Введение
Ханс-Херманн Хоппе известен в АЭШ и либертарианских кругах как критик «открытых границ» и защитник чисто частных сообществ. В своих ранних работах (1980-е и 1990-е годы), посвященных социализму, частной собственности и этике аргументации, Хоппе демонстрирует свою непоколебимую поддержку абсолютных прав собственности. Эта точка зрения лежит в основе его последующих работ по вопросам торговли, иммиграции и границ в таких известных публикациях, как «Демократия: низвергнутый бог».
Я начал переосмысливать свои взгляды на иммиграцию, когда после распада Советского Союза стало ясно, что этнические русские решили наводнить Эстонию и Латвию, чтобы уничтожить культуры и языки этих народов.
Мюррей Ротбард
Свободная торговля и ограниченная иммиграция
Мы начинаем с его фундаментальной статьи 1998 года в журнале Libertarian Studies под названием «Случай свободной торговли и ограниченной иммиграции», в которой Хоппе впервые бросает вызов устоявшемуся заблуждению в виде взаимосвязанности между торговыми ограничениями на товары и иммиграционными ограничениями:
«Я буду утверждать, что этот тезис и его имплицитное утверждение в корне ошибочны. В частности, я продемонстрирую, что свободная торговля и ограниченная иммиграция — это не только совершенно последовательная, но даже взаимоукрепляющая политика. То есть ошибаются не сторонники свободной торговли и ограниченной иммиграции, а сторонники свободной торговли и свободной иммиграции. Таким образом, снимая «интеллектуальную вину» с позиции свободной торговли и ограниченной иммиграции и помещая ее туда, где она действительно должна быть, я надеюсь способствовать изменению нынешнего состояния общественного мнения и способствовать существенной политической перестройке.»
Поскольку товары и люди — не одно и то же, утверждает Хоппе, даже доказуемое общее увеличение национального дохода не учитывает субъективную природу «богатства». Что такое «богатство» и «благосостояние» по мнению Хоппе? Это далеко не только материальный аспект вопроса. Хоппе включает в термин «благосостояние» право человека на добровольность человеческого объединения и разъединения, неагрессивные отношения, отсутствие принудительной интеграции и право на свободную торговлю между людьми разных групп. Более того, даже если бы из-за иммиграции вырос реальный доход, то из этого не следует, что она может считаться «успешной». Ибо то, что включает в себя «благосостояние» — субъективно, но при этом это не отменяет того факта, что принудительная интеграция иммигрантов в общество может пагубно сказаться на правах граждан принимающей страны. Из этого утверждения следует право тех людей, которые хотят находиться рядом с теми, с кем они хотят это делать.
Хоппе почти сразу говорит, что: «с самого начала следует подчеркнуть, что даже самая ограниченная иммиграционная политика или самая исключительная форма сегрегационизма не имеют ничего общего с отказом от свободной торговли и принятием протекционизма». И ведь действительно, из того факта, что человек не хочет ассоциироваться или жить по соседству с мексиканцами, гаитянами, китайцами, корейцами, немцами, католиками, мусульманами, индусами и т.д., не следует, что человек не хочет торговать с ними на расстоянии, при этом не нанося ущерба своему благосостоянию.
Кроме того, стимул к эмиграции из стран с низкой заработной платой в страны с более высокой заработной платой ослабляется политикой свободной торговли:
«Взаимосвязь между торговлей и миграцией заключается в эластичной замене (а не в жесткой исключительности): чем больше (или меньше) у вас одного, тем меньше (или больше) вам нужно другого. При прочих равных условиях предприятия перемещаются в низкооплачиваемые зоны, а рабочая сила — в высокооплачиваемые зоны, что приводит к тенденции к выравниванию ставок заработной платы (для одного и того же вида рабочей силы), а также к оптимальной локализации капитала.»
При этом Хоппе отмечает, что с политическими границами, разделяющими высокооплачиваемые и низкооплачиваемые районы, а также национальной (общенациональной) торговой и иммиграционной политикой, эти нормальные тенденции иммиграции и вывоза капитала ослабляются свободной торговлей и подкрепляются протекционизм.
