Пицерия 2
Термин «нормальные пацаны» бытовал в общении спортивных особей в качестве определения принадлежности к сословию братвы. Ну, скажем, не достигшей, до поры до времени, иерархических высот в преступном мире. Бригада уехала в Питер и всё пошло не по сценарию, сразу. С момента погружения бригады на поезд. Эта леденящая душу история растянулась на полгода…
В поезде, редкий случай, путешественники встретили коллегу из Питера, который был знаком с одним из москвичей со времени совместного пребывания в детском исправительном заведении. Их статья, в то советское время, была двести шестая - хулиганство.
Трудно сосчитать мальчишек-хулиганов, которые получив за мелкие проступки сроки пребывания в исправительной системе, вышли на свободу преступниками убеждёнными и профессиональными. Ну, если, конечно, признать такую профессию.
Помню, во время первой встречи с Виктором – старшим моих правозащитников, получил от него исчерпывающую информацию, - Знаешь, Анатолич, я преступник. Пока существует человечество, будет и преступный мир. Так что – я преступник. Через несколько лет, в какой-то степени и под моим влиянием, он стал гражданином своей страны. С крепкой гражданской позицией. Стал молодым дедушкой. У него крепкая семья. Но, это стало потом…
Выяснилось, что у группировки, в которой состоял попутчик питерец были проблемы с одной из этнических бригад.
В то время, в результате беспредела в руководящих структурах государства, началось перетекание неустроенной молодёжи из голодных районов в места более сытные. И, как следствие, начались разборки, иногда кровавые, за сферы влияния. Через несколько лет, когда более, или менее устаканилась ситуация в мире приблатнённом, в сытные места потекла рабочая сила. И этот процесс, тоже был неуправляемым. Он стал более преступным, чем рекетирское движение. Но, преступниками, в большей степени, были чиновники.
Попутчики договорились, что как только москвичи «сделают работу», они помогут товарищам из Питера в разборке с этносом.
На площади Московского вокзала Бригаду усадили в микроавтобус и отвезли в какой-то домишко, неподалёку от Ольгинского пруда.
На следующий день гастролёры исполнили шумную комбинацию, по редкоземельным соискателям, попутно конфисковав у горе коммерсантов «сотку баксов». Мне позвонил радостный Витёк и сказал, - Анатолич, мы тебе привезём денег на квартиру.
Квартиры у меня, тогда действительно, не было. Жить пришлось с родителями. Вспоминаю теперь это славное время с таким теплом…
- Вы, там тихонечко берите билетики и домой. Квартира подождёт, Вам самим бы немножко жирком обрасти. Ещё, служба рассчитается, вот и будет стартовый капитал. Приедете – расскажу, что придумал для Вас.
Приехали они через неделю. Частями но, слава Богу, все. Сто тысяч американских рублей и тридцать, считая присоединившегося Захира и его пятерых товарищей, здоровенных молодцов – это для гостеприимного Петербурга событие историческое. Мальчики загуляли, как они сами говорили, конкретно.
Сначала, помогли разобраться с Северным Кавказом попутчику и его друзьям. Там разговорами не обошлось и возникло уголовное дело, связанное с тяжкими и особо тяжкими телесными. Не ведая об этом, дружное пацанство продолжало гулять. Шумно, но уже мирно. Гуляние это описывать бессмысленно, это праздники в России описаны, даже классиками.
Они вернулись домой нищие и опухшие. Но, с чувствами выполненного долга и собственного достоинства. Получили заработную плату в нашей фирме и деньги из моих рук от разведчика.
- А себе взял? - спросил Виктор.
- Это не мой бизнес. Если старушку подвезу на машине до дома, денег не беру, мне показалось, что он понял правильно.
Привели себя в порядок – в молодости это мгновенно, и приступили к повседневным делам. К тому времени, несколько человек поступили в вузы. Пришлось уговаривать и заставлять поступить. Вузов расплодилось немеряно. Они, как страховые компании, создавались, разорялись и исчезали. Мы своих определили в государственные. Государственные не исчезали.
