В 1648-м году Вестфальским миром завершилась Тридцатилетняя война. Началась новая эпоха европейской политики. Трудно переоценить значение Вестфальского мира для всей дальнейшей европейской (да и мировой) истории. Например, было сформировано понятие государственного суверенитета – отныне ключевые европейские государства становились, ну… государствами, а не просто владениями своих монархов.
Жители германских княжеств получили религиозную свободу, что сейчас кажется чем-то естественным, а тогда было настоящим прорывом складывающегося гуманистического мировоззрения. На этом эпоха крупных религиозных конфликтов в Европе закончилась.
Все общеевропейские войны после Вестфальского мира (за исключением, пожалуй, Войны за испанское наследство) строились по схожему сценарию – один из крупных игроков оказывался в относительной дипломатической изоляции, после чего остальные пытались его «сожрать» с разной степенью успешности.
За эти три с половиной века Германия оказывалась общим врагом чаще, чем кто-либо другой. И на то были свои причины.
Кроме Вестфальской системы, у Тридцатилетней войны было множество последствий. Например, земли Бранденбургского курфюршества были опустошены и разрушены войной. Курфюрст Фридрих-Вильгельм оказался вынужден обратить внимание на вторую часть своей разделенной страны – Пруссию.
Так началось возвышение Пруссии, приведшее в итоге к созданию Германской империи.
Немцы появились в Пруссии в XIII веке. Это были крестоносцы Тевтонского ордена. Балтское языческое население Пруссии долго сопротивлялось наступлению польских христианских королей, но не выдержало прихода крестоносцев, за спиной у которых был богатейший опыт войны на краю европейской ойкумены.
История Тевтонского ордена чрезвычайно интересна, но в контексте Германии Нового времени о тевтонских рыцарях достаточно помнить следующую фразу:
«Вчера мы были армией без страны. Завтра мы будем выбирать, какую страну купить».
Ничто не характеризует Тевтонский орден лучше, чем эти слова главного антагониста «Крепкого орешка 3». Именно так тевтонские рыцари себя позиционировали, именно так они себя и вели – Пруссия была для этих безродных ландскнехтов и младших баронских сыновей возможностью сделать свою страну с пивом и фройляйн.
Экспансия на северо-восток разбилась о русских, на юго-восток – об поляков и литовцев. Однако Тевтонская Пруссия смогла уцелеть и тихо просуществовала до начала XVI-го века, все больше и больше подпадая под польское влияние.
В 1523-м году великий магистр Тевтонского ордена Альбрехт заявил о своих лютеранских воззрениях и призвал братьев по ордену к тому же. Через два года Пруссия из орденского государства стала светским герцогством с Альбрехтом в роли герцога и в вассальной зависимости от Польши.
Через восемьдесят лет курфюрст Бранденбурга Иоахим III Фридрих Гогенцоллерн стал регентом Пруссии при своем тесте Альбрехте-Фридрихе, утратившем душевное здоровье. Иоахим планировал оставить Пруссию за своей династией, а чтобы у Польши не возникло возражений, он сделал в польскую казну заметное пожертвование.
Однако, несмотря на то, что Пруссия стала владением Бранденбургского дома, само Прусское герцогство оставалось вассалом Польши. Поэтому в первые годы власти Гогенцоллернов Пруссия была чемоданом без ручки.
Но Тридцатилетняя война изменила все.
Восстанавливая Бранденбург из пепла, Фридрих-Вильгельм был вынужден обратить внимание и на развитие Пруссии. По приглашению курфюрста в Пруссию отправились тысячи колонистов – французские гугеноты, голландские торговцы, бесприютные немцы со всех краев Священной Римской империи.
Вскоре Фридрих-Вильгельм избавил Пруссию от вассальной связи с Польшей, удачно поучаствовав в шведско-польской войне на стороне скандинавов.
Достаточно скоро бранденбургско-прусское государство Гогенцоллернов стало прусско-бранденбургским, а стоило XVIII-му веку выйти на сцену, как сын Фридриха-Вильгельма Фридрих (с фантазией у Гогенцоллернов всегда были проблемы, поэтому к бесконечным Фридрихам и Фридрихам-Вильгельмам придется привыкнуть) решил называться отныне королем. И свое королевство он назвал не «Бранденбург», а «Пруссия».
