2. ЗАБИТЬ СТРЕЛКУ… С БАБОЙ ЯГОЙ (Отрывок из романа ПЕРЕПОЛОХ В БОЛЬШОМ КИДАЛОВО)

На том они и порешили, и Иван Александрович Конев понесся на всех порах в Кидалово, известить земляков о неожиданной напасти.
- И вот что нам теперь делать? – очередной раз вздохнув, спросил Сыч Мокея.
- Ну, так, надо всё по плану! В первый раз, что ли? – удивился Мокей.
- А то бы без тебя не догадались! – взвился Сыч. – Не работает план-то, вот в чем закавыка!
- Это как? – растерялся Мокей. – Отродясь такого не слыхал, чтобы план отвода мыслей и желаний не работал.
- Ну, так послушай, чудо болотное! – продолжал сердиться Сыч. – А хочешь, так сам попробуй, а то я уже замаялся эту чугунную башку атаковать!
- А чего, и попробую! – тоже рассердился Мокей. – Давай пространственно – временные параметры!
- Да пожалуйста, не жалко! – с обидой проговорил Сыч, телепатируя параметры Мокею.
Пока Мокей пыжился, пытаясь отвести у Витька желание ехать в Кидалово и затевать свой оздоровительный бизнес, естественно, абсолютно безрезультатно, Сыч повеселел и превратил баньку в уютную кухню с самой современной техникой. Единственным предметом старины был ведерный медный самовар, стоявший посреди стола. Наконец, Мокей обессилено откинулся на спинку стула, и вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот.
- Ну, как? – ехидно спросил Сыч?
- На деньгах сидим, задницу лень от стула оторвать, чтобы их взять! – выдал Мокей, выпучив глаза, незатейливые мысли Витька.
Сыч хихикнул и брызнул в лицо Мокею холодной водой.
- Очнись!
Мокей вздрогнул, моргнул несколько раз и пристыжено отвел глаза.
- Во! – поднял указательный палец вверх Сыч. – Понял теперь, какая лихоманка на нас накатывает?
- Ужас какой-то! – тряхнул головой Мокей. – До сих пор в глазах доллары скачут!
- А я что говорю7 У меня такая же ерунда была.
- Если уж мы с ним не справились, то больше никто не сможет, - удрученно сказал Мокей.
- Ну, почему? – спокойно ответил Сыч, разливая чай по большим расписным чашкам. – Прямой – то путь, он не всегда самый короткий.
- У тебя что, идеи какие-то есть? – с надеждой спросил Мокей.
- Да появилась одна мыслишка, потому тебя и пригласил.
- Ну, давай, делись, чего тянешь?
- Да не тяну я, ответил Сыч, в самый раз времячко-то, к четырем утра подходит. Сейчас Жорка Трунов на сеанс связи выйдет.
- Жорка? Трунов? – удивился Мокей. – Так он же в самой Америке!
- Ну и что? – начал сердиться Сыч. – Какое это имеет значение? Сам знаешь, для телепатической связи это не расстояние.
- Так-то оно так, - согласился Мокей, - но только чего парнишку ночью-то тревожить? Дня, что ли, мало?
- Ох! - схватился за голову Сыч. – Совсем ты там в своем болоте одичал! А разница во времени? В Америке сейчас самый что ни на есть день! Давай, настраивайся!
Мокей больше не рискнул отвлекать Сыча пустыми разговорами и молча настроился на параметры Жорки.
- Привет, Сыч! – радостно приветствовал Сыча Жорка. – О! И дядя Мокей здесь? Здравствуйте, дядя!
- Здорово, племянничек! – обрадовался Мокей.
- Что у вас там за пожар? Все живы-здоровы?
- Живем, не кашляем, - вступил в разговор Сыч.
- Так что случилось-то? Я вчера с батей разговаривал, вроде всё нормально было.
- Да не знает еще почти никто, - понуро ответил Сыч.
- Что не знает-то? – встревожился Жорка.
- Тут, Жор, такая история, прямо не знаем, что и делать, запаниковали мы маленько.
И Сыч передал Жорке всю информацию, что знал сам.
