Аркадий Петрович собирался курить. Именно так. За окном искрился снег. Он медленно ниспадал на землю, заботливо укрывая все вокруг. Но Аркадий Петрович не обращал на снег никакого внимания. Ему каким-то чудом удалось спровадить супругу. Она уехала проведать их загородный дом. Оставшись полновластным хозяином огромной квартиры, доставшейся от времен былой славы, пенсионер и довольно крепкий мужчина 67 лет, Аркадий Петрович Стамесов, как только захлопнулась дверь за спиной супруги, нырнул в гардеробную. Там за его рядом одежды был спрятан небольшой сейф. Быстро набрав известную только ему комбинацию, Аркадий Петрович достал из недра сейфа трубку Dunhill, инструменты к трубке, коробок специальных спичек, жестяную коробку с кубинским табаком и початую бутылку Реми Мартина.
Со всем этим добром он прошествовал в гостиную, водрузил на журнальный столик рядом с любимым креслом и метнулся к серванту за пузатым бокалом. Вдоволь насладившись бульканьем янтарной жидкости из недр матовой бутылки, мужчина плотно закрыл пробку, сделал большой глоток и крякнув от удовольствия уселся в кресло. Открыв коробку с табаком, Аркадий Петрович начал медленно и сосредоточенно набивать трубку. Данное занятие не любит суеты. Это не сигареты – быстро-быстро, на ходу. Аркадий Петрович не имел никотиновой зависимости, но трубка и сигары были его слабостью. Сказывались долгие годы работы на Кубе.
Тихими южными вечерами он любил размышлять о смысле жизни, потягивая кубинский ром и выкуривая сигару. Жена всегда ворчала – ей были неприятны запахи рома и табака. И тогда – в прошлой жизни, когда он был торговым атташе на Острове Свободы. И сейчас – когда оба уже глубоко пенсионеры, да и страны, чьи интересы он представлял, уже давно не существует.
Чиркнув длинной спичкой, Аркадий Петрович раскурил трубку – выпустив несколько клубов ароматного дыма. Потом сделал глубокую затяжку, подержал дым во рту – выпустил направленную струю, взял бокал с коньяком и откинулся на спинку кресла. Чередуя затяжки и небольшие глотки горячительного – Аркадий Петрович подумал о том. что жизнь все же удалась.
Как у любого крупного чиновника, пусть и канувшей в пучину времени страны, у него был свой набор скелетов в шкафу. Будучи молодым и зеленым выпускником экономического института тогда еще просто Кашка – так его звали друзья и знакомые – Аркадий Петрович крайне выгодно женился. Он был высок, спортивен, хорош собой, а лихой кудрявый чуб, доставшийся ему от деда – потомственного донского казака – делал его весьма популярным у девушек. Но на четвертом курсе он до беспамятства влюбился. И чувство было взаимным. Она была молдавских кровей. Он сразу заметил ее толстую косу по спине и глаза. О – какие это были глаза. Аркадий Петрович вспомнил эти глаза. Если бы тогда, тридцать лет назад, он сделал бы другой выбор, то какой бы была его жизнь? Его все устраивало. Он привык к рутине, сухости в отношениях, к тому, что нет детей, а соответственно и внуков. Но иногда он остро желал иного. Вот и сейчас он подумал о том. что было бы прекрасно оказаться в окружении пары тройки шумных внучат, которые бы по любому поводу бежали бы к нему с криками – Деда, Деда!!! Рядом с любимой женщиной – с которой они ВМЕСТЕ постарели. Аркадий Петрович вновь почмокал коньяком, смешанным с табачным дымом и замотал головой. От наваждения нужно избавляться.
