«Война – область случайностей, только в ней, этой незнакомке отводится такой широкий простор. Потому что нигде человеческая деятельность не соприкасается с ней всеми своими сторонами, как на войне. Она увеличивает неопределенность обстановки и нарушает определенность событий.» Эти мысли великого военного философа Карла фон Клаузевица стали военным манифестом полководцев уже 19 и 20 веков. Вообще, понятие война и философия до Клаузевица, а, вернее сказать, до Наполеона, на основе кампании которого создавал свое учение немецкий генерал, были несовместимы.
Петр, принимая решение о начале Северной войны, действовал скорее, как азартный игрок, чем трезвый политик, а тем более философ. У шведов была самая сильная армия в Европе, самый сильный флот на Балтийском море, за побережье которого и собирался воевать Петр. Если взглянуть на карту тех времен, то шведское королевство было скорее не королевством, а империей – вся Финляндия вместе с Карелией, Эстляндия, Лифляндия, - то, что мы называем сегодня прибалтийскими республиками, Ингрия – то, что мы теперь называем Ленинградской областью, сильнейшие крепости в Германии – Штетин, Верден и т.д.
В людских ресурсах у русских не было преимущества перед шведами – хоть территория и была велика, но призвать в армию можно было далеко не каждого. Проще говоря, если бы Карл в 1709 году подошел к Москве, то сибирские полки не смогли бы подойти на помощь (как это было в 1941 году). Собственно говоря, у Петра был всего один шанс – армию-то Петр создал, но это скорее было еще тесто, а испечь пирог только предстояло. И может быть, именно поэтому Петр затеял эту войну, ведь с детских лет он играл в войну – сначала с деревянными игрушками и пушечками, заряженными порохом, затем с потешными полками, и, взрослея, не хотел бросать игру – выходит, современная пословица «Мужчина отличается от мальчика только ценой игрушек» была актуальна и тогда.
Создав свою самую любимую игрушку, Петр, конечно, хотел ее опробовать, и опробовать на противнике, возможная победа над которым сразу бы вывела Россию в число первых европейских держав. Другой, наиболее опасный сосед – Османская империя - уже тогда дышала на ладан (хотя в будущем Россия не раз будет воевать с турками). К тому же второе детище Петра – флот, который он хотел вывести на морской простор, предпочтительнее было вывести на Балтику. Петр уже давно решил, что Россия – это часть Европы, а не часть Азии – поэтому стремление в Европу должно быть первостепенным. Соответственно, предлог у этой войны миг был только один – возвращение России исконно русских земель, которые шведы называли Ингрией. Тем более, что шведы захватили эти земли даже без боя менее ста лет назад – в 1612 году, во времена Великой смуты. Они получили за мизерную цену – за то, что послали небольшой отряд наемников в помощь русскому царю в борьбе с польскими захватчиками.
Короче говоря, у Петра было желание и был предлог. К тому же, на престол только что вступил молодой король Карл XII, о башибузукских наклонностях и авантюрном складе характера не догадывались даже министры шведского королевского двора, а уж тем более российского. Энергия и полководческие способности этого молодого короля сначала вознесли Швецию на пик военного могущества, а затем, уничтожили ее как великую державу навсегда. После того, как погиб Карл и был подписан мир с Россией, Швеция не смогла никогда играть ту роль, которую она играла в Европе в течении нескольких столетий.
Карл XII и Петр I – фигуры неравнозначные для историков. Карла обычно представляют великим полководцем, но бездарным руководителем государства. Петра оценивают с точностью наоборот. Но, что касается Петра – это оценка западных историков. Все они признают достижения Петра в превращении России в великую европейскую державу, но что касается ведения войны, все как обычно сводится к тому, что шведы были побеждены огромными российскими ресурсами, что на тот момент было абсолютно невозможно.