- Да, дела… - озадачился Жорка. – Ну, этого когда-то надо было ждать. Что же, мир меняется, придется и нам, менять методы защиты от изменившегося мира.
- Что нам делать-то? – взмолился Сыч.
- Тяните время. Есть у меня роскошная идея, но сразу я отсюда сорваться не могу. Мне надо недельки две, чтобы дела свернуть. Продержитесь?
- А то! – хмыкнул Мокей
- Только ты всё же сильно не задерживайся! – жалобно попросил Сыч.
Сеанс связи закончился. Повеселевшие Мокей и Сыч продолжили чаепитие, попутно разрабатывая стратегию, как протянуть время до приезда Жорки.
Утро нового дня стало утром новой эпохи в жизни села Большое Кидалово, но даже светившее над ним ласковое солнце ещё не знало об этом.
Иван Александрович Конев был поднят с постели ни свет, ни заря пришедшими к нему Мокеем и Сычом. Жена Ивана Александровича Капиталина Агаповна, а попросту, Капа, уже была на ногах и успела приготовить завтрак. От деревенских разносолов стол не ломился, потому что Капа была биохимиком и ратовала за здоровый образ жизни. На столе в большом пузатом чайнике, накрытом расписной салфеткой заваривался чай из шиповника со смородиновым листом, горкой в миске лежали оладьи из кабачков, к ним была не деревенская сметана, которую свободно можно резать ножом, а йогурт пониженной жирности. Йогурт был гордостью Капиталины. Молочный завод, который построили кидаловцы у себя в селе, чего только не выпускал, но их йогурт, не имел себе равных не только в округе, да и во всей области, пожалуй. Культуру молочных бактерий для него вывела сама Капиталина. Эти её маленькие помощники, как она их называла, поистине, творили чудеса. Бич современной цивилизации – дисбактериоз от этого йогурта бежал в панике, теряя тапочки, и никогда больше не возвращался. Что интересно, у потребителей йогурта выравнивался вес. Именно выравнивался! То есть, конкретные задохлики, у которых худые локти и коленки уже можно было приравнивать по остроте к холодному оружию, через какое-то, весьма непродолжительное время приобретали человеческий облик, силы и нормальный цвет лица. Граждане, чей «комок нервов» на животе не влезал ни в какие брюки и юбки, уже через месяц могли покупать себе одежду меньшего размера, а через полгода, если, конечно, не ели в три горла, хвастались перед своими позеленевшими от зависти знакомыми просто-таки по- юношески стройными формами. Говорить нечего, что продукция Кидаловского молочного завода выметалась с полок магазинов Куртыханска в мгновение ока. Только Иван Александрович огорчал Капу. Любитель поесть сладкого, мучного и жирного, он только дома придерживался здорового питания, а на выезде отводил душу, поэтому, несмотря на все усилия жены, сохранил богатырское сложение.
Сыч с порога унюхал оладушки, и с удовольствием принял приглашение позавтракать, Мокей тоже не отказался, и они вчетвером уселись за стол.
- Вижу по вашим довольным лицам, что вы что-то уже придумали? – спросил их Конев. – Самое время, а то мне эти отморозки сегодня звонить будут. Говорить ведь что-то надо!
- С Жоркой мы ночью связались, - ответил Сыч.
- С Жоркой, в Америке ? – уточнил Конев.
- Ага, - подтвердил Мокей, - уписывая за обе щеки оладьи. – Капиталина! Надо в твой йогурт ягоду добавлять, вкуснее будет!
- Вкуснее, да не полезнее! – отбрила Капа. – Бактерии у меня капризные, не во всякой среде выживут, так что нечего продукт портить!
- Не отвлекайтесь, - попросил их Конев.
- Ну, так вот, - продолжил свой рассказ Сыч, - Жорка скоро приедет и с ситуацией разберется, есть у него на этот счет какая-то идея. А нам до его приезда велел время потянуть.
- Сколько надо время-то тянуть?
- Жорка говорит, что недели две, но я так думаю, что надо на месяц рассчитывать. На всякий случай.
