Один из интереснейших авторов National Geographic Россия, где я работаю – Дмитрий Гомберг, прежде чем написать репортаж, несколько месяцев жил в горах Тушетии, это грузинский район на границе Чечни и Дагестана: общался и наблюдал жизнь современных пастухов. Вот его рассказ про быт и жизнь этих мужчин.
Пастушья работа – мужская, тяжелая. Как и столетия назад, эти пастухи водят свои отары через пургу метели высоко в горы.
Конец мая. Северо-Восток Грузии. Мы поднимаемся в горы с пастухами, ведущими отару овец на летние пастбища.
– Ну, как тебе наша жизнь? – спрашивает меня старик чабан у подножия перевала Обано-Стан.
– Красиво… – говорю я, глядя на горы, облака и идиллическое стадо овец на перевале. Светит солнце, и снег, лежащий на перевале на высоте около трех тысяч метров над уровнем моря, слепит глаза.
– Тяжело, – усмехается старик.
Чабаны снимаются с зимних пастбищ в начале мая и торопятся скорее в родные горы. Чем раньше они придут, тем быстрее начнут дойку и изготовление сыра. В мае коварный перевал часто встречает пастухов плохой погодой, ветром и снегом. Передвигаться становится все сложнее. Иной раз овцы останавливаются и отказываются идти дальше, иногда сами пастухи решают вернуться, чтобы переждать ненастье. Животные нередко погибают от истощения. Люди, голодные, промокшие, пытаются кое-как уснуть. Спят пастухи на земле в бурках, только это не те знаменитые дагестанские бурки, которые делались вручную, а изготовленные на уже упоминавшейся фабрике в Алвани. Стоят они намного дешевле, но и качество изменилось: современные бурки тоньше и пропускают воду, поэтому их заворачивают в брезентовые чехлы, что, впрочем, тоже не особенно помогает. Часто чабан засыпает в дождь голодным, замерзшим и промокшим, просыпается ни свет ни заря – а дождь все никак не стихает.
А потом их ждут – два с половиной месяца тяжелой дойки. Грязь, брыкающиеся овцы, жесткое овечье вымя, холод – утром заморозки, а может, дождь, – за сезон у пастухов по нескольку раз сходят ногти на руках. Но срабатывает слово «надо» – каждое утро, в 4 часа.
Закончив утреннюю дойку, пастухи начинают делать сыр. В емкость с молоком добавляют желудочный сок козленка или ягненка, нагревают, дают остыть, процеживают через марлю, выжимают, формируют головки сыра. На фото:
Советские годы пастухи вспоминают как время радужное и сытое. Тогда они все работали в колхозах, при этом имея по паре сотен личных баранов. Почти каждый день был праздником: резали барана – не своего, колхозного, конечно. Главное было – уши отрезать и председателю принести: помер мол, по причине неизвестной. Готовили сытный ужин, приглашали соседей. Теперь же все бараны свои, и резать каждый день жалко. Кроме того, советская военная промышленность была огромным рынком сбыта шерсти: шерсть шла на шинели, валенки, теплоизоляцию.
– По 12 рублей за килограмм уходила, – ностальгически вспоминают пастухи. Сейчас шерсть и за копейки никому не нужна – гниет тоннами.
Еще больше фотографий Дмитрия Гомберга из жизни пастухов – тут. А здесь инстаграм фотографа.
В своем блоге Zorkinadventures собираю мужские истории и опыт, делаю интервью с лучшими в своем деле, устраиваю тесты нужных вещей и экипировки. А еще здесь – подробности деятельности редакции National Geographic Россия, где я работаю.