«До тех пор, пока мексиканская продукция — продукция низкооплачиваемой зоны — «может свободно проникать в такие высокооплачиваемые зоны, как США, стимул для мексиканцев переезжать в США снижается. Напротив, если мексиканские продукты не допускаются на американский рынок, то привлекательность для мексиканских рабочих переезда в США возрастает.»
Точно так же, когда производители США смогут свободно покупать и продавать мексиканским производителям и потребителям, экспорт капитала из США в Мексику будет сокращен; однако, когда производители США не могут этого сделать (по причинам ограничения торговли по тем или иным причинам), привлекательность переноса производства из США в Мексику возрастает.
Принудительная интеграция мигрантов в общество
Хоппе проводит критическое различие между «приглашенными» товарами, импортируемыми желающим покупателем, и желанием человека «импортироваться» по своему усмотрению. Нежелательная массовая миграция, утверждает он, часто делает одну партию или партии (нынешних жителей принимающей страны) субъективно хуже, по их мнению. Таким образом, иммиграция не всегда является аналогом «беспроигрышных» торговых обменов.
Явления торговли и иммиграции фундаментально отличаются друг от друга, и значение понятий «свободный» и «ограниченный» в сочетании с обоими терминами совершенно разное. Люди могут перемещаться и мигрировать; а только товары и услуги не могут.
Другими словами, если кто-то может мигрировать из одного места в другое без чьей-либо просьбы, товары и услуги не имеют возможности перемещаться из одного места в другое, если только и отправить, и получатель согласятся. Каким бы банальным ни казалось это различие, оно имеет фатальные последствия. Свобода в сочетании с торговлей означает торговлю только по приглашению частных домохозяйств и компаний; а ограниченная торговля означает, что домохозяйства и предприятия не защищены от нежелательных товаров или услуг и что право частных домохозяйств и предприятий приглашать или отклонять приглашения в свою собственность нарушается и аннулируется.
Хоппе так же приводит грамотное сравнение, показывая, что некоторые термины бывают ошибочны. Утверждая, что свобода иммиграции не означает иммиграцию по приглашению отдельных домохозяйств и фирм, которое как раз и является правом на свободу добровольного перемещения среди стран, а, напротив, означает нежелательное вторжение граждан чужой страны, и их принудительную интеграцию в общество; сила которой зависит от той или иной степени повышенного внимания к иммигрантам со стороны правительства. Ограниченная иммиграция же означает защиту частных домохозяйств, фирм и других собственников от нежелательного вторжения и принудительной интеграции. В конечном итоге из этого следует, что в защите свободной торговли и ограниченной миграции следует один принцип: требование приглашения людей, так же как при свободной торговле покупатели и спрос автоматически генерируют «приглашение» для товаров и услуг.
Однако когда дело доходит до передвижения людей, само правительство будет вынуждено делать больше для выполнения своей защитной функции, а не просто позволять событиям идти своим чередом, потому что люди, в отличие от товаров, имеют волю и могут мигрировать. В результате перемещения населения, в отличие от поставки товаров, сами по себе не являются взаимовыгодным событием, поскольку они не всегда — далеко не всегда — являются результатом соглашения между конкретным получателем и отправителем.
