ДАЙТЕ МНЕ ПРЕДРАССУДОК, И Я ПЕРЕВЕРНУ МИР
4
ЧУДОВИЩНОСТЬ ПРЕДРАССУДКОВ И СВЯЗАННАЯ С НИМИ ЧУДОВИЩНОСТЬ НЕСООТВЕТСТВИЙ
Обогатив декорации и предав новый вектор сюжетному ходу, автор выводит следующие удивительные подробности: убийцы, не таясь сдались властям, открыто и честно объявили о содеянном, изложив мотив и гордо приготовились к худшему: «Адвокат изложил версию убийства в целях законной защиты чести… а близнецы в последнем слове заявили, что случись такое тысячу раз, они бы тысячу раз сделали то же самое и по тем же причинам. Они сами догадались защищать себя так с того момента, как сдались у порога городской церкви через несколько минут после совершения преступления. Они ввалились, задыхаясь, в дом священника – за ними гнались разгоряченные арабы – и положили на стол отцу Амадору ножи с чистыми лезвиями. Они были обессилены грубой работой смерти, одежда, руки и лицо перепачканы потом и еще не остывшей кровью, но священник припоминает, что сдача их выглядела чрезвычайно достойно. - Мы убили намеренно, - сказал Педро Викарио, - но мы невиновны. - Перед Богом - возможно, - сказал отец Амадор. - И перед Богом и перед людьми, - сказал Пабло Викарио. - Тут замешана честь». Дальнейший фрагмент и вовсе переворачивает основные первоначальные восприятия, и уже было сложившиеся мысли читателя: «В тюрьме Риоачи, где близнецы просидели три года в ожидании суда, поскольку у них не было денег, чтобы выйти на поруки, заключенные-старожилы помнили их добрый характер и общительность, но никто не заметил в них и следов раскаяния. Выходило так, что братья Викарио вроде бы даже не пытались убить Сантьяго Насара просто, не устраивая из этого зрелища, а, напротив, как бы сделали все возможное и даже больше - для того, чтобы кто-нибудь помешал им убить, но это у них не получилось». «… Покупателей было еще мало, но двадцать два человека заявили, что слышали собственными ушами всё, сказанное близнецами, и сходятся в том, будто братья говорили лишь затем, чтобы их услышали…». Братья Викарио поставили в известность о готовящемся замысле даже полицейского: «Когда Клотильде Армента вернулась в лавку, близнецы беседовали с полицейским Леандро Порноем, который пришёл за молоком для алькальда. Разговора она не слыхала, но полагает, что, судя по взгляду, который он, выходя, кинул на их ножи, они сообщили ему о своих намерениях».
«Фаустино Сантос, их приятель-мясник, увидев их… не понял, почему они пришли… так рано… и спутали не только час, но и день. И напомнил им, что нынче понедельник. - Кто же этого не знает, приятель, - добродушно ответил ему Пабло Викарио. - Мы только хотим ножи наточить. Они наточили их… И между делом переговаривались с другими мясниками о том, какая шикарная вышла свадьба… братья пообещали, что пришлют им пирога. Наконец ножи тонко запели о камень, и Пабло поднес свой к лампе, чтобы сталь сверкнула на свету. - Идём убивать Сантьяго Насара, - сказал он… У них была такая прочная репутация добропорядочных людей, что никто на их слова не обратил внимания. «Мы подумали – пьяная болтовня», - заявили мясники; то же самое сказали Виктория Гусман и многие другие, видевшие их потом… Фаустино Сантос один уловил проблеск правды в угрозе Пабло Викарио и спросил его шутливым тоном: за что они хотят убить Сантьяго Насара, когда вокруг столько богачей, заслуживающих скорой смерти. - Сантьяго Насар знает за что, - ответил ему Педро Викарио».