Наша фирма и её дочки процветали, сотрудники дорожили местом и работали от души. Было установлено правило – не ябедничать. Не ссориться, а искать компромисс. Так и было. Бандиты отличались от других сотрудников, разве что, возрастом и состоянием здоровья. Сто сорок шесть человек и члены их семей обслуживались в «Кремлёвке» за счёт предприятия. Дети были прикреплены к поликлинике на улице Цандера. В ней заботились о здоровье детишек министров и всякого другого блатняка, наряду с детишками наших сотрудников.
Возглавляла эту поликлинику жена моего студенческого друга, Тамара свет Николаевна. Она добилась права оказывать платные услуги населению и мы стали первыми представителями этого населения. Всё было ровно и размеренно.
Улетев на две недели в Германию, оставил ключ от съёмной квартиры девочкам секретарям.
- Приедет Захир с женой, пусть поживут у меня. Водителей попросите поработать с гостями.
У меня был Опель-Сенатор. Трёхлитровый мотор, коробка автомат. Зелёный металлик, зелёная кожа, атас - машина.По тем временам, машина для господ.
Вообще-то, водителей нанимать было модно, только у нас. В Европе такой профессии почти не было. Но, было удобно. Мыть, заправлять, ремонтировать… Да и алкоголь приходилось употреблять, в те годы, часто. Алкоголь был частью рабочего процесса.
Вернувшись в Москву вынужден был работать с тройной нагрузкой. Много встреч, совместных обедов и ужинов. Водители, сменяя друг-друга, были загружены под завязку.
Два слова об этих славных ребятах. Оба молодые, семейные. Отцы. Их сильно уважала братва, хотя были они – рабочий класс. Кстати, отношение к работающим людям у моих «пацанов» было изначально уважительное. Не я их этому учил, они просто, такими были.
Итак, два водителя. Игорь, до меня работал у последнего по счёту союзного министра культуры, Соломина. Володя возил последнего председателя министров, Силаева. Школа у обоих была высокая.
На второй день, после приезда, Володя сказал, - Анатолич, за нами ездят. Постоянно.
- Вов, ну кому мы нужны? Это тебе кажется.
На следующий день, Игорёк заметил, - Мужика с девкой два раза видел, на жигулёнке. Мы останавливаемся и они. Нездоровая, какая-то, фигня около нас.
Перелопатив события последних месяцев, не нашёл поводов для повышенного внимания к своей персоне. Приезжали итальянцы для переговоров. Возил их в «Елоховку» они интересовались церковным рукоделием. Тогда за мной два дня, в наглую, комитетчики шастали. Всё, пожалуй. Ещё Швингенберг с женой в Москве. Приехали не надолго, просто поболтаться. Разместил их в армейской гостинице, на Мосфильмовской улице и прикрепил наёмный Мерседес. Продолжал уделять им внимание.
Доехав до дома, отпустил Игорька, попросив завтра приехать к девяти. Володя отпросился на завтра, поскольку у сынишки день рождения. Они сами договаривались о времени работы. Дома ждала, живущая со мной Елена. Просто, хороший человек. Заботливый. Поужинали – готовить она умела.
Утром зазвонил телефон, стоящий у кровати. Снял трубку и не слушая сказал, - Выезжай. И положил трубку на аппарат. Было темно.
Так было заведено – выезжая из дома, водитель звонил мне. Потом поднималась Лена и шла готовить завтрак… В этот раз, попросил Елену разбудить меня, когда приедет Игорь. Собирался встретиться с немцами, заехав по пути в офис, на Маросейку.
Услышав звонок в дверь, крикнул, - Лен, впусти Игорька, пусть кофейку треснет!
Встать с кровати не успел. Они влетели впятером, в масках, истошно крича, - Руки! Лежать!!!
Протянул руки, на них набросили наручники. Началось… Лихорадочно соображаю, - Бандиты, или мусорки?
Увидев приведение с телекамерой, понял - милиционеры…
Продолжение завтра