- И как мы это время тянуть будем? – недоверчиво спросил Иван Александрович.
- А вот как…
К двенадцати дня, когда у Конева затрезвонил телефон, он уже знал как вести разговор с Витьком.
- Алло!
- Здорово, Ваня!
- Здравствуй, Виктор!
- Ну, чё?
- Чё? То есть, что ты имеешь в виду?
- Ты, Иван, дурака-то не включай, не серди меня, не надо. Плохой я, сердитый-то. Чё с санаторием надумал?
- Ах, ты об этом? Так какой разговор? Я думал, что мы о санатории принципиально вопрос решили, теперь только детали обговорить надо.
- Молодец! – обрадовался Витек. – Не ошибся я в тебе, Ваня! Знаешь, так хорошо, когда ещё у кого-то кроме тебя башка варит, а то надоело с одними дебилами общаться.
- Подъехал бы ты, Виктор, для серьезного разговора.
- Базара нет! Прям сейчас, с Вованом загружаемся, и двигаем!
- Вот и хорошо! В офис ко мне подъезжайте. Спросите, вам любой покажет.
Уже через час джип рулил по гладкому асфальту главной улицы села Большое Кидалово. Витек, не веря своим глазам, усиленно вертел головой на триста шестьдесят градусов, как военный летчик при вражеской атаке, оглядывая красивые, как на картинке коттеджи, утопающие в цветах.
- Мать честная! Как за кордоном! – только и смог выговорить он. У Вована уже давно челюсть лежала на приборной панели.
Увиденное настолько потрясло близнецов, что в офис Конева они входили притихшие, как проштрафившиеся ученики в кабинет директора школы.
- Присаживайтесь! – гостеприимно пригласил их Иван Александрович.
Близнецы так дружно плюхнулись на стоящие у стола стулья, что у тех едва ножки на шпагат не разъехались.
- Обдумал я, Витя твоё предложение, с народом посоветовался, все, в принципе, за. Есть только одна закавыка.
- Какая? – насторожился Витек.
- Ты с медициной знаком?
- Ну, лечусь иногда от запо… А какая, собственно, разница?! При чем тут медицина?
- Да притом, что к нам поедут отдыхать люди, большую часть жизни, проведшие в больших мегаполисах!
Лица Витька и Вована приняли столь задумчивое выражение, что Иван Александрович счел нужным пояснить:

- Ну, в городах больших они живут, а там, сами говорите, копоть, грязь, мразь… Опасно для здоровья вот так сразу их в экологически чистую среду помещать, здоровье может не выдержать. А нам оно надо?
- И чё теперь? – грозно спросил Витек.
- Эксперимент нужен, как наши передовые оздоровительные технологии на загрязненный организм подействуют.
- Так проводи!
- Мы бы всей душой, но только единственные кандидаты в добровольцы – это вы с Вованом. Если согласитесь, то начнем эксперимент прямо сегодня.
- А почему мы? – заныл Вован, ему как-то не улыбалось выступать в роли подопытного кролика.
- Да, почему мы? – поддержал вопрос Витек
- А где же мы вам найдем у нас в селе загрязненные большим городом организмы? – резонно спросил Конев.
- Да не вопрос! Я сейчас по мобиле позвоню, нагоню вам из братвы добровольцев, хоть роту! – обрадовался Витек.
- Нет! – категорически отверг предложение Конев. – Вы, Виктор Александрович, будете одним из соучредителей проекта, Владимир Анатольевич, как я понимаю, ваше доверенное лицо, а знакомить посторонних с нашими эксклюзивными методами оздоровления мы не собираемся. Что такое коммерческая тайна, надеюсь, вам не надо пояснять?
- Не надо! – дружно кивнули близнецы.
- А потом, должен вас огорчить, места у нас глухие, мобильник здесь связь не ловит.
Может быть, категорический тон, каким говорил Конев, может быть то, что он назвал Витьки и Вована по имени-отчеству, показав, что начались серьезные дела, в которых панибратство неуместно, но только близнецы больше спорить не стали и согласились стать подопытными кроликами.
- И на сколько вся эта тягомотина? – поинтересовался Витек.
