«Многоуважаемый Александр Николаевич,
я сегодня не приду — заболел. Температура повышена. Посылаю проредактированную «Заиру». Распорядитесь, чтобы повесили объявление об отмене завтрашнего моего семинария.
Искренно Ваш Н. Гумилёв
4 февраля 1920 года».
В эпистолярном наследии Николая Гумилёва (к сожалению, сохранившемся очень фрагментарно) попадаются вот такие сиюминутные записки, отражающие его будни.
С «Заирой» все понятно – Николай Степанович имеет в виду произведение Вольтера. В издательстве «Всемирная литература», в которой в 1919-1923 годах так или иначе работали практически все видные литераторы, не покинувшие Петроград, как раз готовили издание французского классика, и Гумилёв принимал в нем самое активное участие в качестве переводчика, редактора, члена редколлегии.
С «семинарием» тоже понятно – речь идет, видимо, об одном из семинаров в литературной студи ДИСКа (Дома искусств), из тех, что вел Гумилёв.
А вот кто такой Александр Николаевич?
Во «Всемирной литературе» работало множество людей. Не только блестящие писатели, поэты, ученые, составляющие золотой фонд нашей культуры, но и те, кто занимался административной или хозяйственной работой, обустраивал быт, обеспечивал нормальное (насколько это вообще было возможно в тех условиях голода и тотального дефицита всего) функционирование издательства.
Редко когда писатель или поэт мог совмещать в себе столь разные аспекты деятельности и заниматься, помимо творчества, переводов, редактирования и рецензирования, еще и административными, бумажными или хозяйственными вопросами. Гумилёв с его замечательным организаторским талантом, скорее, исключение, лишь подтверждающее правило. Представить, например, того же Бальмонта, «добывающего» новый источник заработка или «выбивающего» пайки для себя и коллег совершенно невозможно. Он и в нормальных условиях был совершенно неприспособлен к обыденной жизни.
Людей, занимавшихся подобной деятельностью ради того, чтобы коллеги могли отдавать все силы и талант творческой, просветительской или научной работе, обычно не помнят, не слишком ими интересуются. А ведь они выполняли очень важную миссию. Как в театре сотрудники так называемых цехов – гримеры, костюмеры, монтировщики, бутафоры, литературные редакторы, помощники режиссера, осветители, звукорежиссеры… Их тоже, как правило, мало кто знает, они не выходят на сцену, но никакой спектакль без них невозможен.
Вспомнить хотя бы знаменитую историю с «Дровяным альбомом» Левина.
Какие страсти, какие стихотворные перлы породила в общем-то совершенно бытовая ситуация – необходимость достать дрова, чтобы сотрудники издательства могли нормально работать, не при минусовой температуре в неотапливаемых комнатах, не пуская на растопку книги и мебель (у кого они были в достаточном количестве), не сидя в шубе и чувствуя, как постепенно немеют и уже не удерживают ручку заледеневшие пальцы. Мы сегодня с улыбкой читаем, как коллеги-литераторы шутили друг над другом, над совсем несмешной ситуацией полнейшей бытовой неустроенности и тотальной нехватки еды, просто хлеба, не говоря уже о чем-то ином, как рождались их блестящие стихотворные экспромты, полные доброго юмора или веселого сарказма. Но шутки шутками, а работать в ту холодную и голодную зиму в промерзших кабинетах и квартирах да еще практически всегда на пустой желудок действительно было невозможно. Вопрос о дровах стоял не менее остро, чем о хлебе насущном.
Недаром Гумилёв, как только занял пост председателя Петроградского отделения Союза поэтов (начало 1921 года), сразу начал хлопотать о льготах и дополнительных пайках для его членов (и добился этого). Творчество, конечно же, на первом месте. Но художник не должен быть голодным. Это все пафосные глупости явно не голодного и не художника (фильм «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» замечательный, но эта фраза в нем – больше похожа на шутку, которую не так поняли или всегда повторяют в отрыве от контекста).