Более того, реалии современных государств благосостояния означают, что приток людей (в отличие от притока товаров) может быть катастрофическим. Для сторонников безусловной свободной иммиграции Соединенные Штаты обычно получают выгоду от свободной иммиграции; поэтому они должны придерживаться политики открытых границ, например, независимо от существующих условий; даже если в США царит протекционизм и внутреннее благополучие. Однако, без сомнения, такое предложение разумному человеку кажется фантастикой. Предположим, Соединенные Штаты или, скорее, Швейцария заявляют, что больше не будет пограничного контроля, что любой, кто может заплатить за проезд, может въехать в страну и, как резидент, имеет право на все «обычные» пособия по социальному обеспечению. Можно ли сомневаться в том, насколько катастрофическим будет такой эксперимент в современном мире? Хоппе здесь обозначил вполне понятные рамки для суждений и на основе прошлых выводов сделал небольшое предположение:
«США, а Швейцария еще быстрее, будут оккупированы миллионами иммигрантов из стран третьего мира, потому что жизнь на американских и швейцарских улицах и за их пределами комфортна по сравнению с жизнью во многих районах третьего мира. Расходы на социальное обеспечение взлетят до небес, а удушенная экономика распадется и развалится, так как будет разграблен фонд пропитания — запас капитала, накопленный и унаследованный от прошлого. Цивилизация в США и Швейцарии исчезнет, как когда-то в Риме и Греции.»
Пригласительная иммиграция
Каков же тогда, ответ Хоппе на существенный конфликт, вызванный иммиграционными правилами — т.е. желанием одних жителей страны разрешить иммиграцию, и желанием других запретить ее? Он говорит, что не следует открывать границы, которые непоследовательны и противоречивы. Некоторые иммиграционные ограничения должны существовать, но какие? Единственным последовательным и действенным ответом на этот вопрос является не что иное, как полная анархо-капиталистическая модель собственности, когда частные собственники приглашают иммигрантов в свою собственность после оценки выгод и издержек. Ни принудительная интеграция, ни принудительное исключение не должны быть допустимы:
Руководящий принцип Хоппе в иммиграционной политике страны с высокой заработной платой вытекает из понимания того, что иммиграция, чтобы быть свободной в том же смысле, что и торговля, должна быть пригласительной иммиграцией. Подробности вытекают из дальнейшего разъяснения и проиллюстрирования концепции приглашения против вторжения и принудительной интеграции.
«Для этого в качестве концептуального ориентира необходимо прежде всего предположить существование того, что политические философы охарактеризовали как анархию частной собственности, анархо-капитализм или упорядоченную анархию: вся земля находится в частной собственности, включая все улицы, реки, аэропорты, гавани и т.д. Что касается некоторых участков земли, то право собственности может быть неограниченным, т.е. владельцу разрешается делать со своей собственностью все, что он пожелает, до тех пор, пока он не нанесет физического ущерба собственности других лиц. В отношении других территорий право собственности может быть более или менее ограничено в следствии определенных причин.»
Как и сейчас, в некоторых случаях на собственника могут накладываться договорные ограничения на то, что он может делать со своей собственностью (ограничительные соглашения, добровольное зонирование), которые могут включать использование собственности в жилых, а не в коммерческих целях, отсутствие зданий более четырех этажей, нет продаж или аренды для неженатых пар, курящих, геев или немцев, например. Очевидно, что в таком полностью «частном» обществе не существует ни свободы миграции, ни прав иммигранта. Что действительно существует, так это свобода независимых владельцев частной собственности принимать или исключать других из своей собственности в соответствии с их собственными ограниченными или неограниченными правами собственности. Попасть в одни районы может быть легко, а в другие - почти невозможно. Более того, доступ к собственности одной стороны не означает «свободы передвижения», если другие владельцы собственности (если таковые имеются) не согласились на такое перемещение. Иммиграция или неиммиграция, инклюзивность или исключительность, десегрегация или сегрегация, недискриминация или дискриминация будут тем, чего хотят владельцы или ассоциации владельцев.
Анархо-капиталистическая модель и правительство
Однако, когда правительство вторгается в страну с ее произвольными границами и паспортами, подлежащими санкциям, бюрократы, а не инвесторы-владельцы собственности, устанавливают иммиграционные правила. Хоппе описывает ситуацию при анархо-капитализме, к которому, по его мнению, общество должно стремится, а так же ситуация с государством и государственной политикой миграции. Из этого следует, что данный процесс должен быть более сконцентрированным на желаниях индивида, а не на государственных «требованиях», таких, как ограничительные квоты для количества рабочих мигрантов, или же, напротив, стимулирующий план по туризму в определенном сезоне. Таким образом, то, что должно быть частной системой, становится политическим.