На одной из студенческих посиделок под портвейн, гитару и дешевые папиросы его познакомили с Ниной. Он был без пяти минут дипломированный специалист, влюбленный, с амбициями и гибким умом. Она – неказистая, серая мышка. Он ее приметил не сразу – только к лету, когда они встретились третий или четвертый раз. Он бы ее и тогда не заметил. Но Москва оказывала свое влияние на простого провинциального паренька. Он понимал, что на девочке было не просто платье, а явно из капстраны. На руке блестела змейка золотого браслета.
- У нас такого не делают – либо работа под заказ, либо так же из-за рубежа – была первая мысль у Кашки.
Позже оказалось, что отец Нины – крупный партийный функционер, работал в руководстве МИДа.
Он ей очень нравился. Она ему нет. Абсолютно. Она его полюбила. Он любил другую. Но здравый смысл и экономический расчет одержали верх. Карьера Кашки взметнулась вверх. Он перестал быть Кашкой. Он стал Аркадием Петровичем. Даже с развалом Союза он не потерял нить протекающих событий. Только когда возраст дал о себе знать Аркадий Петрович отошел от дел, с солидным счетом в банке, загородным коттеджем, квартирой в престижной сталинке и недвижимостью за рубежом. Среди данных активов была и Нина. Они прожили много лет вместе и даже когда тесть потерял свою влиятельность, он не развелся и ничего не изменил. Консерватизм стал его второй натурой. Даже ворчливость Нины он научился принимать, как данность. Лишь изредка, как сегодня, он фактически изгонял ее, чтобы побыть в одиночестве. Детей они не нажили. Это порой угнетало Аркадия Петровича, но не до хандры или депрессии. Лишь иногда, он придавался размышлениям по формуле «еслибы да кабы», но всякий раз находил массу аргументов в пользу своего положения и правильности сделанного выбора.
Алкоголь разлился по телу, табак в трубке почти полностью превратился в пепел. Аркадий Петрович плеснул еще немного в бокал, поднялся и сходив на кухню – вернулся с тарелкой нарезанного сервелата и лимона. Снова уселся в кресло и сделал глубокий глоток, смачно закину в рот несколько долек сервелата и дольку лимона – то, что вместилось в пригоршню. Толи выпито было уже слишком, толи табачный дым последней затяжки что-то там перекрыл, но коньяк вкупе с сервелатом и лимоном остановился посреди дыхательных путей. Аркадий Петрович перестал дышать. Коньяк обжигал. Пытаясь жадно вздохнуть Аркадий Петрович только глубже загонял жидкость и пищу в легкие. В глазах начало темнеть. Последнее, что увидел Аркадий Петрович – это густой, переливающийся шар фиолетового света посреди гостиной. И сильный удар по спине.
Сознание возвращалось медленно. Он понимал, что дышит.
- Кашка, ну ты блин и даешь – кто же спирт так пьет? – он услышал до боли знакомый голос, но вот кто это был, вспомнить не мог.
- Кашка??? Да Я Аркадий Петрович – своим властным баритоном произнес Аркадий Петрович.
В ответ раздался множественный смех.
- Таак, Кашке больше не наливать, гонор его казацкий полез – все тот же голос сказал явно на публику.
Аркадий Петрович разлепил глаза и осмотрелся. Он был в студенческой общаге.
- Кашенька, с тобой все в порядке? – от этого голоса сжалось все внутри, защемило так, как никогда прежде.
Он поднял глаза. И увидел ее. Явно. Четко. Живой.
- С тобой все в порядке? Может хватит? – в глазах тревога, тугая, черная как смоль коса переброшена вперед через плечо.
Ошибки быть не могло. Это она. Еще любимая. Еще не беременная. Еще не брошенная. Еще живая. У каждого свой скелет в шкафу.