Впрочем, Европа склонна всегда была оправдывать свои провалы чем угодно, только не неудачами своих полководцев. Так было и с Наполеоном, и с фашистским нашествием. Просто как у полководца, у Петра перед Карлом было одно огромное преимущество – он умел учиться на собственных ошибках. Когда дело касалось политических и военных шагов, он был человеком осторожным и терпеливым, несмотря на то, что в обычной жизни был человеком не просто несдержанным, а порой бешеным. Карл же вел себя на поле боя так же, как и в обычной жизни – бретер и задира, презирающий любого из своих противников.
И тем не менее в наследство Карлу была оставлена прекрасно обученная и экипированная и овеянная победами шведская армия. По ее образцу копировались армии многих европейских государств – достаточно сказать, что самым великим полководцем XVII: века, был шведский король Густав-Адольф. Первая общеевропейская – Тридцатилетняя война – прошла под знаком побед шведского оружия.
Два других активных участника Северной войны – Речь Посполитая и Саксония. Самый большой бабник Европы – саксонский электр и король польский Август II, правда, сумел втянуть непосредственно в войну только Саксонию – польские шляхтичи, по своему обыкновению, королю не подчинились, сначала оставались безучастными ко всему, а затем, когда войска Карла XII жестоко разорили Польшу, перешли кто в стан Августа, кто в стан шведского ставленника Станислава Лещинского, начав, по сути, гражданскую войну в стране.
И еще один союзник России в войне против шведов – Дания. Ее король Фредерик IV полководец был никудышный – такой же, как Август II, но искусством интриги овладел в совершенстве. Датчане меньше всего участвовали в этой войне, которая длилась 21 год, хотя именно они официально открыли боевые действия. Их 16-тысячный корпус начал наступление в Голштинии – пограничном с Данией герцогстве, которое было союзником Швеции. У каждого из участников Северного Союза были свои причины начать войну со Швецией – у России – побережье Балтики, у польско-саксонских сил – владения шведов в Литве, датчане хотели избавиться от засилья шведов в Балтийском море.
У шведов серьезных союзников не было – было лишь французское золото и возможная помощь Османской империи, которая была обижена на Россию за недавний захват Азовской крепости (впрочем, османы не решались на серьезные боевые действия). Карлу XII в день его вступления на престол было всего 18 лет. И почти сразу же союзники объявили Швеции войну. Весельчак Август II начал наступление в Ливонии и осадил Ригу. Собственно, на этом он посчитал свои союзнические обязательства выполненными и немедленно уехал на охоту. Осажденные и осаждающие вели вялую перестрелку. Датчане мгновенно получили нокаутирующий удар от 18-летнего короля – он высадился под Копенгагеном с 20-тысячной армией и заставил Фредерика IV капитулировать и подписать мир. Один союзник был выведен из игры.
Серьезно к исполнению своих союзнических обязанностей отнесся только царь Петр. Его можно понять – Северный союз был первой коалицией, созданной Россией, в которой европейские государства участвовали на вторых ролях, что, безусловно, льстило самолюбию молодого русского царя. Ему тоже было не так уж много лет – всего 23. Русские двинулись в 1700 году на Нарву, и в августе осадила эту сильную шведскую крепость.
Игры с потешными полками и удалые схватки с турками – все, что было в активе у новой армии. Впрочем, Нарву нужно было всего лишь осадить и взять – это не означало, что придется встретиться в чистом поле с полками настоящего европейского строя. И вдруг неожиданная весть – король Карл высадился в Пярнау (теперь это эстонский город Пярну), и немедленно начал движение в сторону Нарвы. В те времена не только в Росси, но и в Европе движение войск было очень медленным, и никто не ждал быстрого появления шведских войск.
Чтобы было понятно – высадка произошла 6 октября, а сражение под Нарвой 19 ноября, то есть всего через полтора месяца. При этом Карлу пришлось пройти пешком с обозами и войсками всю нынешнюю Эстонию. По тогдашним представлениям европейских военных специалистов, это было слишком быстро. Войскам после высадки нужно было дать отдохнуть, пополнить запасы, создать обоз, и вместе с этим обозом, начать осторожное продвижение, посылая вперед конные разъезды. Карл не сделал ничего из этого, и, кроме того, он совершил с точки зрения военного искусства того времени, казалось бы, самую крупную стратегическую ошибку – он двинулся не в сторону осажденной польско-саксонскими войсками Риги, а в сторону Нарвы.
