8 сентября 1941 года после налета немецких бомбардировщиков на Бадаевских складах в Ленинграде возник пожар, который надолго запомнился многим горожанам. Грандиозное зарево было видно с самых отдаленных точек города. А там, где не видно было самого пожарища, отчетливо ощущался запах гари, идущий с горящих складов. Никогда прежде ленинградцы не были свидетелями такого масштабного разгула огненной стихии.
Дело в том, что тушить горящие склады было фактически некому: из 38 человек районной пожарной команды кого-то отправили рыть окопы, другие просто не смогли прибыть к складам вовремя – у людей не было пропуска для передвижения по городу при воздушной тревоге. На территории складов было больше 1,5 тысяч бочек с водой, 300 ящиков с песком, огнетушители. Но крыши хранилищ не были обработаны огнезащитным составом, а сами кладовые были закрыты. Приходилось срывать замки и с опозданием тушить очаги возгораний. Первые пожарные прибыли лишь через полтора часа, когда тушить было уже нечего: из 50 деревянных складских построек полностью сгорели 40.
Этот пожар послужил основой для появления известного мифа о той будто бы роковой роли, которую сыграла гибель Бадаевских складов. Мол, если бы не сгорели огромные продовольственные припасы, сосредоточенные на этих складах, то никакого голода в Ленинграде бы и не было. Сейчас уже доподлинно выяснено, что этот миф не соответствует действительности. К моменту пожара на складах находилось 3 тысячи тонн муки и 2,5 тысячи тонн сахара. По существовавшим в сентябре нормам выдачи продовольствия этих запасов для населения города хватило бы всего на 2—3 дня.
Было возбуждено уголовное дело. Следствие длилось меньше недели. Исполняющий обязанности директора, начальник штаба местной противовоздушной обороны и начальник пожарной охраны Бадаевских складов получили по 10 лет лишения свободы.
Но в связи с этим пожаром стоит осветить другую, уже отнюдь не мифическую страницу истории блокадного города. Дело в том, что вот эти 2,5 тысячи тонн сахара, сгоревшие во время пожара 8 сентября 1941 года, — они ведь не исчезли бесследно. Растопленный огнем, залитый водой, этот сахар смешался с землей на месте пожарища.
И сюда стали приходить измученные голодом ленинградцы и есть эту пропитавшуюся сахаром землю. Вот что вспоминала одна из тех, кому эта «сладкая земля» спасла жизнь:
«У меня в памяти остался вкус этой земли. До сих пор впечатление, что я ела жирный творог. Чувствовалась даже не сладость, а что-то такое жирное, может быть, там и масло было».
Кто-то ел прямо сырую землю, а кто-то относил ее домой в ведрах, мешках и даже наволочках. Потом землю варили, процеживали и пили мутную, но спасительно сладкую воду. Ведь суть была не в приятных вкусовых ощущениях, а в тех питательных веществах, которые можно было получить человеческому организму из этой просахаренной земли.
Умирающим от голода людям нужны были калории – любой ценой. Ленинградские мальчишки собирали «сладкую землю» и меняли на хлеб. За кусочек хлеба давали две кружки земли. «Бадаевскую» землю продавали даже на черных рынках! Ее еще с юмором называли также «бадаевский продукт». Цена «продукта» зависела от того, какой это слой земли – верхний или нижний. Если нижний (куда меньше проникло сахара) – подешевле. А верхний, наиболее «просахаренный» слой считался лакомством и стоил дорого. А чуть позже сотрудники ленинградской кондитерской фабрики даже ухитрились делать из этой земли леденцы! Землю промывали, добавляли специальные вещества – получалась настоящая карамель! Только с горчинкой.
Можно, конечно, восхититься изобретательностью и смекалкой ленинградцев. Но самое главное – это постараться понять и осознать все величие подвига, совершенного жителями города в дни страшной блокады. Ленинградцы умирали от голода, ели торф, ели целлюлозу – ели, наконец, даже землю! Но они не пустили фашистов в свой родной город...