- Стандартный оздоровительный курс двадцать четыре дня.
- Э, так не пойдет! - заартачился всё же Вован. – Чего это так долго? Сейчас есть путевки и на две недели, и на неделю…
- И путевки выходного дня! – перебил его Конев. – Мы же проводим эксперимент, поэтому должны ориентироваться на самый максимально возможный срок. Уж если с вами за двадцать четыре дня ничего не случится, значит и за две недели, а уж за неделю-то и тем более. Правильно я говорю, Витек?
Витек только что открывший было рот, чтобы поддержать Вована, что нечего так долго резину тянуть, после обращения к нему Конева счел, что возражать несолидно и пробормотал:
- Ну, надо, так надо. Сами подписались, жаловаться не на кого.
- Вот и хорошо! – обрадовался Иван Александрович – Сейчас я вас отвезу к нашей целительнице, она вас обследует и назначит необходимые процедуры.
Они втроем вышли из офиса. Близнецы направились было к своему джипу, но Конев сказал::
- Машину свою здесь оставьте, на моей поедем. Вон, Фоме, ключи отдайте, он джип в гараж загонит.
Витек очень неохотно бросил ключи Фоме, рослому голубоглазому блондину, и пошел загружаться в УАЗик.
Конев ездил без шофера, сам крутил баранку. Резво подпрыгивая на каждой кочке, УАЗик уже минут пятнадцать вез их довольно глухим лесом. Ровно за несколько секунд до того, как Витек готов был взорваться и покинуть машину, послав всё к чертовой матери, УАЗик выскочил на полянку, посреди которой стояла небольшая избушка.
- Ну, вот, приехали! – сказал Конев, и первым вышел из машины. Не задерживаясь около неё, он, ступая большими шагами, направился к крыльцу, и через минуту ступеньки уже скрипели под его десантными ботинками «сорок пятого, растоптанного». Близнецы же, выгрузившись из машины, несколько минут осматривались, прежде чем подойти к избушке. Изба была знатная, как из сказки. Особенно старыми выглядели темные от времени брёвна.
- Принимай Акулина Савишна, добрых молодцев, как договаривались! – послышался из избы голос Конева. Затем он сам высунулся в небольшое оконце и позвал:
- Заходите, ребята, чего стесняетесь?
Первым к крыльцу двинулся Витек, под ноги ему, едва только он встал на первую ступеньку, молнией кинулся черный кот. Витек от неожиданности шарахнулся в сторону и крикнул машинально, неизвестно с каких генетических глубин поднявшееся:
- Чур меня!
- Дикарь, мяу! – мявкнул ему кот и убежал под крыльцо.
Витек замер от неожиданности, зажмурил глаза, покрутил головой, но так и не решил, показалось ему это или нет.
- Вован, ты слышал? – шепотом спросил он. В ответ не раздалось ни звука. Витек обернулся. Вована не было. На ватных ногах Витек сошел с крыльца и заглянул за угол избы. Вован стоял перед избушкой и, нагнувшись, рассматривал что-то внизу.
- Что ты там ищешь?
- Курьи ножки! – без улыбки ответил Вован.
Витек судорожно сглотнул и промолчал. Высмеивать Вована у него не было никакого желания.
- Да где вы там потерялись? – подстегнул близнецов голос Конева, и они друг за другом молча направились в избушку.
Обстановка в избе была, как в лавке сумасшедшего антиквара. Рядом с новеньким импортным телевизором соседствовал пузатый медный самовар, рядом с современным паровым утюгом чернел боками его угольный прадедушка, причем оба стояли на большой русской печке, занимающей треть избы. Центр избушки занимал большой дубовый стол, покрытый расписной скатертью. У стола с двух сторон стояли широкие и надежные по виду лавки. Всё это близнецы успели заметить, пока не увидели хозяйку избушки. После этого им стало уже не до разглядывания обстановки. Акулина Савишна стоила того, чтобы на неё посмотреть. Была она, прямо скажем, стара. Даже очень стара. А, говоря откровенно, древняя старушка, дунь и рассыплется. Вот только одета она была почему-то в кожаные брюки и байкеровскую кожаную черную «косуху», на голове была надета бандана, потому что назвать то, что покрывало её голову платочком при таком прикиде было просто невозможно.
