В 22:00 изо дня в день Юля выходит на ночной жор. Точнее, на добычу суши. Они продаются через дорогу от моего дома в небольшом магазинчике. Поскольку покупка стала доброй традицией, сушисты, конечно, всякий раз мне рады, иногда мы даже болтаем о том, о сём... Я вообще люблю приходить в одни и те же места, обживать их, чтобы продавцы меня узнавали, улыбались, спрашивали, как дела, угощали бонусами от заведения и всё такое. В упор не помню, почему в один прекрасный день сушист Мунар вдруг рассказал мне про своего деда, который, конечно, воевал. Но точно помню, что не я начала разговор о войне, не думайте, что я только об этом и говорю, как приду — и с порога начинаю вещать. Нет. Дед в роман не попал, зато в этот момент я обдумывала сюжет из финала: мальчика (наполовину еврея, наполовину немца) освобождает из детского концлагеря советский солдат (спорим, немногие знают о существовании Kinder-KZ, концлагеря для детей?) Этого солдата-киргиза мальчик называет своим отцом. Однако усыновить мальчика солдату запрещают, и ребёнка втайне увозят фиг знает куда. Мальчик вырастает и становится известным израильским дирижёром, и много лет ищет спасшего его солдата. Наконец находит внука, к этому времени дед уже умер. А внук работает в Москве сушистом. И зовут его... Мунар:). Точнее, Мунарбек. И вот дирижёр в знак благодарности дарит ему квартиру в столице и небольшой суши-магазинчик. Какой вывод мы сделаем из этой истории? Почаще кормите сочинителей вкусненьким, и тогда, возможно, вы тоже станете персонажем романа. И пусть к реальному сушисту Мунару тоже однажды прилетит волшебник в голубом вертолёте!
