Предыдущая глава (начало) смотри:
Выйдя из стен академии, Илларион решил пройтись пешком. Перед ним развернулся знакомый столичный пейзаж – непрерывность проспекта разрезали каналы, уходили в небо кресты многочисленных храмов, мелькали книжные лавки и булочные, доходные дома и величественные дворцы. Эти места были хорошо ему знакомы, насыщены историей и недавними воспоминаниями. Но теперь город вместе с протекающей на его улицах жизнью не вызывал у Иллариона никакого интереса. Всё, что некогда было ценно – его дело, его бывшие товарищи - погрузилось в небытие, и только огонёк зарождающейся веры освещал череду унылых дней, в которую превратилась жизнь Иллариона.
Чем дольше Илларион шёл, тем более предложение ректора казалось ему возможным и даже интересным. В последние свои годы в академии художеств он тяготился ограничениями, которые накладывала учеба, но сейчас всё было иначе. Он действительно жаждал знаний, да и дисциплина пошла бы на пользу - от праздности его тоска только усиливались. Илларион был свободен, мучительно свободен, и ничто не мешало ему перевернуть жизнь вверх ногами. Чем более неожиданным было такое решение, тем больше энтузиазма и азарта оно вызывало, превращаясь в приключение.
Илларион дошёл по Невскому до Казанского собора. Пройдя сквозь колоннаду, которая напоминала исполинский каменный лес, он зашёл в храм и, приложившись к чудотворному образу Божией Матери, отправился обратно в Александро-Невскую лавру.
… Когда Илларион заглянул в кабинет отца Иоанна, тот, упреждая слова визитёра, протянул ему тот самый документ, адресованный поступающим.
– Вы за этим вернулись?
Илларион утвердительно кивнул головой.
- Готовьтесь, и Бог Вам в помощь! – понимающе улыбнулся отец Иоанн и благословил нового абитуриента.
***
Поступление не составило для Иллариона особого труда. За год, который он провёл в чтении богословской литературы, он накопил большой запас знаний, да и в академии художеств, в своё время, он прослушал курс по истории церкви. Языки ему давались легко ещё с гимназии. Существенным пробелом было незнание литургики. Этим он отличался от самых неуспевающих семинаристов, с детства погружённых в церковный быт. Илларион же знал меньше рядового обывателя. Пришлось чаще бывать на богослужениях и у отца Михаила, в столичных храмах и соборах, и даже сослужить отцу Михаилу в алтаре. В итоге он сдал экзамены за курс семинарии, прошёл все прочие испытания для поступающих, и оказался среди счастливчиков, зачисленных на основное отделение Санкт-Петербургской Духовной академии.