Никогда не задумывались над этим вопросом?
А видели паспорт оленевода?
***
В стойбище оленеводов-ненцев на Таймыре мы летели на вертолёте от Норильска больше часа. Шестьдесят минут бескрайней тундры, от белизны которой очень быстро начинают просто болеть глаза: на миг зажмуриваешься, затем открываешь веки, и ощущаешь, как из уголков глаз стекают слезинки. Смахиваешь их, и всё равно прилипаешь к иллюминатору Ми-8, ведь вдали, наконец, показалось движущееся тёмное пятно — стадо северных оленей, чуть в стороне от них стойбище оленеводов.
Пилот долго трамбует колёсами снег, и только потом сажает тяжёлую машину и выключает двигатели: мы прилетели.
Эти люди живут в нескольких сотнях километров от цивилизации, бывают в населённых пунктах не чаще раза в месяц, когда ездят туда на снегоходе закупить продукты, топливо и продать оленину, шкуры, рыбу...
Где они живут? Какой у них адрес? Как их найти в тундре?
Это знают только сами оленеводы, их соседи и те, кто по долгу работы или службы летает над тундрой — пилоты МЧС, Санавиации, вахтовики и т.д.
Нет у них адресов. И письмо по почте им не отправить — ни со штрафом ГИБДД, ни приглашение на новогоднюю ёлку для младшей дочери.
Но то, что нет адреса не означает, что у них нет прописки.
Нельзя у нас в России без прописки, никак нельзя!
Даже у этого человека, который всю жизнь живёт в тундре среди оленей, должна быть прописка.
Ведь без неё он попросту бесправный: в школу-интернат ребенка не устроить, банковскую карту не получить, даже в поликлинику не записаться, а ведь оленеводы тоже болеют, а их жёны рожают детей и нуждаются в медицинском уходе и помощи.
А ведь еще у коренных народов Севера есть льготы, материальная помощь, многих из них получают рентные платежи от газо- или нефтедобычи на их родовых землях, и т.д.
И для заключения договора, опять же, нужна прописка.
— Я первый свой снегоход покупал в кредит. Нам их давали льготные, от Газпромбанка, выгодно получилось, — поделился в одном из разговоров оленевод Павел (тот самый, к которому мы долго летели на вертолёте).
— Кредит? Какой кредит в тундре? Как это вообще возможно? Где потом искать должника, если оне перестанет платить? — эти вопросы крутились у меня в голове, ведь я уже видел его паспорт и знал, где он прописан. И именно поэтому улыбнулся, когда представил, как коллекторы получаются файл должников с адресами, и выезжают за долгом по к Павлу Окколейто.
И смотрит, такой лысый дядя в кожанке на адрес «поселок Мыс-Каменный (тундра)», и думает: «Это же, как ехать на деревню к дедушке...»
Многие оленеводы по всему северу России действительно прописаны … в тундре!
Иногда с привязкой к посёлку, недалеко от которого они со своими стадами кочуют, иногда без привязки.
А вот так выглядит паспорт без привязки к какому-то конкретному населённому пункту: просто Воркута и тундра. Всё: ищи, свищи.
В последнее время в отдельных регионах решили изменить эту практику и больше не прописывают оленеводов в тундре, как раньше.
Честно говоря, не знаю, что повлияло на этот момент: то ли просто чье-то решение, то ли и правда банки и их службы взыскания, но теперь у некоторых тундровиков в графе прописки стоит конкретный адрес.
Но вопрос: а что это за адрес? Ведь у чума за 200 км от города нет адреса.
А адрес ставят … местной администрации!
То есть, по сути, он все такой же формальный, как и предыдущий — в тундре.
Как можно увидеть в этом паспорте на скрине, в адресе прописки даже не указано номер дома по улице Гологов.
Так что коллекторам снова придётся не сладко, если им придется разыскивать должника. Ведь с администрации долго получить точно не получится...
***
Это мой очередной репортаж из большого цикла о жизни оленеводов в тундре на Ямале. Так что ставьте лайк, подписывайтесь и не пропустите новые публикации.