На белоснежном покрывале снега играли блики северного сияния. Суровая стужа охватила свои владения, костлявыми пальцами сжимая, убивая любое существо, случайно попавшее в это место. Тишина...
Укутавшись в тяжёлую соболиную шубу, шел крепкий старик с вязанкой дров на широких плечах. Валенки с хрустом оставляли глубокие следы в пушистом, ещё не покрывшемся коркой, снегу. На усах и густой бороде сосульками застыла испарина. Величаво оглядев безмолвную долину, мужчина направился в избушку, одиноко стоявшую у одетых в снежные шубы елей.
- В лесу родилась ёлочка...- басисто пропел старик, открывая скрипучую дверь. В его покрасневшие от холода щеки кошачьими коготками вцепилось тепло. Уютный жёлтый свет озарял просторную комнату, в центре которой, благоухая эфирами, стояла сосна.
- Сейчас мы ёлочку нарядим. - бормотал старик, доставая пожелтевшие от времени коробки с новогодними игрушками. В нос врезался удушливый запах пыли. Почесывая влажную от растаявших сосулек бороду, мужчина одну за другой открывал коробки.
Шершавые пальцы достали тёмно-синий переливающийся шар. Под тяжестью игрушки веточка сосны опустилась, в зеркальной поверхности отражались зеленеющие иголки. Седовласый мужчина, придерживая шар, подул на него, от чего безупречная гладь запотела, а когда туман дыхания спал, внутри шара проснулись воспоминания.
Чьи? Никто не знает. Вот прошлый новый год. Русоволосая и пьяная незнакомка звонит друзьям, заливисто смеётся, поздравляя, передавая приветы. Уже весна, глубокие свежие ночи, все та же незнакомка полной грудью вдыхает свободу. Горячими песками лето обжигало ее ноги, рядом семья. Капли дождя стекали по волосам после промозглой осенней прогулки. И снова зима...
Сколько было таких шаров? Никто не знает, но веточки беспрекословно склонялись под тяжестью игрушек, в которых быстрым водоворотом бежала жизнь людей.
Когда коробки опустели, старик, почесывая бороду, сел у камина в ожидании. В ожидании чего? Никто не знает. Лишь аромат травяного чая, треск дров и одиночество были спутниками старика.
Ни одна игрушка не упала. И в каждой текла жизнь.
