Роман, 36 лет
Кроны деревьев дробили свет. Странный свет, какой то розовый с зеленоватым отливом играл по плотной листве, и только его остатки достигали глаз. Я с трудом разлепил глаза, и напряг слух – пытаясь понять - где я нахожусь. Тела я не чувствовал, по крайней мере пока, сейчас не чувствовал, в момент когда разлепил глаза. Зрение было, слух был. Я провел языком по ссохшимся губам – тоже хорошо. Значит я жив. Пальцы погрузились в плотную труху от старых листьев, видимо травы и кусочков коры. Последнее, что я помнил – так это осознание, что кумулятивный заряд ракеты разрывает железное тело моего истребителя. Писк и завывание всех систем, огонь и скрежет. Дальше не было ничего. Словно тьма залепила все органы чувств и память. До этого момента я не помнил не чего. Как я оказался в той железной птице, кто я, и почему на меня велась охота.
Какой странный свет – подумал я, и увидел, что лучи идут с двух сторон – словно там, над деревьями два источника света. Но так не может быть - солнце одно! Стоп!!! Если я падал сверху – то почему листва такая плотная??!!! Где поломанные ветки? Где куски моей железной птицы? Где мой истребитель? И листва!!! Она не зеленая!!! Листва имела странный цвет, и все листья хоть и колебались на ветру – но держались под равными углами к лучам света. Там где тек розовый свет – листья имели слегка красноватый оттенок, там же где лучи были зеленого цвета – листья имели синеватый оттенок. Вот так номер.
Скарр, Скарр – арранн тхар? – я услышал невероятный голос, звонкий как самая высокая нота, но при этом полный могучего рычания. Я не понял не слова, но понял – что ищут меня. Эти звуки словно пустили ток по моему телу – и я стал чувствовать, как каждая мышца начала наполняться упругостью и я стал чувствовать тело. Могучее и крепкое тело. Не свое тело.
Скарр, Скарр – арранн тхар!!! Уррын тхаррр!!!! – этот рык приближался, но голос звучал уже не гневно, в нем чувствовались нотки испуга. Я попытался подняться. Вы когда-нибудь пытались встать после долгого сна? Когда ноги затекли и не слушаются. Сложно? Вот и мне сложно. Особенно когда ног четыре. Нет, нет – руки у тела были тоже. Мозг привычно давал сигналы телу, у которого когда то было две ноги и две руки, разум не привык к тому, что нужно давать сигналы еще каким то конечностям, поэтому попытка встать на ноги… хм.. на ноги… с копытами… увенчалась успехом только тогда, когда из чащи выскочила она. И я понял, что это Она – искала меня. И нашла. Только вот кто я сейчас и главное где я – было полной загадкой. Переминаясь на четырех копытах и опустив безвольно руки вдоль туловища, совершенно неестественно возвышавшегося над лошадиным крупом – я начал чувствовать, что у меня есть еще и хвост.
Скарр? – произнесла Она, словно понимая, что перед ней уже совсем не Скарр. В чаше послышалось сопение и глухое ворчание. Словно какой то уставший старикашка пытался продраться сквозь кусты красно-синих листьев и ему были необходимы все силы, чтобы сделать это. И действительно – через пару секунд на поляну вышел старик. Невысокого роста, в мешковатой одежде и с длинным посохом. Поняв что кусты кончились, он снял чудаковатую шляпу, чтобы стереть обильный пот текущий по лицу. Старик, как старик – но под шляпой оказалась пара кроличьих ушей. Стерев пот – старик глянул на меня и его уши мелко задрожали. Он тревожно посмотрел на кентавриху, она задержала свой взгляд на старике с кроличьими ушами.
Нарр, Нарр – качая головой произнес старик. Я увидел, как в ее глазах заблестела слеза. Старик неожиданно отбросил посох, и со скоростью нападающей змеи приблизился ко мне, доставая из под одежды пылающий меч.
Оррн!!! Орррннн!! Наррр Оррн!!! – выкрикнул старик и молния соскользнув с конца меча устремилась в мою сторону. Я был словно парализован этим зрелищем и мое тело поглотило эту молнию. И снова мрак, разум раскололся и устремился в стремительное падение по этому мраку к далекой светящейся точке. Точка света расширялась и уплотнялась. Свет и жгучее пламя горящего заряда и топлива испепеляло мое тело. Я – Роман Скаранов, 36 лет, пилот истребителя стремительно падал вниз вместе с обломками. Я был сбит и никакой надежды на спасение не было.