Стою один на улице. Тысяча ног проходят мимо меня. Тысяча рук торопятся по делам. Всюду спины. Каменные лица не замечают ничего вокруг.
Мужчина в чёрном пальто задевает плечом женщину с зелёным чемоданом. Секундное соприкосновение взглядов. Мгновенный поток мыслей оппоненту, и бег дальше в даль. Спина к спине. Больше не встретятся на роковой дуэли.
Звон упавшей монеты. Она катится по грязной мостовой. Чеканит каждую неровность. Застывает. Падает на жёлтый листик. Орёл или решка?
Красный плащ модницы с шелестом проходит мимо мокрой скамейки. Край в край. Тёмная полоса оставляет след на красивой ткани. Мадам расстроится. Она занята сейчас, не узнает откуда это пятно.
Быстрый топот ног проносится мимо меня. Сильные руки тянут за собой упирающийся фиолетовый комбинезон. К остановке подъезжает синий с белой полосой автобус. Смешная рожица с наслаждением пьёт сок. Глупая реклама. Фиолетовый комбинезон согласно кивает из окна транспорта.
‒ Мальчик, ты потерялся? - неожиданный резкий голос звучит сверху. - Где твои родители?
- Там, - показываю в сторону магазина. Глупый дядя. Задаёт странные вопросы. Уходит. Так легко поверил в одно слово, как и десяток людей до него. Им некогда. Они спешат по делам.
Лысая трость бабушки медленно приближается к этому магазину. Цок. Цок, цок. Три ступеньки даются с трудом старушке. Массивная дверь скрывает цоканье лысой трости.
Мелкий дождь медленно пробирается к моей майке. Я чувствую мокрый воротник. Ноги окоченели. Пальцы рук ломит от холода. Облачко пара окутывает лицо, но ему не согреть меня.
‒ Малыш, ты совсем замёрз, - тихий голос привлек мое внимание, - пошли я угощу тебя горячим чаем.
Мягкая рука твердо и уверенно ведёт в сторону буфета. Я не сопротивляюсь. Подбираю монетку с жёлтого листочка и, с глазами полными надежды, протягиваю моей спасительнице.
***
Максим вышел из подъезда. Промозглый холод города заставил укутаться в ворот потрёпанного пиджака. Надежда найти нужный адрес улетучивалась с каждым порывом ветра. Остался последний дом.
Быстрым шагом мужчина пересек двор. Местные собаки воровато шарахнулись в сторону, когда он прошел мимо полуразрушенной желтой беседки. Странное ощущение опять накрыло.
- Это точно здесь, - подумал Максим. - Моя интуиция редко подводит.
Минутное замешательство заставило собак занервничать и некоторые оскалили зубы. Мужчина смахнул наваждение. Быстро зашагал к дальнему углу дома.
Годы работы в частном агентстве сыска и врожденное чутье, давали преимущество в мире потерянных людей. К нему обращались по особо безнадежным случаям. Полицейские глухари обретали крылья, и спустя некоторое время получали заветную печать "завершено". Бывали ли случаи, когда дело не находило нужного человека? Да, к сожалению. Для них у Максима имелась особая полка: "Надежда — последнее, что умирает в человеке" Диоген Синопский.
Дело, что он расследует сейчас, с той самой полки. Годами мужчина по крупицам, словно пазл, собирал данные, факты и свидетельства. Несколько дней назад, мужчина средних лет, в баре за кружкой пива рассказал странную историю. Она произошла с ним в его детские года. В тот день его мама опаздывала на работу. Они почти бегом пересекли площадь. Уже в автобусе мальчик заметил стоящего посреди улицы одинокого малыша.
‒ Ребёнок не плакал, - делился воспоминаниями мужчина, - он словно изучал этот мир. Следил за происходящим. К нему подошел мужик, но довольно быстро ушел. А потом мой автобус поехал. Больше я не встречал этого малыша. Это событие так запечаталось на моём мозгу, что спустя годы всё ещё вижу ребёнка посреди площади.
Максима заинтересовал этот рассказ. Он немедленно отправился в офис. Нашел заветную папку, и словно последний фрагмент пазла, сложил картинку воедино.
Сегодня он начал поиск малыша от той площади. Внутренняя сила тянула его в нужном направлении. Вот серый дом и желтая беседка. Какой подъезд? Деталей нет. Значит надо опрашивать поквартирно. Четыре дома неудачно. Последняя квартира предпоследнего дома. Старушка дала наводку на соседний дом.
‒ Последняя надежда, ‒ бормотал под нос Максим, ‒ если не здесь, то придётся начинать всё с начала.