Чтобы разобраться в данном утверждении стоит сначала разобраться в том, как анархо-капиталистическая модель общества и анархо-капиталистические принципы меняются при появлении правительства, и как это влияет на иммиграционную проблему. Поскольку в анархо-капиталистическом обществе нет правительства, нет четкого различия между подданными (гражданами страны) и иностранцами. Это различие появляется только при создании правительства. Территория, находящаяся под управлением государства, становится внутренней, а все, кто находится за ее пределами, становятся иностранцами. Границы государства (и паспорта), в отличие от границ частной собственности (и прав на собственность), входят в силу, и иммиграция приобретает новое значение. Иммиграция становится иммиграцией иностранцев через государственные границы, и решение о том, следует ли принимать человека или нет, принимается уже не только владельцами частной собственности или ассоциациями таких владельцев, но и государством как источником внутренней безопасности.
Теперь, если правительство исключает человека, в то время как есть местный житель, который хочет забрать этого человека на свою собственность, результатом будет принудительное исключение; и если правительство принимает человека, в то время как нет местного жителя, желающего принять этого человека, результатом является принудительная интеграция.
Как будет работать процесс «приглашенных» иммигрантов по Хоппе? Посредством договорного принятия, что фактически делает приглашающую сторону спонсором таких иммигрантов. То есть в качестве договорного приема приглашающая сторона может распоряжаться только своей частной собственностью. Таким образом, допуск отрицательно подразумевает — аналогично сценарию условно-свободной иммиграции — что иммигрант исключается из всего финансируемого государством социального обеспечения. Положительно, это означает, что принимающая сторона берет на себя юридическую ответственность за действия своего приглашенного лица в течение всего срока его пребывания. Приглашающий несет ответственность в полном объеме своего имущества за любые преступления, совершенные приглашаемым против личности или имущества любого третьего лица (поскольку родители несут ответственность за преступления своих детей, пока они являются членами родительского домохозяйства). Это обязательство, которое на практике подразумевает, что приглашенный должен застраховать всех своих гостей от ответственности, заканчивается после того, как приглашенный покинул страну или после того, как другой владелец частной собственности взял на себя ответственность за человека (допуская его на свою собственность).
«Приглашение может быть частным (личным) или коммерческим, ограниченным во времени или неограниченным по времени, касающимся только жилья (жилья, проживания) или жилья и занятости (но не может быть действительного договора, касающегося только занятости и без жилья). В любом случае, однако, как договорные отношения, каждое приглашение может быть отозвано или прекращено приглашенным; и после прекращения, приглашенный — будь то турист, приезжий бизнесмен или иностранец-резидент — должен будет покинуть страну (если только другой гражданин-резидент не заключит с ним договор о приглашении).»
Свобода от демократии иммигрантов
Доктор Хоппе завершает статью предостережением против автоматического предоставления права голоса на демократических процедурах и гражданства иммигрантам:
«Стать гражданином означает получить право на постоянное проживание в стране, и постоянное приглашение не может быть обеспечено, кроме как путем приобретения жилой недвижимости у гражданина-резидента. Только продавая недвижимость иностранцу, гражданин указывает, что он согласен на постоянное проживание гостя (и только в том случае, если иммигрант приобрел и оплатил недвижимость и жилое помещение в принимающей стране, он примет на себя постоянную заинтересованность в благополучии и процветании своей новой страны). Более того, поиска гражданина, готового продать жилую недвижимость, а также готового и способного за нее заплатить, хотя это и является необходимым условием для приобретения гражданства, также может оказаться недостаточно. Если и в той мере, в какой данная домашняя собственность подпадает под действие ограничительных пактов, то препятствия, которые должен будет преодолеть будущий гражданин, могут быть значительно более значительными. В Швейцарии, например, граждане может потребовать, чтобы продажа жилой недвижимости иностранцам была одобрена большинством или даже всеми непосредственно затронутыми местными владельцами недвижимости.»
