У него были такие голубые глаза, что когда он смотрел, казалось это небо смотрит на тебя. Где бы он не появлялся, любое самое скучное место или событие превращалось в праздник. Да что там праздник ! фестиваль. Его любили все. Но я тогда думала, что люблю его больше, чем все остальные. А он придумал мне смешное детское имя и называл только так. Я обижалась. Он брал меня за плечи, слегка подгибал ноги в коленях и смотрел мне прямо в глаза, а его левая бровь ползла вверх и останавливалась где-то на затылке. Это было очень смешно. И говорил: "Вот видишь, твоё взрослое имя тебе совсем не подходит " А ещё... что когда он вернётся, то будет стоять под моим окном и кричать это дурацкое прозвище... пока я к нему не выйду. Но не вернулся.
В тот день он спросил меня. Не о любви конечно, а буду ли я его ждать и скучать по нему. Так же взял за плечи, только смотрел как генпрокурор. Я замешкалась всего лишь на секунду. От неожиданности. И тут его левая бровь поползла вверх прямо к затылку. И я рассмеялась. Вокзальный говорун проквакал о прибытии его поезда и началась обычная суматоха прощания. Мы провожали его всем своим "табором", так что устраивать суету было кому. Потом он подхватил свой рюкзак, взобрался по ступенькам в вагон и даже не обернулся. Так и получилось, что моё последнее воспоминание о нём, это его спина и рюкзак.
Тогда нам казалось, что мы все будем дружить вечно. Но без него дружба, как то не клеилась. И нас осталось только трое. Я и ещё одна влюбленная парочка. Они поженились и уехали из страны, осев в далёкой Бельгии. При любой возможности мы встречаемся. Трое, уже подуставших от жизни людей, и каждый за своей шторкой "У меня всё ОК". Но, как правило, всё оканчивается одинаково. Объятиями и поцелуями, и какой-нибудь совместно сотворённой дурью, над которой мы обязательно смеёмся в следующую нашу встречу. И говорим о том 22 июня, когда мы провожали нашего друга покорять его последнюю вершину. Как нас за "безобразное поведение" высадили из общественного транспорта и мы, в знак протеста, шли по трассе пели и танцевали. Нам бы тогда ещё медведя и всё... вылитые скоморохи. И всегда, кто-нибудь из нас задаёт один и тот же вопрос: Как бы всё было, если бы он тогда вернулся?