Мужчина поднялся на третий этаж. "Первая дверь справа" - словно заклинание пронеслось в голове. Нажал на звонок. Тишина. Руки сжались в кулак. Сердце стучало в висках. Звонок. Далекий шорох за дверью. Скрежет замков.
Дверь открыла седая женщина. Пушистая вуаль окутала осунувшиеся плечи. Лицо покрыто морщинами. Она сонно рассматривала гостя. Только горящие голубые глаза были наполнены надеждой.
‒ Вам кого? ‒ женщина была удивлена столь ранним визитом. ‒ Счетчики обещали поменять после обеда.
Максим набрал полную грудь воздуха. Медленно выдохнул и сказал:
‒ Здравствуй, мама!
***
‒ Игорь, сынок, ‒ мягкий голос зовёт сквозь сон. ‒ Просыпайся, солнышко, в садик опоздаем.
Тёплое одеяло нежно обнимает меня. В морозные зимние дни не хочется вылезать из-под него.
Всю ночь за окном выл ветер, наметал сугробы и превращал город в сказочный мир. Тусклый фонарь двора освещал одинокую желтую беседку. Наметенный снег надел на неё костюм волшебного замка. Каждый столбик, словно рыцарь, охранял свои владения. Казалось, ещё чуть-чуть и всё вокруг оживёт.
Я долго наблюдал за ночной игрой ветра и снега, поэтому рано утром натягиваю одеяло на нос и притворяюсь спящим.
Мама тихонько отворяет дверь в детскую. Неслышно подходит к кроватке. Прохладная рука нащупывает мои голые пятки. Такого я не смог стерпеть, и с хохотом выскакиваю из-под одеяла.
‒ Мама, ты видела сколько снега намело. Это Рождественский король приходил ночью. Я видел его. Он построил свой замок из нашей беседки. Мама, ты видела замок?
Мама улыбается и кивает головой. Прервать череду слов не было возможности. Она ловко и быстро переодевает меня и отправляет умываться.
‒ Мама, а где Саша? ‒ голос напрягается. ‒ Он уже ушёл?
‒ Да, а что случилось? Вы ночью опять повздорили? Почему вы всё время ссоритесь и не рассказываете из-за чего? ‒ в голосе мамы слышалась горечь.
‒ Просто он... просто я... просто... я не знаю почему.
Я вру маме. Знаю почему дерёмся. Сашка, старший брат, еще тот задира. Не даёт прохода. Пройдёт мимо, то подзатыльник отвесит, то пнёт по ногам, то кулаком стукнет. Обзывает "мелочью и стукачом". За каждую жалобу родителям донимает ещё больше.
Последние дни у Сашки появилась новая забава. Он обзывает приёмышем, чужаком и подкидышем.
‒ Эй, подкидыш, ты знаешь почему твои глаза не похожи на родителей? ‒ услышал я перед сном. ‒ Потому что мама и папа не родные тебе. Тебя купили в детдоме за капусту с бабушкиного огорода.
Сердце крепко сжимается. Острая боль пронизывает живот. Прям туда, где живёт душа. В горле встаёт ком и слёзы медленно катятся по щекам. В эти минуты хочется уничтожить брата. Заставить исчезнуть навсегда.
В эту ночь я говорил Рождественскому королю о своей боли и обиде.
‒ Забери меня к себе. Они вруны. Меня обижают. Хочу жить с тобой или с другой мамой. Ненавижу их.
С рассветом чувство обиды не ушло. Только выросло, когда я не обнаружил Сашку в доме. Неторопливо умываюсь, позавтракаю и одеваюсь. Мама уже сильно нервничает. Опаздывает на работу. Мы бегом покидаем квартиру. На улице я ситуацию ухудшаю.
Я делаю всё, чтобы замедлиться. Мама напротив, уже силой тянет к остановке.
В какой-то момент сильно дергаю руку и бегу в сторону. Слышу зов матери, но не могу остановиться. Невиданная сила тянет вперёд. Бегу, петляю среди толпы, сугробов и машин. Никто не мешает мне. Все словно ослепли.
Я выбегаю на незнакомую площадь и замираю в шоке.
Стою один на улице. Тысяча ног проходят мимо меня. Тысяча рук торопятся по делам. Всюду спины. Каменные лица не замечают ничего вокруг.
Проходит много времени, и тихий голос говорит мне:
‒ Малыш, ты совсем замёрз. Пошли я угощу тебя горячим чаем.
Мягкая рука твердо и уверенно ведёт в сторону буфета. Я не сопротивляюсь. Подбираю монетку с жёлтого листочка и, с глазами полными надежды, протягиваю моей спасительнице.
‒ Рождественский король существует, ‒ думаю я. ‒ Он исполнил моё желание. Вот моя новая мама.