Анализ аргументов сторонников «открытых границ»
Мы переходим к 2001 году, когда доктор Хоппе выпустил свою знаменитую политическую полемику «Демократия: низвергнутый бог». Здесь он представляет свою полную экспозицию о том, как и почему демократические процессы несовместимы с собственностью и laissez-faire. Он опирается на свои центральные аргументы: торговый протекционизм и миграционные ограничения не одно и то же, ни принудительная интеграция, ни принудительное исключение не поддаются защите, и только система полностью частной собственности может обоснованно и на практике разрешить конфликты, связанные с иммиграцией.
Он начинанает седьмую главу книги, озаглавленную «О свободной иммиграции и принудительной интеграции», с кратким изложением классического леволиберального аргумента в пользу свободной иммиграции как повышения общего уровня жизни:
«Классический аргумент в пользу свободной иммиграции выглядит следующим образом: при прочих равных условиях предприятия идут в низкооплачиваемые районы, а рабочая сила — в высокооплачиваемые районы, что влияет на тенденцию к выравниванию ставок заработной платы (для одного и того же вида рабочей силы), а также на оптимальную локализацию капитала. Приток мигрантов в высокооплачиваемую сферу приведет к снижению номинальной заработной платы. Однако он не снизит реальные ставки заработной платы, если численность населения будет ниже своего оптимального размера. Напротив, если это произойдет, то объем произведенной продукции вырастет чрезмерно пропорционально, а реальные доходы фактически вырастут. Таким образом, ограничения на иммиграцию нанесут защищаемым домашним работникам больший вред, чем производителям. Более того, иммиграционные ограничения увеличат отток капитала за рубеж (вывоз капитала, который в противном случае мог бы остаться), по-прежнему вызывая выравнивание ставок заработной платы (хотя и несколько медленнее), но приводя к менее чем оптимальному распределению капитала, тем самым нанося ущерб мировому уровню жизни в целом.»
Выше Хоппе привел главные аргументы защитников свободной иммиграции. Далее он приводит 2 недостатка вышеприведенных аргументов, которые вытекают один из другого и делают проиммиграционные выводы из аргументации недействительными.
Первым недостатком Хоппе выделяет субъективность понятия «благополучение» и «богатство». Этот недостаток будет затронут поверхностно, так как уже был достаточно подробно описан ранее. Опять-таки материальное богатство — не единственное, что имеет ценность. Таким образом, даже если из-за иммиграции повышаются реальные доходы, из этого не следует, что иммиграцию следует считать «хорошей», ибо можно предпочесть более низкий уровень жизни и большую дистанцию по отношению к другим людям, а не более высокий уровень жизни и меньшую дистанцию по отношению к другим людям.
Второй и ключевой недостаток проиммиграционной позиции, связанный с первым выглядит так: что касается данной территории, на которую люди иммигрируют, не проверяется, кто, если таковые имеются, владеет (контролирует) эту территорию. На самом деле для того, чтобы сделать вышеупомянутый аргумент применимым, имплицитно предполагается, что рассматриваемая территория не является собственностью и что иммигранты въезжают на девственную территорию (открытые границы). Очевидно, сегодня, в 21-м веке, этого уже нельзя допустить. Если отбросить это предположение, то проблема иммиграции приобретает совершенно новый смысл и требует фундаментального переосмысления.
Хоппе расширяет анализ, рассматривая вероятные различия в иммиграционной политике по двум сценариям, а именно: монархия и демократия. Он рассматривает монархического правителя как собственника всей страны в пределах государственных границ, который владеет частью территории напрямую (его право собственности не ограничено), а в остальной частью он является частичным владельцем (как арендодатель или остаточный истец всех своих граждан-арендаторов недвижимости, хотя и ограничен некоторыми ранее существовавшими договорами аренды). Он может продать и завещать свое имущество, а также рассчитывать и фиксировать денежную стоимость своего капитала (своей страны).
