Поселение на этом месте было известно ещё с XII века, но активное развитие началось с XV, когда здесь был основан Троицкий Макарьев монастырь. Со временем он стал центром слободы, а потом и города, но в 1920-м был закрыт, а в 1939-1940 гг. – был разобран до основания и затоплен, так же, как и весь центр города (строительство Угличской ГЭС).
Погибли все основные памятники архитектуры –допетровский ансамбль Троицкого монастыря, вся историческая застройка торговой площади и близлежащих улиц, Никольский собор. Уцелела только его колокольня. Она, в настоящее время, и является главной достопримечательностью города и единственным магнитом для туристов.
Но кроме неё в городе, всё-таки, есть немного сохранившейся интересной архитектуры. У воды, на окраинах улиц, которые раньше вели в центр города, любопытная жилая застройка (в основном 19 в.). Так же, Воскресенская церковь (18 в.), здание Общественного дома (кон. 19 в.) и здание Калязинского техникума (нач. 20 в.). Нельзя упускать Калязинский Краеведческий музей, ныне находящийся в Богоявленской церкви (Заречная часть города). В экспозиции находятся архитектурные, керамические, скульптурные фрагменты и росписи Троицкого монастыря (всё что успели спасти).
Скажем откровенно, город выглядит весьма захолустно, разрушено и бедно по сравнение с соседними Угличем и даже Кашиным. Но всё-таки, побывать здесь стоит. Во многом ради колокольни Никольского собора. Всё-таки, когда идёшь к ней по льду зимой или плывёшь летом на лодке, чувствуешь какое-то непередаваемое спокойствие и надежду. Не удалось у русского народа отнять и разрушить всё, что по-настоящему ему было дорого.
А. Солженицын — Крохотки (Колокольня)
"Кто хочет увидеть единым взором, в одиноком, нашу недотопленную Россию — не упустите посмотреть на калязинскую колокольню.
Она стояла при соборе, в гуще изобильного торгового города, близ Гостиного двора, и на площадь к ней спускались улицы двухэтажных купеческих особняков. И никакой же провидец не предсказал тогда, что древний этот город, переживший разорения жестокие и от татар, и от поляков, на своём восьмом веку будет, невежественной волей самодурных властителей, утоплен на две трети в Волге: всё бы спасла вторая плотина, да поскудились большевики на неё. (Да что! — Молуга и вся на дне.) И сегодня, стань на прибрежной грани, — даже воображению твоему уже не подъять из хляби этот изневольный Китеж или Атлантиду, ушедшую на дюжину саженей глубины.
Но осталась от утопленного города — высокостройная колокольня. Собор взорвали или растащили на кирпичи ради нашего будущего — а колокольню почему-то не доспели свалить, даже вовсе не тронули, как заповедную бы. И — вот, стоит из воды, добротнейшей кладки, белого кирпича, в шести ярусах сужаясь кверху (полтора яруса залито), в последние годы уж и отмостку присыпали к ней для сохранности низа, — стоит, нисколько не покосясь, не искривясь, пятью просквоженными пролётами, а дальше луковкой и шпилем — в небо! Да ещё на шпиле — каким чудом? — крест уцелел. От крупных волжских теплоходов, не добирающих высотой, как издали глянуть, и на пол-яруса, — шлёпают волны по белым стенам, и с палуб уже пятьдесят лет глазеют советские пассажиры.
Как по израненным, бродишь по грустным уцелевшим улочкам, где и с покошенными уже домишками тех поспешно переселенных затопленцев. На фальшивой набережной калязинские бабы, сохраняя старую приверженность к исконной мягкости и чистоте волжской воды, тщатся выполаскивать бельё. Полузамерший, переломленный , недобитый город, с малым остатком прежних отменных зданий. Но и в этой запусти у покинутых тут, обманутых людей нет другого выбора, как жить. И жить — здесь.
И для них тут, и для всех, кто однажды увидел это диво: ведь стоит колокольня! Как наша надежда. Как наша молитва: нет, всю Русь до конца не попустит Господь утопить..."
Опубликовано в журнале: «Новый Мир» 1997, №3
Спасибо, что уделили время! Ставьте лайк! Подписывайтесь на канал и на наши соц. сети! Всем пальма!
