по Невмятинской дороге, а другой по Неведомой!
- Как вы сказали? По Неведомой?
Старик кивнул.
- Прямо как в сказке... - себе под нос проговорила я.
Дед смеялся добро. Ну ему-то, понято, весело, а мне не до смеха. Лес становился гуще и темнее. Я озиралась по сторонам, а возница с улыбкой следил за мной.
- А чего ты забыла в Семиозёрье?
- Ничего не забыла. Я будущий этнограф. Ехала писать диплом по русским сказкам. Мне ректор рекомендовал Семиозёрье, как самый, в этом смысле, подходящий городок. Там и архитектура, и быт, и сказки, и песни, и прочие, прочие, прочие.
Дед хмыкнул.
- Это она слукавила. Более, чем в Семизёрье, нигде ни по чём не сыщешь! Это я тебе авторитетно заявляю. Я тебя к своей ... - дед замялся, но быстро нашёлся и продолжил: - любимице на постой определю. Ты ж никого здесь не знаешь, стало быть - тебя никто и не ждёт. А тебе ж здесь обретаться где-то надо. Вот я тебя к ней и пристрою. Она - кладезь всяких фольклорных, как ты это зовёшь, штук. Она тебя познакомит со своим котом и домовым...
- С кем-кем? - перебила я пожилого человека.
Наверное я громко выразила своё удивление, потому что птички, мирно щебетавшие до этого в кронах деревьев, вспорхнули и унеслись куда-то.
- Шумная ты больно... - проворчал старикан, проводив взглядом птах. - Этнограф! - Добавил он с издёвкой в голосе.
Я уставилась на него, не понимая, что он так взъелся на меня.
- Тебе на ваших там университетах о домовых не сказывали? - ехидно спросил он.
- Говорили... А они разве существуют?
- Ёлкина матушка! Да видано-ли такое? С ней два своих путешествуют, а она спрашивает - существуют-ли! - он смеялся заливисто, как дитя.
- Своих? Путешествуют?
Я не понимающе заморгала. Дед веселился от души и кивал в ответ на моё изумление. Отсмеявшись, старик, вдруг, хлопнул в ладошки и на моём чемодане проявились две маленькие фигуры. Лохматые и ворчливые, ёжились друг к другу, поняв, что их разоблачили.
- Ну, субчики, будем знакомиться? - спросил старичок у двух объявившихся человечков. Тут только я сообразила, что мы и не познакомились.
- Будем... - пискнул один, в красной рубахе и овчинной душегрейке, при чёрных шароварах да в ладных лапоточках.
- Будем. - согласно буркнул второй, одетый в одну рубаху и шаровары в мелкую белую полоску, сверкая босыми пятками.
(Сказки Тимофея Савича)
По Неведомой дорожке...
Глава 3
Продолжение
Веренея
Рудана