«Традиционные монархии — и королевства — являются наиболее близкими историческими примерами такой формы правления. Какой будет типичная иммиграционная и эмиграционная политика короля? Поскольку ему принадлежит вся стоимость капитала страны, он будет склонен выбирать такую миграционную политику, которая сохранит или усилит, а не уменьшит стоимость его королевства, исходя не более чем из его корыстных интересов.»
Хоппе так же противопоставляет это демократическим лидерам, чьи временные предпочтения отражают лишь их пребывание на посту. Ведь миграционная политика становится предсказуемо иной, как только правительство становится государственной собственностью. Правитель больше не владеет капитальной стоимостью страны, а только пользуется ею в настоящее время. Он не может продать или завещать свое положение правителя; он просто временный смотритель. Более того, существует «свободный вход» в должность временного правителя. В принципе, правителем страны может стать любой. Возникнув в мировом масштабе после Первой мировой войны, демократии предлагают исторические примеры государственного управления.
Что такое миграционная политика демократии? Опять же, демократические правители так же не берут ничего, кроме личных интересов (максимизация денег и психического дохода: денег и власти), и стремятся максимизировать текущие доходы, которые они могут получить в частном порядке, за счет капитальных ценностей, которые они не могут присваивать частным образом. В соответствии с присущим демократии эгалитаризмом «один человек — один голос» они, следовательно, склонны проводить явно эгалитарную, недискриминационную эмиграционную и иммиграционную политику.
«Что касается иммиграционной политики, то и стимулы, и сдерживающие факторы также искажаются, а результаты в равной степени искажаются. Для демократического правителя также не имеет большого значения, иммигрируют ли в страну бездельники или гении, ниже или выше среднего уровня цивилизованных и продуктивных людей. Его также не слишком беспокоит различие между временными работниками (обладателями разрешений на работу) и постоянными, владеющими собственностью иммигрантами (натурализованными гражданами). Таким образом, бездельникам и непродуктивным людям вполне может отдаваться предпочтение как резидентам, так и гражданам, поскольку они создают больше так называемых «социальных» проблем, а демократические правители процветают за счет существования таких проблем. Более того, бездельники и неполноценные люди, скорее всего, поддержат его эгалитарную политику.»
Децентрализация миграционной политики государства
Завершает главу Хоппе энергичным призывом к радикальной децентрализации иммиграционной политики как наименее плохому подходу в демократических системах:
«Нынешняя ситуация в США и Западной Европе не имеет никакого отношения к «свободной» иммиграции. Это принудительная интеграция, простая и понятная, и принудительная интеграция является предсказуемым результатом демократического правления «один человек — один голос». Отмена принудительной интеграции требует дедемократизации общества и, в конечном счете, отмены демократии.»
В частности, центральные правительстваправа должны быть лишены полномочий принимать или исключать, а последние передать штатам, провинциям, городам, поселкам, деревням, жилым районам и, в конечном итоге, владельцам частной собственности и их добровольным ассоциациям. Средствами достижения этой цели являются децентрализация и отделение (как по своей сути недемократичное, так и антимажоритарное). Путь к восстановлению свободы ассоциаций и отчуждения, как это подразумевается в идее и институте частной собственности, будет положительным, и большинство социальных противоречий, вызываемых в настоящее время принудительной интеграцией, исчезло бы, если бы только города и деревни могли и могли делать то, что они делал до 19 века в Европе и Соединенных Штатах: размещать знаки, касающиеся требований к въезду в город, и один раз в городе для въезда в определенные объекты собственности (нищих, бездомных или бездомных, но также и мусульман, индуистов, евреев, католиков и т.д.); изгнать как нарушителей закона тех, кто не соответствует этим требованиям; и решить вопрос о «натурализации» несколько по швейцарской модели, когда местные собрания, а не центральное правительство, определяют, кто может, а кто не может стать гражданином Швейцарии.