Впрочем, я отвлеклась. Разбирались, кто же такой Александр Николаевич.
Ответ очень простой.
Александр Николаевич Тихонов – с 1918 заместитель Максима Горького в издательстве «Всемирная литература», с 1920 – директор «Всемирной литературы», горный инженер по образованию, издатель по призванию, к тому же хороший администратор и неплохой литератор.
Родился в 1880 году в Екатеринбургской губернии, в 1908 году окончил петербургский горный институт. С 1905 начал печатать рецензии, статьи, рассказы под псевдонимом Серебров.
Тогда же близко сошелся с Горьким, вместе с ним организовал кружок пролетарских писателей при газете «Правда». Занимался редакторской работой в журнале «Летопись» (1915–1917) и газете «Новая жизнь» (1917–1918). Участвовал в работе издательства «Парус» (1915–1917), редактировал журналы «Современный Запад», «Восток», «Русский современник», 1-й и 2-й сборники пролетарских писателей (1914, 1917), был техническим руководителем издательства артели писателей «Круг».
В Усолье в имении Морозова в 1902 году встречался с А. П. Чеховым, оставил о нем интересные воспоминания.
Вот любопытная выдержка из них:
«Все, что он говорил, было для меня новым и подавляюще неожиданным… никак не вязалось с моим представлением о «великом писателе», которого я мыслил себе в ту пору обязательно либо в образе величавого апостола, как Л. Толстой, либо в ореоле пламенного витии, как Герцен и Чернышевский. Чехов же был слишком прост…».
Естественно, когда Горький организовал «Всемирную литературу», он взял Тихонова к себе в помощники и доверил руководство издательским аппаратом.
По воспоминаниям сослуживцев и друзей Александр Николаевич был человеком очень спокойным, выдержанным, доброжелательным, твердым, удивительно работоспособным.
Вот как пишет о нем Корней Чуковский в воспоминаниях о Блоке:
««[А. Блоком] тонко был охарактеризован своей речевой манерой директор нашего издательства Александр Николаевич Тихонов (Серебров), единственный среди нас деловой человек, очень властный и требовательный. На заседаниях нашей коллегии он всегда говорил сжато, отрывисто – и только о деле. Блок чудесно отразил его характер в ритмическом рисунке его фраз.
„Реплики этого лица, – указал он в примечании к пьеске, – имеют только мужские окончания“.
И придал каждой реплике сухую обрывчатость:
„Кому ж такую поручить статью?//…………………..//
Итак, Корней Иванович, сдайте нам//
Статью в готовом виде не поздней,//
Чем к Рождеству“».
Под «пьеской» подразумевается вот такой шутливый опус, сочиненный Александром Александровичем:
«Сцена из исторической картины “Всемирная литература”
XX столетие по Р. Хр)
Место действия — будуар герцогини.
Блок
...В конце ж шестого тома Гейне, там,
Где Englische кончаются Fragmente,
Необходимо поместить статью
О Гейне в Англии: его влиянье
На эту нацию, и след, который
Оставил он в ее литературе.
Тихонов
Кому ж такую поручить статью?
Блок
Немало здесь различных спецьялистов,
Но каждый мыслит только о своем:
Лозинский только с Богом говорит;
Волынский — о любви лишь; Гумилёв —
Лишь с королями. С лошадьми в конюшне
Привык один Чуковский говорить.
Тихонов
Итак, Корней Иванович, сдайте нам
Статью в готовом виде не поздней,
Чем к Рождеству».
Кстати, имя Тихонова часто встречается в дневниках Блока за последние годы. Обычно, это чисто деловые заметки без характеристик и примечаний. Но по ним можно заключить, что Александр Николаевич принимал самое живое участие в работе издательства, организовывал совещания, выступал с инициативными предложениями, без него не обходилась ни одна важная встреча, ни одно решение.