Все эти фрагменты, открывающие в новом свете убийц, словно бы не укладываются в логическую картину: совершенно миролюбивые, отзывчивые и добрые от природы, абсолютно не изуверы по сути своей и вдруг такое страшное преступление! Эти молодые люди, противные насилию над человеком и тем более убийству, сидевшие с Сантьяго Насаром на свадьбе за одним столом и вместе певшие песни: «… пришли братья Викарио, они пили за одним столом с нами и пели вместе с Сантьяго Насаром, за пять часов до того, как его убить», понимавшие всю чудовищность многовековых предрассудков, впитанных с молоком матери, действительно, совершили всё возможное, чтобы предотвратить злодеяние. Они боролись «до последнего» за Сантьяго Насара! Однако, общество, в котором они жили, царившие тогда нравы и полученное воспитание не позволили стать выше тех условностей и дикостей, которые формировали «истинные» понятия «чести», смысл «долга» перед близкими и тогдашнее значение «настоящего мужчины». Все эти условности, обусловленные тем временем и столь круто замешенные на особенностях прошедшей ментальности, не позволяли называться «настоящим мужчиной» опровергни их. В этом случае очень показателен следующий эпизод: «Пока они пили [братья Викарио], в кухню вошла пышущая юной свежестью Пруденсия Котес… «Я знала, куда они идут, - сказала она мне, - и не только была согласна, но никогда бы не вышла замуж за него [за Пабло Викарио], если бы он не выполнил своего мужского долга». С высоты сегодняшних дней и сегодняшнего нравственно-духовного развития и понимания дремучей дикости подобных обычаев, можно весьма стройно рассуждать об узости взглядов, о цветении психологического эгоизма тех людей и т.д. и т.п. Но для начала всё же попробуем поставить себя на место несчастных братьев. Упомянем и тот факт, какой чудовищной пыткой и страшным актом самонасилия было совершение убийства для них: «Какое это дерьмо, братец, - сказал мне Пабло Викарио, - если б ты знал, как трудно убивать человека!» Далее – не менее значимый фрагмент: «Уже почти стариком, пытаясь объяснить мне свое состояние в тот бесконечный день, Пабло Викарио сказал, не подыскивая особенно слов: «Все равно как проснуться и еще раз проснуться». Эти слова навели меня на мысль, что самым невыносимым для них в тюрьме было ясное понимание того, что они сделали».
Продолжая дискутировать о выше изложенном, мы, современные люди, склоны считать себя более или менее свободными от предрассудков и условностей прошлого. Но вот какой элемент повествования хочется выделить – элемент того, с каким достоинством и даже величием Сантьяго Насар принял смерть. Этот фрагмент повести создаёт картину, вызывающую непроизвольную симпатию у читателя к главному герою и ещё большее сочувствие – всё это часть авторского замысла. А теперь, дорогой читатель, предположим, что главный герой принимает смерть малодушно, не красиво или ещё как-нибудь «недостойно». Что произойдёт с читательским восприятием? Всё правильно, данная частная картина «смажется» такой «несимпатичной» смертью и читатель будет разочарован. Конечно, пострадает и общий замысел произведения. Добрый читатель, безусловно, догадался, куда клонит автор этих строк: мы, такие цивилизованные, современные и развитые духовно личности остаёмся на деле жесточайшими ханжами! Ведь, в сущности, неважно как гибнет персонаж в данной истории: достойно или недостойно, красиво или некрасиво. Он гибнет! И дело не в том, что винно или невинно и не в том, что по причине дикого предрассудка и жесткости бытия. Гибнет! И этим всё сказано!
Автор, в свойственной для себя манере, оставляет широчайший простор для рассуждений читателю, при этом сам крайне умерен в каких-либо осуждениях. Больше того, Г. Г. Маркес относится с глубоким сочувствием не только к пострадавшей стороне, но и стороне так называемых победителей – защитников чести, которые в конечном счёте также получили изрядную долю тяжелейших душевных страданий. Во всей этой истории, где причиной трагедии стал всего лишь нелепый предрассудок, испили чашу горя все, кто был хоть как то причастен.
Продолжение следует
Если было интересно, пожалуйста, ставьте лайки, подписывайтесь на канал - буду очень признателен! Всем добра, света и хорошего чтения!