/103 ВДД в сентябре 1985 года в Кабуле/
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (заключительная)
Вовка как-то зло отвернулся, сплюнул за траншею, уперся в стальной приклад своего автомата, прицелился и начал стрелять, поливая чужбину короткими очередями. "Классно бьет, рейнджер хренов". На него глядя, я предположил, что он успокоил уже, как минимум пятерых. Я перевел взгляд в зеленку, тоже прицелился и никого не увидел в перекрестье своего прицела. Потом зачем-то резко вытащил штык-нож из ножен на ремне и мгновенно примкнул его к своему автомату. Вновь изготовился к бою.
Мысленно вспомнил про гранаты и потрогал их, - "На месте! Яйца тоже..." Плавно перевел мушку в сектор стрельбы Вована и тоже никого, только пыль и очертания рощи. Деревья колышутся, словно на Волге в моем далеком детстве. Вовка перестал стрелять, сильно выдохнул.
Теперь и я нажал на спусковой крючок, несколько пуль вырвались из жерла моего АКСа и полетели в неизведанную даль, не стремясь встретить на своем пути живую преграду. Упали в песок и уснули в Афганской цивилизации, стали частью плодородного грунта.
Все стихло. Я сел в глубь траншеи и понял, что этот скоротечный бой закончен. Как-то сразу понял, что все кончено. Вовка тоже сидел в окопе и тупо смотрел на жука скарабея, ползущего по стенке окопа вверх по корням в песке. Я закрыл глаза, по мышцам пошла какая-то боль и тяжесть. Необычайная пустота и грусть заполнила все пространство. Хотелось вылезти из окопа, бросить автомат и пойти домой. Как вдруг здесь все стало бессмысленно. Домой! Я был готов к рукопашной. Я был доведен уже до предела, мышцы, наполненные адреналином, звенели как стальные тросы на ветру. Страх и жажда боя переполняли меня, и вдруг все закончилось?
«Фу! Все! Это просто срыв! Перенервничал, нужно успокоиться, помочь другу осмотреть других ребят. Все нормально…»
Корней улыбается и, как всегда, хохмит:
— Я, кажется, писать захотел. Прикинь, шура! А ты чё не пострелял?
— Ну, писай, вон на жука. Ему все по… как и Михе Калабахе!.. Стрельнул я...
Мы дружно заржали.
Через мгновение песок над нами закружился и загудел. Приземлились два боевых «МИ–8».
«Папа» сухо крикнул:
— Вторая рота к вертолетам. Старшина, сержанты, проверить личный состав и доложить! Живо выполнять!
Из ближнего вертолета навстречу нам бегут огромные воины с грязными, нарочно измазанными лицами, и мощным оружием наперевес. Почти все они с пулеметами.
— Кто вы? — как пионер крикнул я ближайшему офицеру.
— Спецназ ГРУ, сынок! Теперь мы тут доделаем, а вы домой... Вторая смена прилетела, на...
— Клас! Спасибо! Мы вас ждали! — рассмеялся я и побежал к вертушке.
Самое смешное было то, что сундук с нашими патронами так и стоял на полу этого вертолета, то есть у нас там в траншее практически было по 80-100 патронов на брата. Только у старшины и Михи было много патронов калибра 7, 62.
В Кабул, домой! Да, это наш дом! И вот мы снова в теплом брюхе вертолета. Миха резко закрыл дверь у вертолета и присел в кресло пулеметчика. Пилот одобрительно кивнул, мол разрешаю. Летим над горами. Солнце садится. Красное, даже малиново-фиолетовое. Уже не меньше девяти вечера. Так день пролетел. Офицеры ГРУ остались там со своими, а мы обратно, в дивизию.
Папа уснул с довольной улыбкой на лице. Откинулся затылком на стекло иллюминатора и захрапел. Большие серые от пыли усы мирно покачиваются под носом-картошкой. Офицер из саперного взвода достал невесть от куда гитару и запел:
«Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой!
Когда же дембель я мать увижу и дом родной?!
Когда забуду, как полыхают в огне дома?
Здесь нас стреляют, здесь, как и прежде идет война…»
— Эй, старлей, давай повеселее, а! – прохрипел старый прапорщик из разведроты.
Сапер запел:
— Я воздушный десант, мне на все наплевать! С АКСом на шее я иду воевать!
— Командир вертолета, улыбаясь, крикнул нам из кабины:
— Эй, десантура, приготовиться к высадке, освобождай купе! Приземляемся на Кабульский аэродром! Счастливого отдыха и правильного загара! За что я вас люблю, вы всегда поете! Гусары, блин!
Но это было ещё не все, мы так и не приземлились в Кабуле, мы снова набрали высоту и полетели в ту самую долину искать точку, откуда рано утром моджахеды обстреляли Кабул. Папа не верил своим ушам и новому приказу. Он вжался в кресло и вошел в ступор. Потом ротный округлил глаза, не понимая, что происходит и что самое интересное, впереди. Через десять минут мы приземлились в неизвестной нам долине. Красное солнце садилось, перед нами был настоящий марсианский пейзаж. На этот раз четверо дедов вытащили сундук с патронами из вертушки и мы зарядили магазины под завязку. Полковник и генерал ожидавшие нас около другого вертолёта обрисовали задачу по поиску схрона с ракетами «Земля-Земля». Оба вертолета остались на земле и заглушили двигатели.