Вот, например:
«Горький и Тихонов — договор с правительством на три года: издавать в типографии “Копейка” под фирмой “Всемирная литература”: 1) томов 800 больших — основные произведения всемирной литературы с историко-литературными предисловиями и примечаниями; 2) томиков 2000, вроде “Reclam’a”— тоже с маленькими предисловиями (листа 2—3). Первое мерило — имеющее художественное значение. Повторения (в большом и малом) — не исключаются. Дать ему список. Предложить лиц, которые могли бы работать. Ждать от него список им намеченного. Я предлагаю: стиль, редактированье, вступительные статейки, биографийки».
«23 ноября. К Тихонову. Выбрать работу. Стихи? Байрон. Гейне. Бодлэр? Уланд? Рони — «Красный вал»? — Видел Чапыгина, Чуковского, Батюшкова, Сологуба, Гумилёва. — Вечером Алянский с художником Алексеевым».
«24 ноября. Совещание поэтов у Тихонова в «Новой жизни». — Было в квартире Горького. Встреча с Марией Федоровной. В. А. Чудовский. Разговор с Тихоновым. Речь Гумилёва. Речь Горького. — Вечерние занятия Гейне».
«На Невский 64 (Горький, Тихонов, Гумилёв, Левинсон, А. М. Аничкова, Княжнин, Браун, Батюшков, З. Венгерова, Рождественский, Гржебин). Тихонов закинул, чтобы я уходил из Театрального отдела и сосредоточился на их работе, что он обеспечит».
«Ночные сны — такие, что на границе отчаянья и безумия. Сколько людей свихнулось в наши дни. Ко всему — жестокий мороз. — К Тихонову (заново переводить, гонорары, Зоргенфрей). Браун (о Свиридовой), Батюшков, Гумилёв, Султанова, Ивойлов, Лернер, Варвара Васильевна Тихонова, Рождественский; комната в Толмазовом. — Кое-что с Гейне».
Несколько иначе Тихонова описывает писатель Владимир Лидин в книге «Люди и встречи»:
«Александр Николаевич Тихонов всегда как бы приносил с собой дыхание целой литературной эпохи. Он был до того пропитан воздухом литературы, до того был ей предан, что, вероятно, не пропустил ни одного дня в своей жизни без содействия любимому делу.
М. Горький, жадный и пытливый собиратель людей способных и одаренных, нашел Тихонова еще в ту пору, когда молодой инженер-золотоискатель, может быть, и не помышлял о литературе. За добрую четверть века ни одно начинание Горького не обходилось без Тихонова. Люди старшего поколения помнят и журналы „Современник“ и „Летописи“, и издательство „Парус“, в котором вышли первые сборники пролетарских писателей и первая, по-настоящему изданная книга молодого Маяковского; современники помнят и издательство „Всемирная литература“, которое с замечательным размахом должно было представить литературы всех стран мира, и „Историю молодого человека“, и „Библиотеку исторических романов“. Во всех этих делах у Горького был не только отличный по своим деловым качества помощник, но и помощник умный, много знавший и много умевший.
Тихонов никогда не спешил. Спешка была ему не свойственна. Его нельзя было увидеть и озабоченным. Он всегда был ровен, спокоен, в меру деловит, и как-то само собой получалось, что книги во множестве выходили в издательствах, которыми Тихонов заведовал, как вовремя выходили и очередные книжки журналов, хозяйственным распорядителем редакций которых он значился.
Начиная свою литературную деятельность, Тихонов выбрал себе искательскую фамилию Серебров: он был родом из обиталища золотоискателей – Екатеринбурга, и в его высокой, чуть дородной фигуре было многое от уральцев, людей закаленной породы и строгих правил. Тихонов никогда не кривил душой, ни в одном деле не увиливал в сторону, предпочитая прямой разговор извилистой неправде. Он шел по жизни уверенно, как человек с чистой совестью, не подлаживаясь под чужие характеры, а с достоинством утверждая свое собственное понимание вещей и отношение к литературе.
– В литературе надо жить красиво, – сказал он мне как-то. – Надо не только уметь хорошо писать, но писатель должен быть и душевно красивым.
В его понимании душевная красота заключалась прежде всего в уважении к человеку и безоговорочной порядочности.
