Его голос, редкостное обаяние и талант рассказчика влюбили в мир животных несколько поколений зрителей. Его называют самым добрым и интеллигентным ведущим современного телевидения. Газета «Жизнь» побеседовала с самым узнаваемым российским исследователем и защитником природы, профессором МГУ, доктором биологических наук Николаем Николаевичем Дроздовым.
– Николай Николаевич, Вы к нам пришли с палочками для скандинавской ходьбы. Как давно Вы этим занимаетесь?
– Уже года два. Очень полезная вещь. Они мне ещё нужны после того, как я получил серию переломов. Я в последние годы падал и с велосипеда, и с самоката, и зимой на льду, и во время зарядки. Сейчас я взял себя в руки и стараюсь не падать.
– А что это за браслет у Вас на руке?
– Он прикрывает место укуса гадюки. Это было в 2002 году прямо в эфире передачи «В мире животных». На месте укуса оказалась большая дырка в сосуде, и она не заросла. Кровь идёт по сосуду, выливается под кожу, и в итоге надувается такой пузырёк. Этот пузырь я и прижимаю браслетом. Мне предлагали перевязать этот сосуд, но я решил, что, если можно обойтись без операции, лучше обойтись без неё.
– Назовите три любимые книги или фильма из детства, которые помогли Вам стать таким, каким Вы стали?
– Это, конечно же, произведения Михаила Пришвина. Как он пишет о подмосковной природе! Потом Виталий Бианки и Александр Формозов, он описал свои детские годы, а книжка называлась «Шесть дней в лесах». Что касается кино, то мы обычно туда не ходили никогда. Не потому, что не любили, – просто туда было не пробиться. У нас в деревне был один клуб. Иногда приезжал киномеханик. И мне запомнился один фильм – «Тарзан». Наверное, потому что он был про природу. Это был какой-то американский фильм. Я потом понял, что там очень много вынужденных ляпов. Например, там показаны африканские слоны. Они дикие, их практически невозможно приручить, как и индийских. Ещё они различаются размером ушей. В итоге более послушным индийским слонам в кино уши просто приклеили. Ещё там в одной из сцен в пещере сидели страшные ящеры, которые нападали на героев, прыгая в воду. На самом деле это южноамериканские игуаны, которые не живут в Африке и в воду прыгают только при опасности, да к тому же они сугубо растительноядные.
– А правда, что в молодости Вы курили? Кто Вас научил этому?
– Это ещё в школе началось. Мы провожали солдат на фронт. Они мимо нас шли по дороге и иногда присаживались отдохнуть, перекусить и перекурить. И мы, мальчишки, прибегали и смотрели на них, как на ангелов-спасителей. Рядом с ними сидели, смотрели на них, иной раз они нас хлебушком угощали. А те ребята, кто постарше, могли у солдат попросить самокрутку из махорки. Считалось, если ты куришь, значит, уже взрослый. Затяжку сделаешь и кашляешь. С этого всё начиналось, я, правда, не просил никогда. Потом появились папиросы. Обычно как – один покурит, покашляет и другому дает - пускает по кругу. И если ты отказываешься затянуться, значит, ты слабак. Знаете, как говорят: если все выпивают и один отказывается – он или больной, или подлец. А стоит немного подымить – уже привычка зарождается. В семь лет я уже начал пробовать. Но всё-таки в школе я ещё не курил. Когда в институт поступил, я уже мог купить пачку сигарет. Дурная привычка появилась в связи с первыми поездками за рубеж. Это было в семидесятом году, когда мне было тридцать три года. Обязательно, когда ехал за рубеж, нужно было брать с собой сигареты, чтобы местным раздавать, – советские сигареты ценились как хорошие презенты. И вот половину раздаришь, а половину за компанию со всеми выкуришь. А бросил я в восьмидесятых, когда поехал на Кубу. Я там два месяца читал лекции. Мои сигареты быстро закончились, и мне предложили попробовать кубинские. После первой затяжки я понял – пора бросать. Они очень жёсткие.
– Трудно было бросить?
– Да, почти полгода я боролся с этой привычкой. Помню сон, я прохожу мимо своего учителя, профессора, который курит. Он мне предлагает, а его жена сидит рядом и говорит: «Коля же бросил». Так я понял во сне, что точно бросил.