Для сравнения – Ригу осадили 12 тысяч человек, а под Нарвой стояло почти 35 тысяч русских войск. Карл же, бросив все, взял с собой всего 8 тысяч человек. Его войска двигались в пешем порядке по уже начинавшей застывать осенней грязи. Привалы были очень короткими. Русская разведка почти бездействовала. Поэтому появление шведов было для всех полной неожиданностью. Впрочем, в русском лагере особого беспокойства это не вызвало.
Согласно еще одному правилу ведения боевых действий в Европе в те времена, которые царь Петр и его генералы вычитывали из переведенных книг, противник не будет атаковать сходу. Сначала должны подтянуться все войска, построиться определенным порядком в боевую линию и начать движение в сторону врага. На это требуется достаточно времени – не менее суток. В русском лагере было много иностранных наемников, которые убеждали Петра, что шведы будут действовать именно таким образом.
Все это непонимание привело к тому, что Петр Великий совершил единственный поступок, о котором он жалел всю свою жизнь. За время своего царствования Петр принял много неправильных и неправильных решений, но никогда не сожалел о них – он считал, что царю позволено все. Но будучи уверен если не в положительном исходе будущего сражения, то в ничейном его результате, Петр 18 ноября оставляет армию по неотложным делам.
Ранним утром, примерно 4 утра, шведы атаковали русские позиции, где все мирно спали. Шведов было почти в пять раз меньше, чем русских, но армию постигла катастрофа. Крик «Иностранцы предали!» разнесся по войскам, и необстрелянные новобранцы бросились бежать. Гвардия же Петра, Преображенский и Семеновский полки, укрылись за повозками, и дрались в полном окружении, так и не сдавшись. Шведы, восхищенные их мужеством, выпустили их из окружения со знаменами и в полном вооружении после подписания капитуляции. 6 тысяч убитых, огромное количество пленных и потеря почти всей артиллерии – 145 пушек – это все, что было у новой российской армии. Шведы потеряли всего 2 тысячи. Хотя, если реально рассмотреть соотношение сил, поскольку они дрались всего с двумя полками, это были очень серьезные потери. И все же армия не была разгромлена, а отступила.
Почему же Петр никогда не забыл о том, что произошло за день перед битвой. Многие современники говорили о том, что Петр более всего страдал не от того, что баталия была проигранной, а от того, что он оставил войска в самый трудный час, и что его посчитают трусом. Царю и королю можно все, его поступки не обсуждаются – таково правило абсолютизма. Но Петр не таков, и он мучительно переживает то, что произошло под Нарвой.
Петр – единственный российский лидер, обладающий абсолютной властью, коей будут обладать все последующие и до, и после 1917 года, который считал, что сам, своим личным примером, должен вести за собой своих подданных. Эта мысль подтверждается тем, что во многих других сражениях Северной войны, в которых участвовал Петр лично, он не был типичным полководцем, наблюдающим за сражением с вершины холма. Очень часто он сам шел в первых рядах своих войск. Так было во время морского сражения в устье Невы, в битвах на Лесной и под Полтавой.
Также по теме:
Полковник Стирлинг и частный военный бизнес. Часть 1
Полковник Стирлинг и частный военный бизнес. Часть 2
Филипп II Македонский и современное военное искусство
Командующий ИРА Майкл Коллинз и искусство городской войны
Генерал Люфтваффе Курт Штудент и искусство воздушного десанта
Кровавый Билл Андерсон и искусство партизанской войны
Генерал кавалерии конфедератов Джеб Стюарт и теория блицкрига
Африканский Наполеон
Фредерик Уорд – американский наемник, ставший китайским полководцем
«Отец челюсти» и его Арабский легион
Морская пехота США против Аугусто Сандино: счет 0:1