— Жила была одна девочка, — начала Люсиль, — звали ее Настя. Судьба странным образом решила посмеяться над Настей, ведь родилась эта девочка в семье лисаков — хмурых, приниженных и угодливых людей-тараканов, но сама Настя была совсем не такой, как они. В отличие от своих бледных и невзрачных собратьев, Настя с самых ранних годков росла красавицей: золотые волосы, рыжие, как огонь, кожа, белая как самый тонкий фарфор, и глазища, зелёные, как изумруды.
Но от своих соседей девочка отличалась не только красотой: не желала Настя быть по-лисачьи покорной, не хотела быть угодливой, ненавидела служить другим. Она мечтала, чтобы ей все служили. Но противиться своей природе было не в ее власти.
У лисаков ведь как? Вы думаете, по своей воле они подчиняются? Так уж им нравится быть безотказными? Вовсе нет! Не могут они иначе! Не хотят, а делают, что им приказывают, и все ими помыкают.
Но, как бы лисаки не тяготились своей долей, несли они свой крест безропотно, ибо такова была их натура.
Но Настя оказалась другой. Она вознамерилась бросить вызов природе — решила она пойти на любые жертвы, прибегнуть к любым средствам, лишь бы избежать судьбы лисака.
Однажды, дождавшись ночи, спряталась Настя в одной пещере (пещер в ее родных краях было в избытке, но Настя выбрала самую потаённую, скрытую от посторонних глаз) и совершила древний обряд, о котором рассказала ей ее прабабка – вызвала демона. Но сила желания Насти была так велика, что на зов ее явился не просто демон, а глава всех демонов – великий Веельзевул.
Настя попросила его об одном: избавить ее от сущности лисака, вопреки всему, сделать её своевольной, отчаянной и смелой.
Веельзевул рассмеялся ей в ответ, он сказал, что желание ее не нуждается в исполнении, ведь, коли девочка, которой едва стукнуло одиннадцать, решилась на такой шаг, то она уже отчаянна, смела и своевольна. Но Настя стояла на своем: "Не хочу быть лисаком", — твердила она.
И Веельзевул уступил ее воле. Он отвел ее в дремучий лес к черному магу – древнему шаману. Старик совершил для девочки особый ритуал. Он делал очень странные вещи: пел, не раскрывая рта, сжигал травы и коренья без единой искры и огня, за считанные секунды, превращая их в пепел, вырезал на деревьях узоры и символы, водя лишь пальцами по воздуху. Так он начертал на земле круг и велел Насте встать в его центр и закрыть глаза. Когда же она сомкнула веки, он завязал узлы на ее руках и лодыжках и принялся бормотать неразборчивые присказки: то ли молитвы, то ли заклинания.
Стоя с закрытыми глазами, Настя слышала гневные крики и проклятья, будто кто-то бился в клетке где-то совсем рядом с ней. Ей хотелось распахнуть веки, страх сковал все ее существо, но девочка только сжала кулаки и зажмурилась ещё крепче.
И вдруг она почувствовала в груди необычное ощущение: будто комок, сгусток воздуха, пустой, но плотный, бился в центре ее груди, как второе сердце. Настя попыталась проглотить комок, протолкнуть его глубже, но он начал заполнять все пространство за ее ребрами, разрастаться так сильно, что ей стало трудно дышать. Каждый вдох давался ей с усилием и словно бы только увеличивал комок в груди, а каждый выдох делал его сильнее и плотнее.
Когда же Настя ощутила, что комок словно бы заполнил всю ее изнутри, девочка вдруг осознала, что это было: нечто, доселе чуждое и незнакомое ей. Гнев. Это он наполнил ее, придал сил, расправил ей плечи.
Сама не узнавая себя, Настя резко открыла глаза, вскочила и грубо схватила шамана за грудки – сухонький старичок был вровень с одиннадцатилетней девчонкой – и прокричала:
"Кто ещё здесь? Отвечай! Кого ты держишь взаперти?! Чей голос я слышала?!"
Но шаман ничуть не испугался ее гнева. Наоборот, старик довольно засмеялся и произнес высоким скрипучим голосом:
"Тот, кто кричал, больше не кричит! Его силу, его гнев, его смелость получила ты. Ему же достались твой страх, твоя слабость и твоя покорность!"
В ту же ночь старик дал Насте новое имя, велев ей забыть о своей прежней сущности – лисачки Насти Лисовской, и принять новую – сущность сильнейшей среди демониц – ведьмы Роксоланы.
Люсиль на секунду умолкла, сделав эффектную паузу, а мы с Верой одновременно заговорили:
— Он поменял их характерами? — воскликнула я. — Так ведь и с нами такое было! Точнее, почти...
Вера же спросила совсем о другом:
— Лисовская? — она нахмурилась. — Вы говорите, ее звали Настя Лисовская?!
Но Люсиль уже продолжала историю, и мы тут же притихли, нам интересно было услышать конец:
— Многое с тех пор произошло с Роксоланой. Поговаривают, что в своей безграничной алчности она стремилась получить все больше власти, силы, могущества, возжелала стать самой великой волшебницей всех времён. Ходят слухи, что в Пещере Роксоланы, той самой, откуда она вызвала Веельзевула, по сей день хранятся все ее богатства: старинные книги, драгоценности, магические артефакты, дарующие своему владельцу безграничные возможности.
Мы не заметили, как на кухню вошла Феллина. Она устроилась рядом с матерью и принялась уминать вишни прямо из тазика, щедро посыпая их сахаром.
Услышав конец истории, Феллина хмыкнула, прикрыв руками полный рот сладких ягод. Дожевав, она согласна покивала на мамины слова, словно бы подтверждая их подлинность.