Аркадий Петрович стремительно ковырялся на стеллажах своей памяти. Что за событие благодаря причудам собственного мозга он вновь переживает. И вспомнил. Эта та самая пирушка, на которой он познакомился с Ниной. Федор, его сосед по комнате, откуда-то припер целый литр чистого медицинского спирта. Портвейн они уже выпили, и спирт был воспринят компанией на ура. А когда Федор выудил из карманов целую кучу плавленых сырков Дружба, то превратился практически в народного героя. Компания была замечательная. Последний курс. Зима 78 года в Москве выдалась жутко холодной. В общаге был жуткий дубак. Грелись как могли. Дана была с ним. И все между ними было прекрасно. В тот день он пошел по тому пути, который прошел. Значит он важен – этот день – если вспомнился так четко перед смертью. Глупой смертью от глотка коньяка.
- А ты не умираешь, по крайней мере пока – женский голос зазвучал внутри его головы.
- Нет?! – как то радостно и одновременно тоскливо мысль промелькнула по нейронам Аркадия Петровича.
- Нет. Ты не бойся. Это реальность. Ты не умираешь. И не умрешь. По крайней мере от слишком большого глотка того напитка, что туманил тебе разум – женский голос с ним продолжал беззвучный диалог.
- Кто ты?
- Мы с тобой очень похожи – мы оба любим жизнь. Сейчас ты в той точке – когда нужно сделать выбор. Иначе ты умрешь – после этой фразы голос в голове стих.
А вот мысли в голове Аркадия Петровича вертелись со скоростью техасского торнадо. Он откашлялся:
- Да, Даночка, пожалуй хватит – глядя в глаза своей возлюбленной ответил Кашка.
В этот момент в дверь их комнаты настойчиво постучали.
- Заходьте – зычно гаркнул Кашка.
Дверь открылась и на пороге оказались Петр – их сокурсник, но местный и девушка.
- Нина??!!! – губы Кашки это произнесли сами собой.
- Вы знакомы? – удивлению Петра не было предела, да и его спутница от удивления широко раскрыла глаза.
Кашка начал что-то мычать в ответ. Ложь в его устах всегда была продуктом серьезных размышлений и продуманна. Врать на лету он не умел. Нина была в шикарной итальянской дубленке и соболиной шапке. Хм… а ведь на первой встрече, в тот день знакомства, он это даже не заметил.
- Что мы тут пьем??? – решил разрядить паузу Петр, и обернувшись к Нине сказал по Булгаковски:
- Девушка, вино какой страны вы предпочитаете в это время дня?
- Чистый спирт – эхом отозвалась Нина.
Кашка кое как снял оторопь от происходящего и сделанного и обернулся, взглянув на Дану. Что она сейчас прочитает в его глазах? Да и как скрыть то, что ты знаешь все наперед, что каким-то невероятным образом он за мгновения до своей смерти тебя откинули на сорок с лишним лет назад. И все вокруг так реально, словно и не было этих лет. Но они были. Были. Были в памяти Кашки, который еще не стал Аркадием Петровичем. Что сейчас за его спиной стоит тот самый шанс, тот выигрыш в лотерею. А перед ним стоит его любимая. И в его силах ее вернуть. Сослаться на портвейн и спирт. Заглянуть в ее бездонные глаза, обнять и поцеловать. И прожить жизнь с ней. Обычную. Простую жизнь. Только он не знает, какой она будет эта жизнь!!! Как он с ней переживет развал страны? Где и на что они будут жить? Вернуться на родину – в это захолустье? Или еще того хуже – в совхоз к Дане.
Кашка/Аркадий Петрович не думал о чувствах, об отношениях – он думал только об обстоятельствах. Он думал о том лотерейном билете, которым является Нина. Лотерея со стопроцентным выигрышем. И этот выигрыш он не упустит. Ни тогда, ни в этот раз.
Дана прочитала все это. Она была слишком умна, чтобы устраивать сцену. Она собралась и ушла. Тихо и спокойно.
- Ты сделал свой выбор – женский голос вновь зазвучал внутри Аркадия Петровича.
- Да – ответил он.
- У тебя был шанс все изменить, но ты даже не пожелал сворачивать.
Фиолетовое свечение заполнило все вокруг. А на смену ему наступила тьма.