Реальные решения миграционного вопроса
Наконец, в таких статьях, как «A Realistic Libertarianism» Хоппе приводит доводы в пользу отношения к чистым налогоплательщикам любой политической юрисдикции как к законным владельцам «общей» или государственной собственности — при этом политические чиновники выступают в качестве попечителей этой собственности. Эти попечители должны обеспечить, чтобы владельцы собственности, которые приглашают иммигрантов, несли полную стоимость своего влияния на финансируемые налогоплательщиками общины. В мире, где все места находятся в частной собственности, проблема иммиграции исчезает сама по себе. Не существует права на иммиграцию. Существует только право торговать, покупать или арендовать различные места. А как насчет иммиграции в реальном мире с государственной собственностью, находящейся в ведении местных, региональных или центральных органов власти?
Прежде всего, какова была бы иммиграционная политика, если бы государство, как и положено, выступало в качестве доверительного управляющего государственной собственностью налогоплательщиков-владельцев? Как быть с иммиграцией, если государство будет действовать как распорядитель коммунального имущества, находящегося в совместной собственности и финансируемого членами жилищного товарищества или закрытой общины?
По крайней мере, в принципе ответ ясен. Принцип «полной стоимости» в отношении иммиграции — это руководящее указание попечителя. То есть, иммигрант или приглашающий его житель должен оплачивать полную стоимость использования иммигрантом всех общественных благ или помещений во время его пребывания. Стоимость коммунального имущества, финансируемого налогоплательщиками-резидентами, не должна повышаться или снижаться в связи с присутствием иммигрантов. Напротив, если возможно, присутствие иммигранта должно приносить владельцам резидентов прибыль в виде более низких налогов или коммунальных платежей или более высокого качества коммунальной собственности (и, следовательно, более высокой стоимости имущества).
О принципе полной стоимости более детально Хоппе высказывается следующим образом:
«Что подразумевает применение принципа полной стоимости в деталях, зависит от исторических обстоятельств, т.е., в частности, от иммиграционного давления. Если давление низкое, то начальный въезд на дороги общего пользования может быть полностью неограниченным для «иностранцев», и все расходы, связанные с иммигрантами, полностью поглощаются местными жителями в ожидании внутренней прибыли. Вся дальнейшая дискриминация будет оставлена на усмотрение индивидуальных владельцев жилья (это, кстати, в значительной степени соответствует положению дел, существовавшему в западном мире вплоть до Первой мировой войны). Но и в этом случае такая же щедрость, скорее всего, не будет распространяться на использование иммигрантами государственных больниц, школ, университетов, жилья, бассейнов, парков и т.д. Вход в такие объекты не был бы «бесплатным» для иммигрантов. Напротив, с иммигрантов будет взиматься более высокая плата за их пользование, чем с владельцев жилья в стране, которые финансировали эти объекты, с тем чтобы снизить внутреннюю налоговую нагрузку. А если временный посетитель-иммигрант захочет стать постоянным жителем, то можно ожидать, что он заплатит цену за вход, которая будет перечислена нынешним владельцам в качестве компенсации за дополнительное пользование их коммунальной собственностью.»
Он также отвергает «акселерионистскую» точку зрения некоторых либертарианцев, а именно, что правила свободной иммиграции захватят современные западные системы социального обеспечения и, таким образом, ускорят распад их соответствующих правительств:
«В отсутствие каких-либо других, внутренних или местных ограничений на въезд в США и Западную Европу, касающихся использования государственной собственности и услуг, а также во все большей степени в отсутствие всех ограничений на въезд, касающихся использования отечественной частной собственности (из-за бесчисленных антидискриминационных законов), предсказуемым результатом станет массовый приток иммигрантов из стран третьего и второго мира в США и Западную Европу и быстрый коллапс нынешней внутренней системы «общественного благосостояния». Потребуется резкое повышение налогов (дальнейшее сокращение производственной экономики), а также резкое ухудшение состояния государственной собственности и сферы услуг, что приведет к финансовому кризису беспрецедентных масштабов.»
