Найти тему

Что думал Лев Толстой о своих произведениях.

Оглавление

Жизнь Льва Николаевича можно смело поделить на 2 этапа: до его религиозного кризиса и после.

По молодости Толстой мечтал о большой семье, а так же стать гением мировой литературы, подобно Шекспиру Данте и подобным культовым авторам. Два его произведения стали мировой классикой, которая стоит на полках во всех магазинах мира. Еще при жизни Толстой добился всего, что он хотел по молодости. Но получив все и достигнув всего, это стало ему вдруг ненужным. В поздние годы Толстой сильно сменил вектор своего понимания жизни. Его глубокий кризис сознания очень сильно повлиял и на мнение Льва Толстого о своих работах.

О романе "Война и Мир" Толстой писал вот-такие строчки Фету:

"Как я счастлив... что писать дребедени многословной вроде „Войны“ я больше никогда не стану"

Однажды, когда один из посетителей ясной поляны похвалил его работы, Толстой высказал следующую реплику в ответ молодому человеку:

"Это всё равно, что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: „Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку".

Так же писатель, говоря о своем произведении, делал акцент на его сложной структуре. По мнению Толстого данная работа достаточно сложна, и понимание для простого крестьянина является скорее упреком, нежели хорошей похвалой. Толстой в своей жизни славился очень критичным отношением к литературе свой и зарубежной, а так же любил высказать и про литературу современников.

В более позднем возрасте Лев Николаевич написал роман "Воскресенье", которое сам он считал вполне удачным, раскрывающим много граней. В нем Толстой попытался показать уже более переработанную и более христианскую историю.

Через год после первых публикаций ”Воскресения” в разговоре с журналистом Толстой высказал мнение, что последний его роман ему очень понравился:

"Я доволен этим романом, так как высказал в нем то, что занимало меня давно”.

Так же Толстой отмечал то, что именно роман "Воскресенье стал тем произведением, которая сможет донести широкой массе читателя те мысли, которые Толстой уже начал осознавать ближе к старости.