Стоит заметить, что в этот период дипломатическая репутация Гогенцоллернов была вполне удовлетворительной. Они имели связи с Швецией (гегемоном Северной Европы того времени) и с понемногу набирающей силу Россией.
Впрочем, Пруссия в Большой игре почти не участвовала, довольствуясь региональными развлечениями.
Фридриху I наследовал Фридрих-Вильгельм I (I потому, что был первым королем Пруссии с таким именем). Представьте себе стереотипного немецкого бюргера. А теперь отнимите у него зажиточность, любовь к развлечениям, приветливость, трудолюбие, скромность… в общем, все положительные черты этого стереотипа. Посмотрите на того, кто у вас остался – это вот и был Фридрих-Вильгельм I.
Он был грубым до жестокости, скупым, строгим, безбрежно вульгарным и к тому же совершенным солдафоном. Фридрих-Вильгельм остался в истории под прозвищем «Король-солдат» притом, что за время его правления страна участвовала только в одной войне и то недолго – в Северной войне на стороне России.
Замечаете, как часто Пруссия бьет старых союзников?
Королем-солдатом Фридриха-Вильгельма прозвали за то, что он превратил страну в армейский полк, а себя, соответственно, в полковника. Именно при нем были заведены многие немецкие милитаристские привычки, прославившиеся в следующие времена.
Репутация Пруссии, как страны стала стремительно ухудшаться. Причем, главным образом не из-за ее усиления, а из-за ее вопиющего дурновкусия.
Тут нужно заметить, что дело было в Галантную эпоху, в эпоху Просвещения, когда высокие художественные стандарты аристократии превратились из признака глубокого ума в признак наличия ума в принципе.
Дворец Версаля был не только красивым зданием – это был способ мышления эпохи барокко. Весь XVIII-й век с его переусложненностью, с его альянсами и дипломатией, с его авантюризмом и империализмом был Версальским дворцом, раскинувшимся на всю Европу, значительную часть Азии и обе Америки.
Фридрих-Вильгельм превратил свою страну в караулку стражи этого дворца.
При Короле-солдате армия выросла почти в три раза – с 30 000 до 83 000. При этом около трети составляли жители других германских государств, завербованные прусскими рекрутерами.
Большинство армий того времени формировались по рекрутской модели, то есть, каждая область (община, деревня, район...) должна была выставить определенное количество рекрутов. Однако Фридриха-Вильгельма такая система не устраивала, поэтому он ввел всеобщую воинскую повинность, правда, стоит заметить, что высочайшие стандарты прусской армии не позволяли призвать подавляющее большинство мужчин Пруссии. При этом дворяне от воинской службы были освобождены взамен на ежегодный налог.
Пруссия вновь была страной для армии, как во времена Тевтонского ордена. И этой армии нужно было с кем-то воевать.
Однако Фридрих-Вильгельм остался в европейской истории обыкновенными сумасбродом, повернутыми на военщине. А вот его сын Фридрих II сделал все возможное для того, чтобы немцы ассоциировались в Европе в первую очередь с войной.
Когда речь заходит о Фридрихе II, обычно вспоминают Семилетнюю войну. Оно и понятно – грандиозное столкновение между всеми сверхдержавами того времени стало для XVIII-го века тем же, чем для XIX-го станут Наполеоновские войны.
Однако, как и многие грандиозные конфликты, Семилетняя война заслоняет «войну в тени» – Войну за австрийское наследство. А ведь именно в ее ходе были сформированы основные сценарии войн с участием Пруссии.
В 1713-м году император Священной Римской империи Карл VI Габсбург принял закон о престолонаследии, согласно которому владения Габсбургов отныне могли наследовать женщины. Сделано это было от необходимости, ведь у Карла не было (и в итоге так и не появилось) наследника мужского пола. Этот закон известен как «Прагматическая санкция», и он был признан всеми большими игроками, а также многими малыми, включая Пруссию.
Однако в 1740-м году, когда Карл VI умер, вдруг выяснилось, что все держали пальцы крестиком, когда признавали «Прагматическую санкцию», и юная государыня Мария-Терезия оказалась одна против Франции, Испании, Баварии, Саксонии и, разумеется, Пруссии.