«Гвардия, у нас с вами вся ночь впереди. Я и полковник идем вместе с вами! Пока не найдем схрон с ракетами, не полетим обратно в дивизию. Это приказ командующего 40-Армией. Тот, кто найдет ракеты, внеочередное звание и медаль — «Золотая Звезда Героя СССР! Цепь, дистанция пять метров! Под ноги смотреть, пошли!»
Офигеть, очередную соплю на мой рядовой погон и Звезду Героя? Представил я мигом и состроил идиотскую улыбку «награжденного». У офицера-сапера загорелись глаза, он со своими саперами шел чуть впереди, и видимо нюх у него был на ракеты, бомбы и мины. И вот через пятнадцать минут ходьбы, раздался победный клич сапера старлея. Кстати, автоматы мы держали впереди на изготовке, и были готовы к мгновенной стрельбе. Я снял свой автомат с предохранителя, мало ли дух выскочит из схрона, ведь такие вещи они охраняют. Наши деды шли и ухмылялись, наверное, уже придумали анекдот про слова этого генерала.
Саперы подбежали к своему командиру взвода, потом и мы подоспели. Парни аккуратно растащили сено и доски, а под ними в земле, не менее 25 ракет класса «Земля — Земля». Генерал расплылся в улыбке и приказал немедленно все это добро взорвать и двигаться обратно к вертолету. Мы сразу пошли к вертушкам, а два сапера остались, заминировали схрон, и все взорвали. Когда раздался взрыв мы были уже в трех километрах от той ямы.
И вот генерал построил весь личный состав, участвовавший в операции, и приказал нашему папе представить к наградам всех нас за оборону заставы и за духовские ракеты. Не меньше, чем «За БЗ» напишешь? Понял меня капитан?
— Так точно! Есть! Всех представлю, есть!
— А вас старший лейтенант к медали «За Отвагу» за найденный схрон, я лично представлю! Как ваша фамилия!
— Товарищ генерал-майор! У меня уже есть «За Отвагу». Не стоит!
— Ладно, посмотрим! У кого стоит, а кому не стоит! Благодарю, гвардейцы, за службу! Капитан командуйте, мы с полковником улетим позже! — прорычал генерал.
— Есть! — заорал наш ротный, которому уже осточертел весь этот цирк. — Прапорщик! Проверь роту, доложи и в вертушку! Сундук только не забудь!
— Все на месте, отец родной! — кричит до хрипоты прапор.
— В вертолет о одному вперед! Деды, сундук в зубы! — весело скомандовал Мишка.
Летели в кромешной темноте, похоже мы были одни в ночном небе Кабула. Меня не покидало ощущение, что мы сейчас приземлимся где-нибудь в Ташкенте или у Черного моря. В Союзе, в общем. Но сели быстро и мягко. Открыли дверь. Черт побери, огни Кабульского аэродрома, как пить дать. Дома, братва!
Папа поблагодарил пилотов за мягкую посадку и дал отмашку «стрекозе».
Пилот крикнул на прощание:
— Капитан, отличные у тебя гвардейцы!
— Спасибо, родные, за полет и мягкую посадку! Прапорщик сундук забрал?
— Так точно, командир… — рассмеялся, грязный как черт старшина нашей роты прапорщик Карачков, похожий уже на настоящую черную гориллу, в пыльном сером тельнике.
Капитан отдал честь вертолетчикам, и мы тоже, и наш вертолет скрылся где-то в закутках аэродрома. Устала птичка, надо спать. Тут много таких спящих, ночь на дворе.
По пыльной дороге времени мы шагаем в городок нашей родной дивизии. На часах у папы полночь. Грязные, пыльные, уставшие, но счастливые. Командир обещал нам баню. Прошел этот день, нам повезло. Мы все живы, такое бывает. Ночью была баня, потом ночной ужин с картофельным пюре и с горбушей в банках. А утром ротный приказал, кто с ним был на вылете, не будить до обеда. Но подняли нас в полдень на чистку оружия. Я сбегал в автопарк и принес ведро соляры, так приказал Миха. Мы окунули разобранные автоматы на полминуты в соляру, больше нельзя…
Вот так, братцы. Нас никого не наградили за тот день, ведь это была чепуха, я выпустил всего две пули из автомата, а Миха сотню пуль из пулемета. Прапор тоже успел пострелять. Разве за это здесь награждают? Смеёшься, Шура…
© Александр Елизарэ
Купить роман >>> "Рядовой для Афганистана"
Вам может быть интересно:
- Командир роты думал брать, или не брать пистолет на гору в Афганистане
- За эту драку в Афгане я должен был отправиться на гауптвахту
- «Дедушка» — почетная должность в армии и счастливая в Афгане
Благодарю за 👍 ! Подписывайтесь на канал Елизарэ-Фильм Делитесь в Соц.Сетях! Комментируйте, буду рад ответить на ваши вопросы.