Однажды утром я вышел к воротам, чтобы проводить маму к корове. Дальше ворот она меня не брала, но махала до поворота. Смотрим: из-за баррикады в конце улицы выезжают два военных грузовика-будки с антеннами. Остановились возле нас, офицер вышедший из кабины спросил как проехать в село Пушкарское. Мама показала, и узнала рядом с шофёром Г. К. Жукова. Она узнала Георгия Константиновича, так как до войны видела его в академии имени Фрунзе, где преподавал ее отец.
Машины тронулись дальше и метров через пятьдесят остановились около мужчины, который показал рукой в ту же сторону. Мама ушла, но скоро вернулась, и сказала что служба ВНОС( войска воздушного наблюдения, оповещения и связи — прим. автора) ждет большой налёт и советует уйти из города. Стали собираться. Наши узелки с нужными вещами, и едой, одеждой и запиской где живут наши родные, (а у меня еще была рогатка, кухонный нож и книжка Р. Киплинга "Маугли" ) были наготове, и мы вышли в степь — необозримую и, казалось, упирающуюся в горизонт. За городом мы подошли к оврагу, в начале которого стояли две печи для обжига кирпича, из которого строили баррикады. Мы хотели спрятаться в печах, но там уже сидели люди. И тут мы увидели на горизонте вражеские самолёты, летящие на город, как стая ворон. Мы немедленно опустились в овраг, на склоне которого сидели солдаты. Мама расстелила одеяло, и укрыла нас , чтобы от страха не разбежались, а сама легла с краю. В это время подошел солдат и стал устраиваться повыше на склоне оврага: он выкопал ямку и сложил землю в два холмика, в одну ямку опустил ноги в другую бедра и лег на спину. Голову положил под холмик. Из города послышались взрывы. Дальше нас тоже сидели солдаты в ямах, откуда брали глину. Кто-то протяжно закричал: «Ложись!» Я спрятал голову под одеяло, а рука мамы задрожала. Послышался звук мотора, и еще звук, похожий на строчащую швейную машинку. Я выглянул — увидел низколетящий самолет на высоте птичьего полёта и лицо пилота в шлеме. Летчик деловито смотрел на правый откос оврага, где никто не сидел, потому что там было мокро. Тут солдат встал на колено, прицелился и выстрелил в хвост самолёту, и наверное попал. Самолет тут же стал разворачиваться, солдат испуганно закричал: «Ложись!» - и я опять спрятался под одеяло . Звук мотора стал приближаться. Опять застрочила швейная машинка — это стрелял пулемёт . Самолет улетел. Потом все стихло, стали подходить люди и останавливались возле солдата. Он лежал неподвижно и не шевелился, по откосу текла кровь и сильно пахло. Мама сложила одеяло и обнаружила в нем две дыры. Пока мама водила сестер в туалет в кусты, я ножом расковырял след в земле и выкопал гигантскую пулю формой и размером с грецкий орех. Не успел ее рассмотреть как вернулась мама и забросила пулю в кусты, велела не подбирать ничего, мол, мало тебе гранаты-лимонки которая чуть не взорвалась у тебя в руках.
В скорбном молчании шли люди по дну оврага. Некоторые солдаты несли по две винтовки. Высоко в небе опять пел жаворонок. Печи у оврага зияли следами от пуль. Под одной лежал убитый солдат богатырского роста, лицом вниз, как будто спал. Один квартал города дымился в развалинах, но наш дом и корова уцелели. Как мы узнали позже, целью этого налёта было уничтожение штаба Г. К. Жукова, но он успел переехать в другое место. Только через несколько лет мама решилась рассказать о шпионах-диверсантах, по наводке которых был разбомблен железнодорожный состав. (см. «Кошка и ночная бомбежка».