Лихо было в 90-е годы в нашей стране-матушке особенно тем, у кого на руках были детки. Сам то – как-нибудь, а детям нужно всё самое лучшее. Или по крайней мере, не хуже чем у остальных. Дети растут быстро и это не «не хуже» приходиться подкупать всё чаще и чаще.
У Татьяны дочка пошла в шестой класс. Сентябрь стоял дождливый и на редкость холодный. Осенние ботинки просили кашу, а ведь месяц назад куплены! Дочка вымахала за лето и была выше всех в классе. Видно в папу уродилась, а папа был не много не мало два метра десять сантиметров.
— Что сейчас продают в магазинах – одному богу ведомо, не знаешь, месяц проходишь или год, — почти ревела Татьяна, но муж дома объявил, что ему наконец заплатили, задержанную зарплату, сразу за три месяца. И на душе у Татьяны стало немножко веселее.
На следующий день они с дочкой пошли в магазин, где продавали хорошую, дорогую обувь и купили чудесные кожаные ботинки, красивого теплого, коричневого цвета.
На следующий день дочка, любуясь обновкой, натянула новые ботиночки и отправилась в школу. Дождь неумолимо лил весь день, вдоль дорог текли ленивые потоки влаги, а к вечеру дочь пришла домой в насквозь мокрых ботинках. Оказалось, что ботинки настолько натуральные, что даже не обработаны пропиткой. Они не только мокнут – промокают насквозь, разбухая, как сухая булка в молоке.
— Что же делать? Придется отдать в ремонт старые! — сказала вслух Татьяна и побежала в мастерскую на углу улицы.
— Завтра. Самое быстрое, завтра! — сказал пожилой узбек, мастер сапожных дел отрывая квитанцию и подавая её Татьяне.
Дочка училась во вторую смену и за час до её выхода из дома, Татьяна побежала за обувью, в надежде, что мастер уже сделал своё дело. У киоска была небольшая очередь.
— Вот, — протянула она квитанцию.
Сапожник посмотрел пару среди готовой обуви и отрицательно помотал головой.
— Не готово.
— Пожалуйста, сделайте побыстрее, это же для ребёнка. Детскую обувь – в первую очередь!
Сапожник посмотрел на Татьяну, а потом на этажерку с потертой обувью в пять рядов, плотно загруженную ботинками и сапожками всех мастей. Прищурился, пошевелил туда-сюда пары:
— Что за детская обувь? Не помню, чтобы брал.
— Ну, вот же, наша! — и Татьяна указала на чёрные полусапожки сорок первого размера.
— Это? Это детская обувь?
— Да. А что?