***
Максим набрал полную грудь воздуха. Медленно выдохнул и сказал:
‒ Здравствуй, мама!
‒ Игорь?
Миллион картинок из прошлого промчалось перед глазами. Воспоминания детства накрыли с головой. Максим вспомнил тёплое рождественское утро. Обиду на брата. Своё загаданное желание у Рождественского короля.
Вот он стоит посреди площади. Твердая и уверенная рука, мягко ведёт в кафе пить чай.
‒ Малыш, а почему ты один на улице? Где мама?
‒ Я не знаю, ‒ малыш отпил горячий чай и закусил круассаном. ‒ Я бежал так быстро, что мама потерялася. Потом добежал сюда и смотрел на всех.
‒ Почему ты убежал от мамы? Она плохая? Обидела тебя?
‒ Неее, мама хорошая. Меня Сашка обидел. Он говорит я чужой ‒ приёмыш. Вот я ночью загадал желание о новой маме. А вы теперь моя новая мама?
Женщина долго смотрела на жующего мальчугана. В голове роились тысяча мыслей и идей. Внутренний голос говорил ей об абсурдности идеи, но сердце предательски стучало от последней надежды. Как быть?
‒ Да, родной, ‒ голос женщины прозвучал против её воли. ‒ Я твоя новая мама.
Они допили чай. Сели в автобус до вокзала. Поезд. Плацкарт и умиляющиеся тётушки. Ночь. Глухая станция на рассвете и дорога в далёкую деревню.
Максим вспомнил первые дни в холодном домишке, когда приходилось бегать на мороз за дровами. Тёплую и уютную комнатушку с огромной печью.
Он плакал по ночам. Звал маму. Был бы рад и Сашке, но тётя Ира на пускала его к маме. Напоминала о Рождественском короле. Его величество не любит, когда желания переигрывают.
‒ Максим, будь мужчиной, ‒ все попытки поправить на имя Игорь отвергались сразу. ‒- Скоро весна. После лета наступит новое рождество и ты загадаешь желание о возвращении домой. А пока иди принеси дрова ‒ холодно в доме.
За летом пришла осень. Мальчик рос в любви и внимании. Деревенская свобода передвижения затмила прошлое. Игорь больше не вспоминал прежнюю жизнь. Теперь он Максим.
‒ Но почему вдруг ты начал искать свою семью? ‒ неожиданный голос вырвал Максима из воспоминания. ‒ Что случилось?
Мужчина оглядел кухню. Старые потёртые обои, проваленный пол и кривые окна нуждались в обновлении. Шаткий шкаф в углу говорил о кризисе в доме. Старый холодильник дребезжал словно токарный станок при заточке детали.
Только стол, за которым они сидели был рад гостю. Вкусные булочки с корицей горкой лежали в тарелке. Горячий чай медленно согревал озябшие пальцы.
Максим встретился глазами с седой женщиной и ему стало не по себе. В них были надежда и любопытство, но огня любви, заботы и тепла не было.
‒ Это случилось десять лет назад. Когда мама... ‒ он осёкся, заерзал на стуле и продолжил. ‒ Тогда мама Ира долго болела и перед смертью сказала, что забрала меня к себе с улицы. Сначала искал сам. Потом пошёл в полицию работать, а после и в частную контору. Собирал по крупицам информацию. Так вышел на вас.
Глаза женщины наполнялись слезами с каждым словом. Огромная тоска накрывала сердце. Тяжёлое бремя ложилось на хрупкие плечи и прижимала к полу. Она не знала куда спрятать свой взгляд. Руки перебирали края полотенца.
Максим видел преображение хозяйки. Подкрадывалось дурное предчувствие. Он давно закончил рассказ. Ждал. Надежда и интуиция медленно кружились в вальсе. Кашлянул. Женщина подняла полные глаза слёз.
‒ Прости, малыш, но я не твоя мама.
Он, первоклассный сыщик, провёл великолепное расследование глубокого глухаря. Найти потерянного мальчика и его семью - дело всей его жизни. Смысл существования. Гордость за раскрытое дело переполняло грудь, и только мелкий червь провала встречи с мамой грыз изнутри.
Максим закурил, впервые за долгие годы. Сердце трепетало. Он нашёл дом, семью, родных. Тяжело вздохнул и проговорил в слух:
‒ Я не успел.
Мама, брат и отец тяжело переживали потерю малыша. Ушли из жизни один за другим. Последняя была мама. Ждала его до последней минуты. И в канун рождества, когда метель заметала снегом жёлтую беседку, словно строила замок, мама загадала желание у Рождественского короля: "Пусть малыш вернётся домой".