С Ibn Rüşd и его русским островом, свидетельство о котором приходится на конец первого тысячелетия, связаны все начинания в поиске Руси изначальной, к которой и сам "Иван Русич"(Ibn Rüşd) имел некоторое отношение, т.к. был посвящён в таинства её географии.
Именно таинство, ибо место было не только засекречено: смерть ожидала всякого, кто пытался проникнуть в сердце Руси. Подобные свидетельства арабов и персов о Руси прямо-таки напоминают строки Конан Доуэля о сердце Гримпенской трясины.
Действительно, если Русь находилась на заболоченной территории, то вряд ли кто из чужеземных географов мог туда проникнуть. Память о тайных тропах Руси могла передаваться из уст в уста только в роду русичей.
Словом, не углубляясь в разыскание - был ли Ibn Rüşd русичем (и где тому доказательства) или не был (и где тому доказательства) - фактом остаётся сама вероятность того, что предки Ibn Rüşd жили там, где земля под ногами представляла колывань, и всяк, на неё ступающий, ощущал под ногами русь (рух) почвы.
Экспансия Руси в Прикаспий и далее, факты контактов с исламским миром Руси Меотского болота не позволяет априори отрицать вероятность славянских корней Русича(Русте). Также логично и то, что Русью -трясиной могло называться Приазовье - Меотида, море, которое нередко переставало быть судоходным и обозначалось на картах, как "Жабьяче море".
Подробнее об этом в книге "Доля Луганска быть Святоградом" и на канале 👉