Я уже был большенький, как говорили у нас в деревне. Было мне уже лет восемь, девять, когда мама рассказала мне о том, что мой дед Тихон вернулся с Первой Мировой войны полным Георгиевским кавалером.
А потом, так как у него было много детей и, чтобы прокормить их, одеть и обуть, он сдал свои Георгиевские кресты в Алтайзолото, получив за них 32 метра ситца.
Нам, мальчишкам, родившимся сразу после Отечественной войны и мечтающим о подвигах, было интересно узнать о войне из первоисточников.
Но почему то все участники воин не любили вспоминать о них.
Мой дед был молчун. Здоровался он исключительно кивком головы, А выходя из за стола, вместо "спасибо", он усиленно кряхтел. Порой мне казалось, что ему лень разговаривать.
Вот я и пристал к деду с расспросами, за что он получил свои награды.
Я подкарауливал его и, подсев, начинал приставать к нему с расспросами, используя наводящие вопросы.
Дед молчал.
Он не отнекивался, не искал причин не рассказывать о войне, он просто молчал. А иногда просто вставал и покряхтев уходил.
И вот однажды, когда он сидел на лавочке за воротами, я подсел к нему и опять начал канючить, расскажи да расскажи.
Я даже перестал надеяться на удачу.
Смотрю, а дед потряс коленями, то приближая их то отдаляя друг от друга, так он делал всегда, когда хотел что то сделать или сказать, глаза его озорно улыбнулись и, как ни в чём не бывало, как будто не было этих долгих уговоров, он совершенно спокойно начал:
-Так ты смотри, как я четвёртого то Георгия получил. Возвращался я с задания верхом на коне. В тылу врага, ближе к линии фронта, я почуял запах дыма. А тишина была вокруг, как будто и войны не было.
Дело зимой было. Ну и поехал я на запах дыма.
Тихонько подъехал с подветренной стороны, раздвинул ветки, вижу костёр а вокруг немцы. Десять их было и офицер с ними. Сидят, разговаривают и смеются.
А меня так и подмывает, взять их. У меня из оружия только шашка, а у них винтовки в сторонке пирамидой составлены.
Выхватил я шашку и внезапно налетел.
Привёл я их в своё расположение.
Дед замолчал.
Потом он встрепенулся, как будто вспомнил что то и, улыбаясь в усы, добавил:
-Да они и не сопротивлялись вовсе.
По его рассказу получалось, что и подвига он не совершал и ни какой он не герой.