— Желающих отыскать Пещеру Роксоланы всегда хватало, — сказала она, усмехнувшись, — ведь там спрятаны несметные сокровища! Но она не только скрыта от посторонних глаз, сама Роксолана в свое время защитила ее сильнейшими чарами. Пока не нашлось того, кто сумел бы их разрушить.
Неожиданно для меня Вера вздохнула с непритворной досадой.
— Как же жаль! — воскликнула она и прикусила губу. — Нам просто необходимо что-нибудь, исполняющее желания! Мы здесь будто связаны по рукам и ногам, а нам так нужна помощь!
На эти слова Люсиль хитро улыбнулась и подмигнула Феллине.
— А что? — сверкнув озорными искорками в глазах, произнесла она. — И про исполнение желаний у меня есть легенда. Рассказать?
И не дожидаясь ответа, хозяйка заговорила:
— Давным-давно жил на свете царь. Звали его Иеремей. Царь тот был очень богат, всего у него было вдосталь.
Но сколько бы ни имел Иеремей, всегда ему хотелось ещё больше.
Ставят перед ним блюдо с фруктами – велит подать ещё четыре таких.
Приносят ему крестьяне мешок овса — просит ещё десять.
Приводят ему самую красивую невесту в жены — требует отдать ему ещё и всех ее сестер.
Но и того ему было мало! Возжелал Иеремей, чтобы не только его приказы выполнялись, но и любые его мечты и желания сбывались, стоило ему того захотеть.
Долго искал Иеремей того, кто смог бы претворить в жизнь его каприз. Он вызывал к себе темных волшебников, знахарей, шаманов, но никто не мог исполнить его волю.
Тогда, сам уже не веря в удачу, решил он призвать к себе доброго волшебника. Он понимал, что то, чего он хочет, не во власти белой магии, и все же Иеремей рискнул.
Какого же было его удивление, когда явившийся на его зов колдун, сообщил, что знает, как осуществить его мечту!
Он дал царю волшебный кулон и сказал, что кулон сей исполняет любое желание того, кто им владеет. "Можешь не надевать его, — сказал колдун, — можешь даже не носить при себе, можешь спрятать, хранить так далеко, что и сам не отыщешь, но пока ты будешь его хозяином, все, чего ты ни захочешь, сразу исполнится!"
Царь был счастлив. Он получил все, чего желал, он чувствовал, что само Небо послало ему свое благоволение, ведь главный дар своей жизни он получил именно от доброго мага!
Но счастье его длилось недолго. Подарок колдуна оказался не так прост, как надеялся Иеремей. С добрыми волшебниками ведь всегда так: во всех их дарах всегда хранится подвох – испытание или мораль.
Так и вышло и с тем кулоном! Уходя, волшебник сказал царю:
"С этого дня, Иеремей, бойся своих желаний, ведь исполнение твоей прихоти может принести много бед и оказаться вовсе не таким, какое ты себе вообразишь!"
Разозлился царь на эти слова и велел выгнать колдуна в шею. Но случилось именно так, как маг напророчил.
Первым желанием Иеремея было, ясное дело, сделаться богатейшим правителем во всей округе. И стоило царю подумать об этом, как в ту же ночь налетел на те земли ветер с севера: потрепал поля, заморозил почву, сковал льдом озера и реки. За одни сутки померла в округе вся скотина, сгинул весь урожай. Наступил великий голод.
Люди умирали каждый день. Правители окрестных государств, стремясь сохранить жизнь своему народу, выкупили все запасы зерна и мяса, истратили все золото из казны, но сохранили жизнь себе и своим подданным.
Иеремей же съел все запасы сам, когда же и они кончились, закупать уже было нечего. Сидел царь на своих мешках с золотом, ни у кого в округе больше не было такого богатства! Но ведь золотом одним сыт не будешь! Вот и умер Иеремей вместе со всеми своими подданными от голода. Так сгубило царя первое же желание.
Люсиль умолкла. Мы с Верой тоже молчали, задумавшись. История была, в общем-то, любопытная, ну и, разумеется, весьма поучительная. Меня, впрочем, поучительная сторона не сильно волновала, куда интереснее было разузнать побольше про чудодейственный кулон.
Словно прочитав мои мысли, Люсиль снова заговорила:
— Поговаривают, что кулон до сих пор лежит где-то в замке Иеремея, в тайнике, где тот его схоронил. Но как проникнуть в этот замок, никому не ведомо. Добрые волшебники не сберегли подробностей легенды, а только пересказывали, да переписывали эту сказку на разный лад, поучая других: мол, бойтесь своих желаний. А про кулон все забыли, будто он и не важен совсем.
Когда же про него прознали смельчаки из Другого мира, уже не осталось ни ниточки, по которой можно было отыскать волшебную вещицу.
Многие демоны и демоницы отправлялись к старейшинам и чародеям, кто смог бы хоть с помощью магии разведать тайну кулона, но то, что они узнали оказалось вовсе неутешительно: есть лишь один способ, единственный путь проникнуть в замок Иеремея и отыскать кулон, но путь этот ни в этом, ни в иных мирах абсолютно недостижим.
Тут, к моему изрядному удивлению, Вера, сидевшая до этой секунды неподвижно, как статуя, вдруг вскочила и, стиснув руками скалку с такой силой, что, казалось, вот-вот расколет ее надвое, взволнованно воскликнула:
— Люсиль, прошу вас, скажите: что, что это был за способ?
Люсиль посмотрела на Веру с интересом, как будто вдруг неожиданно разглядела в ней нечто новое, после чего одобрительно улыбнулась и произнесла:
— Совершенно недоступный способ, ягодка моя! Шагнуть в прошлое!