День Тридцать Девятый. Морг
➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖
➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖
" 'Трубит, трубит погибельный рог!
Как же быть, как же быть теперь нам
На измызганных ляжках дорог?'
('Сорокоуст'
- Сергей Александрович Есенин)"
➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖
Сама природа, казалось оцепенела. Тучи набежали мгновенно. Миг, и заволокло всё небо!
1:40 С первыми каплями дождя двери морга раскрылись и всех собравшихся пригласили на церемонию. И, лишь приглашённые вошли внутрь, снаружи низвергся поток скорби небес. Ливень шёл стеной. Капли, сталкиваясь с асфальтом, как ужаленные тут же вскакивали и, кипя негодованием, образовывали бурлящий поток.
"- Похороны? Кто умер и когда? Нет, я не удивлён скачку почти на 20 дней. Видимо, эти дни будут потрачены на какое-то предстоящее путешествие."
"- Да. Ты прав. Пропущенные памятью дни ты потратил именно на путешествие. Ничто не пропадает бесследно. Ты в этом убедился."
"- Мне пора привыкнуть, что на несколько моих вопросов мне будут отвечать лишь одним ответом?"
"- Ты про похороны? Это твоя тётушка. Людмила."
Да, теперь Толик увидел состав немногочисленной группы собравшихся. Очень узкий круг. Ограниченный до минимума даже в условиях пандемии.
"- Она ушла естественной смертью?"
"- Нет. Раз ты спросил, значит догадываешься, что это не так..."
Эх... Он помнил её молодой. Она приезжала из Москвы к ним в Находку. Казалась символом успеха провинциалов в Столице. Её муж тогда был перспективным медиком-биологом и путешественником-полярником, приглашённым даже на передачу к Сенкевичу. Именно от него пошёл в анекдоты реальный их случай с чукчами про пельмени - "ешьте, ешьте, белые люди, наши женщины для Вас всю ночь мясо жевали".
Людмила была необыкновенно красива и сказочна. Именно её образ вспоминался при прочтении "Руслана и Людмилы" Пушкина.
Будучи интровертом и немножко аутистом, в детстве Толик больше любил сидеть дома и мастерить модели самолётов, танков, машин. К друзьям во двор выходил с неохотой, в футбик играть не любил, больше предпочитая с избранными друзьями бродить по городу или в гостях совместно фанатеть от рока в тёмноте под цветомузыку.
Тётя Люда же, приезжая изредка в гости, устраивала свои порядки. Она любила поучать Толика, нещадно наказывая за "провинциальный приморский акцент", заключающийся в быстрой речи, которую уже с растянутой московской привычкой не всегда теперь понимала. Дед, отец её, матери Толика и их трёх братьев, с его "идите истить" выводил её из себя. Так вот, её любимым наказанием для Толи был запрет "гулять с друзьями", чему тот, притворно вздыхая, искренне был рад.
После развода с первым мужем тётя Люда обратилась к своим провинциальным родственникам за помощью в сборе средств для покупки квартиры. Мать Толика приложила титанические усилия, но искомая сумма была собрана, квартира куплена, благодарность слегка забыта. Хотя, нет. Уже во втором браке она вспомнила про свою родню и позвала к себе в Первопристольную. У её мужа была своя пустующая квартира, как было принято у Москвичей, доставшаяся по наследству. Пока шли поиски жилья для покупки в столице, семья Толика пользовалась года два-три этой "халявой". После покупки ими загородного дома, был перетащен из трясины погрязшего в разрухе нашенского города Владивостока и младший брат Людмилы и матери Толика.
Были совместные поездки на дачу удачливой тёти, совместные вечера...
А потом что-то пошло не так.
Людмила обожала писать. Видимо, Толик был тоже подвержен этой страсти на её примере. Писала тётя Люда про свою бурную молодость. Писала без прекрас, чем обижала многих родственников, в том числе и бывшего мужа.
Она не издавалась, нет. Писала скорее всего для себя, как и многие, многие, многие... Она по-началу слабо разбиралась в интернете и компьютерах. Даже один раз, отправив своей давней подруге свой роман и поссорившись с ней из-за критики, потребовала вернуть произведение, переслав обратно по электронной почте.
Потом она освоила и-нет и... Интернет-шоппинг стал её излюбленной темой. Заказывалось всё! В больших количествах, ненужное раздаривалось.
Беда пришла как всегда от близких. Дочка от первого брака часто гостила у них дома и на даче. Она, как и маманька в юности любила всех поучать. Поучала и младшего брата от второго брака. Со вторым мужем матери то была в контрах, то в приятельстве, то обратно в антипатии. Однажды произошло некоторое событие, разделившее их семьи толстой безысходной стеной отчуждения. Был запрет на общение с внучкой, даже переезд в другой город.
Началось тяжёлое психологическое заболевание...
Людмила рассорилась и с семьёй Толика. Из-за нелепости. Надолго. На года. Лишь недавно началось некоторое движение в сторону примерения благодаря Валере. Их младшенькому. Но Людмила уже не могла ни писать, ни читать. Да и речь её была бессвязная, понимали её только близкие.
Но никто не мог понять и предсказать её поступков. Временами к ней возвращалось сознание, она беседовала с сыном Николя, плакала, просила не осуждать её и не воспринимать всерьёз её угрозы в периоды помутнения. Она невыносимо страдала. Просила "отпустить" её...
Толик подошёл к матери, обнял её. Но её уже крепко поддерживал мамин брат. Валера. Дядя Володя, муж Людмилы, держался в стороне. Матушка Толика к нему так и не подошла, немым укором выражая протест. Сын Людмилы Николя, сын Валеры Макс и сам Толик имитировали беспечность, не поддаваясь всеобщей хандре. Наверное, это срабатывало защитное свойство молодого организма. Двоюродные братья даже умудрялись в ожидании церемонии пошучивать как было принято теперь о ситуации в стране и мире на фоне пандемии. В аванхоле морга были и ещё родственники. От Толика ускользали их взаимные связи, но он знал, что это каким-то образом очень близкие ему люди.
Заминка с началом церемонии была вызвана нелепой финансовой несогласованностью. Пропали то ли какие-то чеки, то ли какую-то оплату кто-то случайно потерял. Как обычно, если приходит беда, то слетаются коршуны и стервятники из разных компаний, суля неимоверные блага, но с жадностью заглядывая в Ваш кошелёк. Володя, муж Людмилы в финансовых вопросах был не промах и знал к кому обратиться, чтобы не было так обременительно, но и выполнено как полагается. Осечки, правда, случаются и на ровном месте.
Толик по-привычке оглядывал помещение. Он по своей профессиональной привычке даже в театре из-под тишка замечал изъяны в раскладке плитки, несостыковке лепнины, непродуманности планировки. Это было неизбежным минусом специализации дизайнера.
Двери в Зал Похорон заскрипели и стали автоматически медленно открываться.
- Прошу всех пройти на церемонию Прощания. - подтянутый молодой человек в чёрных брюках, чёрной отутюженной рубашке и такой же чёрной маске пригласил всех проследовать за ним.