Я пишу картины. Живопись – это настоящее волшебство. Обожаю, когда на чистом листе начинают появляться робкие линии. Потом силуэты будущих построек, людей. Они оживают под моей рукой. Иногда кажется, что там, за холстом - целый мир. Он населён героями, они живут своей жизнью. В моём художественном мире живёт одна парочка. Я придумала их ещё в детстве, когда во время грозы пряталась под кроватью. Мне захотелось, чтобы кому-то было так же холодно и страшно. Тогда я встала, осторожно стащила с маминого стола блокнот и ручку. Потом пошла обратно под кровать. Я нарисовала мальчика и девочку, которые жались друг к другу и дрожали от холода. Они были смешные – с ручками-палками, и нелепо насаженными на тело круглыми головами. А я смотрела на них и становилось легче.
С тех пор так и повелось. Когда мне было весело, приятно, легко, мои герои обнимались, держались за руки, хохотали. Когда грустно – они ссорились. Один раз, они даже чуть не расстались, на одной из картин она кидает в него чашкой. Они росли вместе со мной. С каждой картиной становились всё лучше, красивее. Их силуэты всё более походили на фигуры реальных людей. Он стал художником, с приятной улыбкой, небольшой щетиной, добродушным и несколько слабовольным. Глаза у него были немного грустные даже на радостных полотнах, светлые волосы постоянно были заляпаны краской. Она была его музой, балериной. Хрупкой, слишком нервной, ранимой, и неестественно худой. В минуты отчаяния она курила, создавая на картине дымок. Её губы всегда были плотно сжаты, точёный носик вздёрнут вверх. И не было у меня подруги лучше, чем эта девочка с моих картин…
Они знают обо мне всё, я о них – тоже. Они разделяют все мои эмоции – радость, боль…
А однажды, пасмурным осенним утром на холсте оказалась я. Не знаю, что за горе-волшебник так пошутил. И вот, теперь они стали вымещать на мне все свои чувства. Сначала рисовали меня часто, со вкусом. Рисовали вместе. Вспоминали, что я заставляла их ссориться и вымещали на мне всю боль своих обид. Я, благодаря им, побывала и на свалке, и в тёмном бункере, и чуть не утонула на корабле в шторм… Потом они вспомнили, что только благодаря мне существуют и благодаря мне они вместе. Стали судорожно молить прощение. Отправляли в Париж, Лондон, Мадрид… Я посещала на их холстах лучшие музеи мира, делала всё, о чём только могла мечтать.
Как это ужасно – зависеть от настроения других. Зависеть полностью, бесповоротно и… безнадёжно.
Мне плохо на холсте. Тут всё ненастоящее! Как будто сделанное из папье маше! Меня один раз поместили в прекрасный сад. Всё вокруг было завешено сочным виноградом. Я взяла в рот ягодку, но она… была никакой! Как резина!
А им, как выяснилось не слишком комфортно в реальном мире. Они разошлись, как только я перестала рисовать их вместе. Как выяснилось, их, кроме моих работ ничего не связывало. И рисовать, скоро забросили. Стали меня забывать стремительно, как только могли.
В нашем мире она стала не лёгкой балериной, а продавцом-консультантом. А он – не мечтательным талантливым художником, каким был в моей голове, а обычной офисной крысой, погрязшей под тоннами бумаг. Старые работы, на которых они рисовали меня сначала и тот, и другой, стали постепенно выкидывать, как ненужный хлам. Они уже не могли вспомнить ни то, как оказались в нашем мире, ни зачем меня рисовали…
Теперь меня уже нет. Я лишь робкий призрак прошлого, существующий лишь в их сознании. А через двадцать секунд я сотрусь из их долгосрочной памяти. Потому что если что-то очень долго не вспоминать, оно забудется.
Автор: Власова Александра
рассказ написан в 2015 году, старый, но, на мой взгляд, достаточно неплохой
