«Почему ваша дочь не уступает место старшим?» – прозвенел над Верой неприятный голос, словно гора посуды разбилась. Вера, устало смотревшая в окно, повернулась в сторону возмущавшейся пассажирки. Яночка, сидевшая рядом с Верой, что-то приговаривала себе под нос.
– Так девочка…, – Вера запнулась, – с особенностями.
– С какими такими особенностями? – ещё одна гора посуды стукнулась об пол.
Мужчина, несколько остановок назад помогавший Яночке подняться в автобус, что-то шепнул недовольной женщине.
– Так бы сразу и сказали, – фыркнула пассажирка и важно прошагала в переднюю часть автобуса, где было немало свободных мест.
Вера вздохнула. С тех пор, как двенадцать лет назад она удочерила годовалую Яночку, вздыхать ей приходилось часто. Как не отговаривали подруги не взваливать на себя непосильную ношу – не брать Яночку, Вера не послушалась. Прикипела она всей душой к ребёнку, когда работала в интернате психологом.
Отказную Яночку привезли в интернат, когда Вера заступила на новую должность. Яночка выглядела крепенькой и невероятно хорошенькой. Не удивительно, что вскоре её забрали. «Бизнес-вуменша забрала», – перешёптывался персонал, испытывая облегчение, что ещё одна судьба изменится к лучшему. А потом Яночку вернули, как товар, не соответствующий заявленным характеристикам. Увядающая блондинка в элегантном полушубке трясла перед администрацией медицинской картой приёмной дочери.
– Я хотела, чтобы у этого ребёнка было всё, но никакие деньги не помогут ей вырасти нормальной! – то кричала, то плакала женщина.
Вера, недавно расставшаяся с Валентином, проводила много времени в интернате, даже подработку взяла, чтобы забыться. Глядя на малышку ещё пару месяцев назад засыпающую в в просторной спальне с причудливым дизайнерским ремонтом, Вера ругала себя, что никак не может выкинуть из головы изменившего ей Валентина. «Кого по настоящему предали, так это Яночку», – размышляла Вера, покачивая обшарпанную казённую кроватку, в которой сладко посапывала Яночка, привыкающая к новому дому. Временному дому.
Удочерить Яночку Вера отважилась не сразу. Всё-таки и в свои тридцать два Вера ещё могла встретить кого-нибудь: и собой была недурна, и хозяйственная. Однако, приходя в детдом, снова видела тянущиеся к ней ручки Яночки, слышала её весёлый лепет, и сомнения по поводу удочерения таяли. А ещё она надеялась, что Яночка перерастёт все свои диагнозы и однажды станет самым обыкновенным ребёнком. Изучая психологию, Вера усвоила, что воспитание творит чудеса, и каждый день пыталась их приблизить. Однако, Яночка сильно отличалась от своих ровесников. Ходила самостоятельно, но словно припадая на одну ногу и вновь выпрямляясь. Говорила неразборчиво, не все понимали её речь. Ни лекарства, ни специальные занятия чуда не сотворили. Правда, кое-чего они с Яночкой добились. Дочка любила книжные иллюстрации, и Вера подолгу с ней их рассматривала, а потом Яночка стала пробовать их обводить. Чуть позже перерисовывать. Ещё позже рисовать по памяти. А однажды крючковатыми неловкими пальчиками изобразила собственную фантазию. С этого дня девочка не переставала рисовать. Её иллюстрации становились всё лучше и лучше, и плавность линий на них, и небанальность сюжетов, поражали воображение знакомых Веры и воспитателей из Яночкиного спецсадика. Все в один голос твердили, что с такими способностями девочку возьмут в обычную школу. Так и вышло. Вере не потребовалось подыскивать спеучреждение, когда пришло время отправлять дочь в первый класс. В школе, неподалёку от дома, где Вера с Яночкой жили, нашлось свободное место. Дети её приняли. Посмеялись немного, что отвечает невпопад и ногу при ходьбе подгибает, а потом привыкли. Девчонки просили нарисовать им принцесс, и Яночка рисовала, а мальчишки некоторые, так и вовсе задирали, влюбившись в большеглазую в золотистых кудряшках девочку. Да только родители шумиху подняли, не понравилось им, что с их детьми будет учиться ребёнок по какой-то своей программе.
– Она же вреда никому не причиняет, – оправдывалась Вера на собрании.
– Учителя не успевают и нормальных детей обучать, а если ещё на вашу дочь отвлекаться, то ничего хорошего не выйдет! – не выбирая слов, высказалась чья-то родительница.