Но почему это будет желанной целью для тех, кто называет себя либертарианцем или либералом? Действительно, финансируемая за счет налогов система общественного благосостояния должна быть ликвидирована, укоренена и ветвистая. Но неизбежный кризис, который принесет «свободная» иммиграционная политика, не приводит к такому результату. Наоборот: кризисы, как известно всем, кто смутно знаком с историей, обычно используются и зачастую целенаправленно сфабрикованы государствами для дальнейшего увеличения собственной власти. И, несомненно, кризис, порожденный «свободной» иммиграционной политикой, был бы экстраординарным.
В заключение он делает еще одно предостережение относительно несовместимости массовой иммиграции и демократии, когда политические лидеры безвозмездно субсидируют иммигрантов, а не выступают в качестве попечителей собственников:
«Иммиграционная политика государств, сталкивающихся с наибольшим иммиграционным давлением, США и Западной Европы, мало похожа на действия попечителя. Они не следуют принципу полной стоимости. Они не говорят иммигранту по существу «платить или уезжать». Напротив, они говорят ему «раз в жизни можно остаться и пользоваться не только всеми дорогами, но и всевозможными коммунальными удобствами и услугами бесплатно или по сниженным ценам, даже если вы не платите». То есть они субсидируют иммигрантов — вернее заставляют отечественных налогоплательщиков субсидировать их. В частности, они также субсидируют отечественных работодателей, которые импортируют более дешевую иностранную рабочую силу, потому что такие работодатели могут переложить на других отечественных налогоплательщиков часть общих расходов, связанных с их трудоустройством — бесплатным использованием его иностранными работниками всего находящегося в стране общественного имущества и услуг. И они еще больше субсидируют иммиграцию (внутреннюю миграцию) за счет налогоплательщиков-резидентов, запрещая — с помощью антидискриминационных законов — не только все внутренние, местные ограничения на въезд, но и все чаще все ограничения, касающиеся въезда и использования всей отечественной частной собственности. Тем самым отнимая права у владельцев частной собственности.»
Итог
В конечном счете, позиция доктора Ханса-Херманна Хоппе в отношении иммиграции и границ логически согласуется с порядком частной собственности, при котором владельцы указанной собственности несут преимущества и бремя иммиграции. Хоппе показывает, что «открытые границы» могут вредить не только гражданам страны, но и ее экономике, что в конечном счете приведет к ухудшению положения самих мигрантов.
В концепцию классического либерализма идеи Хоппе очень удачно вписываются. Несмотря на то, что Хоппе является анархо-капиталистом, все представленные его идеи с легкостью могут использовать классическо-либеральные, национал-либеральные и консервативно-либеральные правительства. Его концепция о «пригласительной миграции» и децентрализации миграционной политике в целом представляют собой некую дистанцию, концом которой является анархо-капитализм. При этом представители более умеренных взглядов могут остановиться где-то посередине. Тем самым, получив нерадикальное и действенное решение проблемы «открытых границ». То есть, говоря о «полномочиях на принятие или исключение» и их владельцев, анархо-капиталист выберет «владельцев частной собственности и их добровольные объединения», а представитель более умеренных взглядов «штаты, провинции». Он затрагивает не только социальный и экономический аспект, но и политический. Посредством аргументации в пользу ограниченной имиграции, он так же в очередной раз доказывает несостоятельность демократических институтов, которые в угоду личных интересов ограничивают права одних и расширяют права/возможности других.
Миграционная политика по Хоппе это не только вопрос «кого впускать/не впускать в страну». Это в первую очередь защита прав человека в отдельно взятой стране, где нет места для несвободной демократии, ущемлению прав собственников и локальных правительств, анти-дискриминационным законам и любым другим формам принуждения со стороны государства, которое содержится за счет тех, кого оно предпочитает мигрантам из других стран.
Автор статьи и иллюстраций: Андрей Шевцов
Источники:
Hans-Hermann Hoppe, Journal of Libertarian Studies (Summer 1998): 221-233pp.
Hans-Hermann Hoppe, Democracy: The God that Failed: 120-131pp.
Hans-Hermann Hoppe, «A Realistic Libertarianism»