– Николай Николаевич, Вы вегетарианец уже почти полвека. Но было время, когда мясо Вы ели и даже пробовали бегемота. Где и когда это было?
– Я умеренный вегетарианец. До 1975 года я был мясоедом и в то время много кого ел. У нас был кружок в Дарвиновском музее. Там из животных, которые погибают в зоопарке, делали чучела и выставляли в экспозицию музея. Один раз какой-то бегемот в московском зоопарке неудачно свалился и сломал шею. Бедный бегемот, я помню, что его звали Питер, так жалко его было. Его быстренько привезли во двор музея, шкуру сняли, а две тонны мяса лежали огромной грудой. И вот мы – у кого сумки, авоськи – набрали мяса и понесли домой, пробовать бегемота.
– Каково на вкус мясо бегемота?
– Оно больше всего напоминает китовое мясо. Кит тоже млекопитающее и живёт в воде. Мясо тёмное, сочное, красное – прекрасное. Мы жили в коммунальной квартире, тогда и готовили на общей кухне. Сделали котлеты и угостили соседку, ей очень понравилось. Думаю, она единственная уборщица в нашей стране, которая пробовала бегемота. Хотя мы тогда не признались, чьё это мясо. Простите меня, Матрона Сергеевна.
– Какое самое необычное блюдо Вам довелось попробовать за всю жизнь?
– Наверное, это и был тот самый бегемот, ещё один раз ел дикобраза. Во время поездки по Южноафриканской республике на международный симпозиум по экологии у нас был экологический ужин. Сколько всего можно съесть, не употребляя домашнего скота! Нас угощали личинками, саранчой и другими насекомыми.
– И что самое вкусное?
– Смотря как приготовить. Ну, вот жуков есть нельзя, они ядовитые, а личинка жука живёт в почве, там она нажирается, становится толстой. Почему бы её не скушать? Главное – ей голову оторвать. Сырая не очень, а если пожарить, то вкусно, она похрустывает. Так что я условный вегетарианец. Я не ем тяжёлое мясо парнокопытных, гуся, утку, а курочку или цесарочку можно. В морепродуктах же вообще неизвестно, мясо это или нет.
– Любите ли Вы сами готовить?
– Один раз в экспедиции, в студенческие времена, дошла моя очередь готовить. Я решил сделать кашу. Засыпал геркулес, туда вылил сгущёнки, банку тушёнки, все перемешал. Вкус был своеобразный. Товарищи поели и решили меня к готовке больше не допускать. Я и рад, лучше буду убираться вне очереди.
– Про Вас говорят, что Вы работаете по 25 часов в сутки и не умеете отдыхать. А сколько Вы спите?
– Я вот сейчас съездил в Ростов-на-Дону. В поезде спал в ту сторону ночь. Прочёл там лекцию, тут же сел в поезд и спал в обратную сторону. Приехал вчера в полночь, дома был в два часа ночи, и уже в десять утра мне нужно было ехать по делам. Есть некоторый недосып.
– Что для Вас лучший отдых?
– После трудового дня для меня понятия бессонница не существует. А отдыхать я просто не умею. Даже на море. Поплавал – и надо куда-то идти, а чтобы лечь и загорать – нет, мне это не подходит. Через две минуты хочется что-то делать.
– Вы такой искренний и с виду простодушный, что можно подумать – вас легко обмануть. Вы можете отличить искреннего человека от неискреннего?
– Про меня иногда говорят – придурок. То за гадюкой полезет, то крокодила по морде бьёт. Я думаю, что придурок – это хорошее слово. Дурак – это глупый, а придурок – это не совсем дурак, а рядышком. Жена мне говорит: «Куда ты ночью поехал на велосипеде?» А меня друзья позвали, и я повернул не на ту тропинку, врезался в дерево, упал и сломал колено, даже операцию делали. Есть выражение: «Послушай жену и сделай наоборот»... В моем случае жену нужно слушать.
– Расскажите последний анекдот, который Вас рассмешил.
– Рыбалка. Мы всегда говорим о рыбаках, а ведь дождевые черви тоже участие принимают. В одной норке сидят мама червячиха и её сын червячок. Сын: «Что-то давно папы не видно». Мама: «Да ну его, с мужиками на рыбалку увязался».
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)
Фото из личного архива Николая Дроздова.
Полную версию видеоинтервью можно увидеть здесь:
https://ok.ru/video/2185173207677