До школы, где Вере по словам учительницы не придётся терпеть упрёков родителей, а Яночке насмешек одноклассников, приходилось добираться на двух автобусах. Яночка хоть и ходила самостоятельно, поднималась по ступенькам автобуса с трудом. А ещё могла пропустить нужную остановку. Вера отвозила дочь в школу, и, отработав, снова ехала за дочерью. Приехав как-то пораньше – отпустили на работе – не нашла Яночку в классе. Учителя гоняли чаи в соседнем кабинете, и Вера долго блуждала по опустевшим к концу дня коридорам в поисках дочери. Вернулась в класс ни с чем.
– Никто не знает, где Яна? – пыталась перекричать расшумевшихся детей Вера.
– Ей головомойку в девчачьем туалете устроили! – выкрикнули несколько ребят.
Вера кинулась в туалет, где застала двоих мальчишек, пытающихся силой намочить Яночке волосы в раковине. Яночка не пыталась вырваться – всхлипывала только, и плечики её от страха подёргивались. Учителям попало тогда от директора, которому Вера, расплакавшись, обо всём на следующий день рассказала. А мальчишкам объяснять было бесполезно. Смотрели они виновато на Веру, кивали головами, признавая, что совершили ужасный поступок, а через пять минут, на глазах Веры, не успевшей покинуть класс, накидывались с кулаками на очередного тихоню.
После истории с головомойкой Вера чуть не перевела Яночку на индивидуальное обучение, решив, что приходящие на дом учителя – лучший для Яночки вариант. А потом передумала. Испугалась она, что дочка без общения со сверстниками замкнётся. Яночка и так-то, думала Вера, толком ни с кем, кроме неё не общается, и всё страшней становилось при мысли, что будет с девочкой, случись, что с самой Верой. Даже порой себя винила, что в одиночку взялась за воспитание приёмной дочери, но в такие минуты, откуда-то всё понимающая Яночка, обвивала тоненькими ручонками шею Веры и повторяла:
– Ты у меня лучшая мама на всей планете.
Вера смеялась сквозь слёзы и шла готовить что-нибудь вкусненькое. Одно время Веры не вылезала из кухни. В дом зачастила гостья. Молодая журналистка. От неё пахло сладкими духами, и длинные ногти посверкивали блёстками. Яночка зажмуривалась от восторга.
– Мы же подружки с тобой! – ослепительно улыбалась Яночке Инга Романовна.
Яночка соглашалась, и охотно подтверждала дружбу, обо всём на свете ей рассказывая. Обо всём, чтобы она не спросила. Инга Романовна торопилась записать за девочкой. Правда, материала, как она говорила, недоставало. Потому Инга Романовна время от времени захаживала в гости, а однажды подарила Яночке монетку.
– Такие монетки были в царские времена, – объяснила она Яночке, принявшей подарок.
– На неё ничего нельзя купить, – сообразила девочка.
– Нельзя, ни разменять на другие монетки, ни на товар обменять, – подтвердила Инга Романовна.
Монетку Яночка положила в карман платья и как талисман носила в школу. Когда Инга Романовна дописала статью, визиты её прекратились. Вера пробовала связаться с ней через редакцию, чтобы узнать о номере газеты, в котором должна была выйти статья об особенных детях и попросить хотя бы позвонить соскучившейся Яночке, но никто девочке не перезвонил. Газету Вера купила, правда читать статью откладывала, а потом и вовсе тот номер случайно со старыми газетами выкинула.
– Приехали, – Вера легонько тронула уснувшую дочь.
Мужчина, что помогал подняться Яночке, вновь пришёл на помощь. Вера, не успела и глазом моргнуть, как Яночка стояла на тротуаре. Неожиданно Яночка вцепилась в Верино пальто.
– Мама, это она!
«Кто она?» – Вера направила взгляд туда, куда смотрела Яночка.
На парковке рядом с остановкой возле иномарки стояла Инга Романовна. Вере отчего-то стало не по себе.
– Подойдём к ней, – потянула за рукав её Яночка.
Не желая отказывать дочери, Вера откликнулась на просьбу. Инга Романовна, конечно, признала их, но поспешила сесть в машину, едва заметно кивнув головой в знак приветствия. Домой мать с дочкой шли в полном молчании. Уже подходя к подъезду, Яночка вдруг проговорила:
– А монетка – разменная всё-таки!
– Что за монетка? – переспросила Вера.
И Яночка, почему-то смеясь, рассказала, что, покупая, в школьной столовой выпечку, по рассеянности, вместе с мелочью отдала монетку, подаренную Ингой Романовной, и даже сдачу получила пятьдесят копеек.