В углу коридора стоял и следил за всем происходящим наш сосед дядя Иосиф - видный мужчина в расцвете лет. По крайней мере именно так о нем отзывались женщины нашего подъезда. Он, как генерал, следил своим одним глазом за действием солдат, а другой его глаз, стеклянный, был неподвижен и равнодушен к происходящему. Рядом с ним, словно верная боевая подруга, стояла Нинкина бабушка - тетя Лена, маленькая хрупкая старушка с уложенной на голове косой в виде короны, как у певицы Руслановой. Из-за возраста и прически, как у Руслановой, да еще имеющегося в их семье патефона, она была назначена старостой нашего подъезда. Ее побаивались, и ослушаться никто не решался.
Тетя Тося, работающая секретарем в суде, в шелковом красном халате и в красных бархатных тапочках с большими помпошками под жестким и властным взглядом старосты подъезда старательно резала хозяйственное мыло мелкими кусочками тупым ножом и боязливо посматривала в угол на строгую тетю Лену. И остальные женщины тоже суетились - без дела никто не стоял: разжигали примусы и устанавливали на них ведра с холодной водой. Кто-то подносил ведра с горячей водой. Увидев нас без дела, тетя Лена скомандовала своим визжащим голосом, который заставил всех вздрогнуть:
-Быстро подносите пустые ведра, сейчас начнем сливать мыльную воду!
Потом посмотрела на нас с Нинкой и строго приказала: «Срочно несите будильники». Нинка побежала впереди меня, таща за собой жуткую куклу, следом за ней бросилась кошка, а потом пошла и я. Ворвавшись в свою комнатку, я наконец-то, встав на табурет, добралась до верха комода, о чем постоянно мечтала. Во-первых, я сразу же открыла красную картонную с шелковой кисточкой коробочку с пудрой и старательно напудрила себе лицо пушистым помпончиком, а потом флакон с духами «Красная Москва», и наклонила его, как это делала мама, но, к сожалению, совсем немного пролила на вышитый накрахмаленный накомодник, что меня очень расстроило.
Я помнила, как мама с Риточкой радостно, с каким-то трепетом, восхищались пахучей золотистой водой в красивом флакончике, с возбуждением рассказывали тете Лене, как им повезло, что такая мечта, как духи «Красная Москва», им достались. И при этом не раз упоминалось имя тети Тоси, от чего лицо тети Лены становилось строгим, и она с осуждением смотрела на маму и Риточку.
Тяжело вздохнув, я подушила у себя за ушами, а потом, немного подумав, воспользовалась и губной помадой. С восхищением смотрела я на себя в стоящее на комоде зеркало, состоящее из трех частей: из большого в середине и двух маленьких по бокам. Называлось это странное зеркало тоже странно и смешно - трильяж. Не удержавшись, ласково погладила по спинкам расставленных по росту семь фарфоровых слоников, и особенно последнего самого маленького – я его всего изгладила. А уж потом, неспеша, бережно сняв громко тикающий синий будильник, я медленно понесла его в соседский коридор.