Для Пруссии и ее нового короля Фридриха II война шла ни шатко, ни валко. Тактические победы перемежались тактическими поражениями, но главную свою оперативную задачу Фридрих выполнил – его войска заняли и смогли удержать за собой Силезию.
Однако на поздних этапах войны, когда над Австрией благодаря ратным успехам перестала висеть угроза полного поражения, прусский король вдруг стал ощущать дипломатическое давление – сперва на сторону Марии-Терезии перешла Саксония, затем австрийская дипломатия смогла привлечь к себе Россию, до того вполне отстраненно наблюдавшую за разборками в Европе. К тому же, англичане, ведшие отдельную игру с Францией, помогали Марии-Терезии и ее союзникам деньгами.
Формально ни один из новых союзников Австрии не имел к Пруссии претензий. Однако сам факт того, что Фридрих, начав войну в составе мощного альянса, в итоге сам оказался в изоляции, весьма показателен.
Австрийская армия, вопреки расхожему мнению о ней в нашей стране, имеет славные и даже великие страницы в своей истории. Евгений Савойский, Карл Шварценберг, Йозеф Радецкий и габсбургские войска под их командой не раз оставляли победу за своими государями. И все же главным оружием Дунайской монархии всегда была дипломатия.
Гогенцоллерны, имевшие уже стойкую репутацию вульгарных солдафонов (несмотря на то, что Фридрих был человеком достаточно изысканных вкусов), схлестнулись с домом, который как никто в Европе умел плести интриги и создавать альянсы.
Когда через восемь лет после Войны за австрийское наследство началась Семилетняя война, на стороне Габсбургов против Гогенцоллернов выступили единым фронтом Россия, Франция, Испания и Швеция.
Пруссия впервые вчистую проиграла дипломатическую войну – скоро это станет для нее привычкой.
Вообще, Дипломатическая революция, организованная австрийским канцлером Кауницем перед Семилетней войной заслуживает отдельного обстоятельного разговора. Если кратко, Австрия последовательно отвернула от Пруссии большинство ее старых союзников и загнала пруссаков туда, где совсем недавно прибывала сама – в практически полную политическую изоляцию.
А далее все по сценарию – босс без свиты в конце уровня и партия жадных до лута и экспы героев против него.
Из больших игроков на стороне Фридриха оказались лишь британцы, но поражение их армии от Франции в Войне за австрийское наследство было настолько оглушительным, что англичане «по-крупному» были готовы воевать лишь на море и в колониях.
Фридрих же зародил еще одну немецкую политическую традицию – демонстрировать полное непонимание того, как против него обернулись все окружающие. Судя по всему, он действительно полагал, что дело здесь было в женской солидарности Елизаветы Петровны, Марии-Терезии Австрийской и мадам де Помпадур – фаворитки французского короля Людовика XV.
И в этой ситуации, когда нужно было действовать максимально аккуратно, дипломатией и интригами внося раздор в далеко не безоблачный союз «трех юбок»… Фридрих взял и напал первым.
События Семилетней войны широко известны. Безусловный полководческий талант Фридриха и стойкость прусского солдата позволили Пруссии затянуть своих врагов в тяжелую, вязкую войну. Однако в итоге на поле боя Фридрих проиграл и был разгромлен.
Однако Бранденбургскому дому повезло. Просто повезло. В России умерла Елизавета Петровна, воцарившийся после нее Петр III видел внешнюю политику страны несколько в ином ключе, в итоге Россия заключила сепаратный мир с Германией в выигранной, по сути, войне.
Так Петр III стал одним из крупнейших предателей национальных интересов в истории нашей страны, а Россия упустила исторический шанс стать собирательницей не только русских, сибирских, кавказских и среднеазиатских земель, но и центром притяжения в разобщенном германском мире.
Пруссии же неудача русской внешней политики позволила завершить Семилетнюю войну, сохранив статус-кво, что в сложившихся обстоятельствах было безусловным успехом.
Из первой схватки против всех Германия вышла победительницей.
Знаете, когда я смотрю на этих молодцев, я вспоминаю финальную сцену «Цельнометаллической оболочки», но звучит в моей голове не «песня Микки-мауса» — там грохочет песня из титров: