Интерес к будущей наложнице у султана возникает на фоне затяжного скандала с супругой. Хюррем сто раз пожалела о том, что не в тему уперлась с покоями Валиде.
Кому и что она хотела доказать, понятно. Это была попытка поставить на место Хатидже и ее команду. Но в этот раз не стоило настаивать на своем. Угроза «Или я покину дворец» уже не работала, султанша быстро это поняла, но ничего нового придумать не успела.
Ее образ у повелителя стал ассоциироваться с постоянными разборками. Проще говоря, падишах немного устал и ждал перемен.
И тут он видит в гареме смазливую мордашку, да еще с оголенной ногой в придачу. Старые установки перестали работать, свежий бифштекс был перед носом.
Трудно винить Сулеймана в том, что он решил сменить обстановку и захотел покоя. На фоне ссоры с супругой Фирузе выглядела эдакой ласковой собачкой женского рода, да еще и интеллектуалкой. И стихи послушает и на балалайке сыграет – что еще нужно усталому путнику?
Персидская разведчица имела особые способности, благодаря которым ее приняли в разведшколу, я упоминала об этом с одной из статей. Классическая заморочка в виде словесных кружев в ответ на простой вопрос «Кто ты и откуда?» сработала на ура.
Обычно бдительный Сулейман развесил уши, слушая бред о том, как девица шла, плыла и чуть ли не по небу летела к нему в объятия. Родом она из одного большого города, а привела ее во дворец любовь. – Что может быть глупее этого набора? Подобная ахинея могла сработать лишь в состоянии морока.
Несмотря на выданную ему лично в руки любовную привязку от Фирузе, вернувшись с войны, Сулейман странным образом забывает о своей неземной любви к Фирузе и зовет к себе Хюррем. Очевидно, что срок действия артефакта закончился, а кроме этого у Фирузе за пазухой ни в прямом ни в переносном смысле ничего не было.
Хюррем прекрасно могла бы вернуть упущенные позиции, если бы не история с Нигяр. Разумеется, в войне с Ибрагимом стоило бесить инвалида с детства, султаншу Хатидже и держать Нигяр в гареме ей назло. Это было правильное решение в ответ на неадекватную оценку действий самой Хюррем по раскрытию внебрачной связи Ибрагима.
Но, благодаря этому, после ночи любви с законной супругой Сулейман снова упирается в скандал. На этот раз он зол и на Хюррем и на Хатидже. Повелитель рычит на обеих дам, просит их прекратить ссоры и не показываться ему на глаза.
То есть, Сулейман от чего уехал, к тому и вернулся. И он успокоился бы через какое-то время в объятиях Хюррем. Но Фирузе надо было довести начатое до конца – она с балкона строит глазки повелителю, напоминая о себе. Яда еще полбанки осталось, падишах жив, задание партии и правительства не выполнено.
Кстати, как Хюррем не раскусила эту ситуацию, для меня огромная загадка. С ее-то проницательностью да не заметить сладострастные взгляды служанки на балкон мужа.
Второй вопрос к Ибрагиму. Как он мог не навести справки о новой наложнице повелителя? Еще Барбаросса обратил внимание на то, что девушка не та, за кого себя выдает.
Сулейман наказывает уже и сестру и жену. Он не едет на ужин к Хатидже, хотя это семейное мероприятие и прощание с любимым сыном, надеждой династии. Хюррем повелитель тоже не зовет. Ему нужна даже не сама Фирузе, а состояние покоя, связанное с ней.
Фирузе никогда ни о чем не просит, ни на кого не злится, не скандалит. Действительно, было бы странно слышать жалобы от профессионального шпиона. Преданный взгляд, широко распахнутые глаза и не только они, лютня и томик стихов подмышкой, Фирузе хатун снова в строю.
Девица никого не родит повелителю, как ни просила ее об этом вся династия. Сулейман тоже не будет о ней долго страдать. Ему была нужна не столько сама Фирузе, сколько спокойный отдых рядом с ней.
Статья о Фирузе и Сулеймане "Это была не любовь"