…След в литературе писатель оставляет в своих книгах: это след зримый, вещественный. Есть, однако, и след незримый, но не менее важный для дела литературы: это работа деятеля, организатора литературной жизни, помогавшего другим писателям создавать книги. Тихонов делал это всю свою жизнь. Если можно так выразиться, он был не только музыкантом в оркестре, но и сам представлял собой оркестр по многообразию своей деятельности. Я не помню почти ни одного горячего литературного дела, в котором Тихонов так или иначе не принял бы участия. Всюду он появлялся достойно и неспешно, был составной, неотъемлемой частью нашей литературы, радовался всем ее удачам и болел всеми ее горестями.
…Образ этого уральского золотоискателя, намывшего впоследствии немало золота в литературе нашей, останется не только как образ писателя, но и как замечательного литературного деятеля».
28 января 1925 Александр Николаевич Тихонов был арестован и заключен в тюрьму.
В феврале 1925 в ОГПУ обратилась с заявлением его жена.
Сохранился текст этого заявления:
«ЗАЯВЛЕНИЕ
Мой муж, ТИХОНОВ Александр Николаевич, арестован в Ленинграде 28-го января с г. Я полагаю, что этот арест вызван каким-нибудь недоразумением, так как вся предыдущая деятельность моего мужа не дает никаких оснований предполагать, что он мог совершить какое-нибудь преступление против советской власти. В течение целого ряда лет до Революции мой муж был ближайшим сотрудником Максима ГОРЬКОГО. В период Революции муж мой принимал в ней деятельное участие. С 1918 г он был заместителем Заведующего (ГОРЬКОГО), а с 1920 г Заведующим Изд-вом "Всемирная Литература". Последние полгода он был Представителем Госиздата в Ленинграде. Мой муж был лично известен покойному В. И. ЛЕНИНУ, письма которого к нему имеются, а также известен он т КАМЕНЕВУ, КРАСИНУ, ЛУНАЧАРСКОМУ (вместе с последним мой муж был преподавателем в школе агитаторов на острове Капри) и многим другим партийным работникам. Прошу сделать зависящее распоряжение о скорейшем рассмотрении дела моего мужа, которое, я уверена, будет иметь следствием его освобождение.
12 февраля 1925 г.
(Подпись)».
Скоро Александр Николаевич действительно был освобожден и вернулся к работе во «Всемирной литературе» (которую к тому времени уже слили с «Ленгизом»).
Затем перебрался в Москву и с 1929 года работал в прекрасном издательстве «Academia», а в 1930-1936 годах даже возглавлял его.
Во время войны он руководил издательством «Советский писатель».
Был в хороших отношениях с Ахматовой, помогал ей и Замятину с публикациями.
В 1949 году Александр Николаевич издал книгу «Время и люди. Воспоминания 1898–1905», в которой рассказал о людях, с которыми ему довелось встречаться – Чехове, Горьком, Станиславском, Шаляпине, Л. Н. Толстом и многих других.
Жаль, по идеологическим соображениям об очень многих, в частности, о Гумилёве, Мандельштаме, Тихонов написать просто не мог – этого все равно бы никогда не напечатали Да и огреб бы он неприятностей по полной программе за попытку вспомнить, да еще и благожелательно, тех, кого власть назначила врагами и отщепенцами и предпочитала просто вычеркнуть из официальной истории литературы.
Сейчас эта книга – библиографическая редкость. Насколько знаю, последний раз она издавалась в 1960 году. Мне попадались только выдержки.
Конечно же, советские редакторы над ней поработали всей душой, но в любом случае стоит прочитать.
Окончился земной путь Александра Николаевича Тихонова в 1956 году. Сегодня о нем мало кто помнит. Хотя человек был, судя по всему, интересный, разносторонне талантливый, прекрасно знал издательское дело. И, может быть, не только инициатива Горького, но и ежедневная умелая работа Александра Николаевича Тихонова помогла состояться такому замечательному явлению, как издательство «Всемирная литература».