- Да заходите вы, уже! - нетерпеливо прикрикнула на них басом Акулина Савишна. – Я и так опаздываю на байкеровский слет, а ещё тут с вами канителиться! Меня, поди, ребята в Красноярске заждались!
Близнецы, поспешая, ввалились в избу и затоптались посередине, не зная, то ли сесть на лавку, то ли так постоять.
- Станьте к печке, бегемоты! – продолжала командовать Акулина Савишна.
- Слышь, ты, бабка! Ты лишнего – то себе не позволяй! – рассердился за бегемотов Витек. – А то сейчас как дам скалкой по башке, ты не только в Красноярск, ты до туалета не доползешь!
- Так, Ванятка! Не забудь мне напомнить, как со слета вернусь, этому хамелюге реморализацию провести!
- Не стоит, Акулина Савишна! Я лучше сам с ним поговорю! – вступился за Витька Конев.
- Ну, как знаешь, - сказала целительница с сожалением, - а то бы я…
Она не договорила, что бы она тогда сделала с Витьком, но у него отчего-то пробежал мороз по коже и хамить зарвавшейся бабке отчего-то расхотелось.
- Акулина Савишна, нам бы диагностику провести ребятам, да процедуры назначить, - робко напомнил Конев.
- Это я враз! – решительно ответила целительница.
Она прищурила свои маленькие карие глазки и посмотрела на Вована.
- Хронический алкоголизм, гепатит, гастрит, холецистит, две трети желудка вырезано. Язва была? – спросила она замеревшего Вована.
- Ага! – кивнул он головой.
- Эх, соколик! Меньше надо было клей в детстве нюхать, да ханку жрать! – с сожалением сказала бабка.
Витек, хорошо знакомый с биографией Вована, покрылся от страха цыганским потом.
- Не знаю, Ванятка, что с ним и делать? Не готов он лечение принимать!
Вован закатил глаза и молча сполз по стенке на пол.
- Ну, уж вы что- нибудь придумайте, Акулина Савишна! Вы ведь и не таких на ноги ставили! – взмолился Конев.
- Да так-то оно так, да я уж говорила, на слет мне надо. А, ладно! Пускай до моего приезда лечебный гипнотический сон принимает, а там посмотрим, - и видя, как удивленно вытянулось лицо у Конева, телепатировала ему:
- Рот закрой, Ванятка! Отправишь его до моего приезда на детскую дачу, и пусть ему там все говорят, что он спит, и всё это ему сниться.
- А вдруг он не поверит?
- Ну, после того, как он увидит всё, что происходит на детской даче, выбор у него небольшой будет: если не спит, значит - умом тронулся. Так что поверит, за милую душу!
- А что нам там с ним делать?
- Пусть пашет за разнорабочего, заставляйте делать всю самую грязную работу. Чистый воздух, да физический труд ещё никому не повредил.
- Теперь с тобой! – обратилась целительница к Витьку. – Стой смирно!
Витьку показалось, что какая-то сила схватила его за плечи и прижала к печке.
- Так, ну, начиная с хронического алкоголизма, почти весь букет, но что характерно, здоровье-то Бог дал изначально могучее. Будем здоровье-то восстанавливать, или так будешь жить? С твоим-то образом жизни долго не живут.
- Не каркай! – хрипло ответил Витек. – Конечно, будем восстанавливать здоровье, а иначе, зачем бы я сюда приперся? На твою что ли сморщенную рожу смотреть?!
Бабка помотала головой и пробормотала:
- Надо ему реморализацию провести, ой, надо! Ладно! Этого до моего приезда, к Мокею. Я с ним поговорила, он знает, что надо делать. Всё! Счастливо оставаться! Опаздываю я!
С этими словами Акулина Савишна вышла во двор, прошла в неприметный сарай, прикрытый маскировочной сеткой, и вывела на волю, сверкающего краской и никелем, прекрасного и черного, как арабский жеребец «Харлея».