Глухая ночь, лишь гул проезжающей изредка машины возвращает мысли обратно. Обшарпанные потрескавшиеся стены, гора вещей на каждом углу комнаты, фонящий от бездействия включенный гитарный усилитель, запах перегара вперемешку с табачным дымом - комната, которая уже по праву может называться цитаделью. Потускневший взгляд на недопитую бутылку с алкоголем, пара глотков и очередной неуклюжий сыгранный рифф.
Подобные интерлюдии были связаны с волнами депрессии, но он не только страдал от отчаяния, в это же время шел и творческий процесс.
Худощавое измученное тело от постоянно бродячего образа жизни, которое закрывает лишь одежда, намертво пропитанная запахом табачного дыма. Последний уход в тень от всех на несколько недель для переосмысления являлся поводом начать всё с чистого листа. Несколько набросанных строк песни на пьяном ладу в тетрадь перед сном, звон пустой бутылки и черная пелена перед глазами.
Трагическая картина с порезанными запястьями дяди в ванной и без того прерывала беспокойный сон Брэда на полу. Вновь холодный пот, необъяснимая дрожь вперемешку с панической атакой и различными воспоминаниями. Это слишком тяжелое бремя, которое оставляет с каждым разом больше зарубков в памяти. Брэд всегда был мальчиком для битья до подросткового возраста под опекой мачехи и отца, находясь во множествах оков контроля, которые никогда ему не нравились.
Подобный контроль медленно и уверенно уводил его личность в темную глушь. Отвращение и стыд за семью перед обществом, чувство неполноценности, в сравнении с остальными сверстниками. Замкнутость со временем начала брать верх над Брэдом,
в скором преобразуясь в меланхолический тип темперамента.
В такой ситуации слабые психостимуляторы несли за собой лишь название, что заложило фундамент злотворного образа жизни со всеми прелестями наступающего подросткового возраста. Попытки пробить стену непонимания в отношениях семьи не увенчались
успехом и Брэд отрекается от родителей на улицу.
Попытки пробить стену непонимания в отношениях семьи не увенчались успехом, и Брэд отрекается от родителей на улицу. Избавление подростка из цепей рабства постепенно проявляли себя, причём в самых различных красках. Неготовность к постоянному столкновению с преградами, совершенно бродячий образ жизни, пустая голова - всё это сливалось в неизвестную для Брэда бездну, что оправдывало все его подростковые страхи. Проведенная ночь за ночью на чужом заднем дворе дома, под мостом, заброшенном сарае, либо же в самых дешёвых апартаментах, в которые чудом заселили. Полная апатия, которая глушилась лишь времяпровождением за сочинением музыки, рисованием, либо алкоголем вперемешку с пустыми мыслями. Комплименты от пьяных глаз в баре за перепетые песни нирваны немного вытравливали из сознания подростка все лишние мысли и прибавляли большую
страсть заниматься музыкой. Его глаза наполнял янтарный блеск, а характер напоминал паутину лжи.
Он мог быть пропитан чувствами, как листья солнцем, а мог и угаснуть, словно свеча под конец написанной поэзии.
