(Начало. Глава 1) (Глава 2)
Президент знакомится
с доктором из психбольницы
Доктор был полноват, отдышлив, с добрейшими глазами за толстыми линзами очков и коротким седым ежиком на круглой голове, что придавало всему его облику несколько легкомысленный вид. Он прикрыл своей большой теплой ладонью его подрагивающую от волнения руку и, проникновенно заглядывая в лицо Президенту, стал говорить размеренно и веско, как будто гипнотизируя, что, мол, посудите сами, как вам в таком виде идти в Кремль.
-Полюбуйтесь на себя, - и доктор протянул ему круглое зеркало, на бежевой пластмассовой подставке. Президента неуверенно взял его в свои руки и боязливо заглянул в страшную переменчивую глубину, как будто опасался увидеть там нечто ужасное. На него глянуло одутловатое заросшее редкой щетиной лицо с темными мешками под лихорадочно блестевшими глазами. На носу уселся красный прыщ с желтоватой головкой. На голове же было, черт знает что: свалявшийся рыжеватый колтун, разрезанный седой прядью посередине.
Пациент удрученно вернул зеркало и тоскливо огляделся. Скудно обставленный кабинет, как все кабинеты подобного рода. Застекленный шкаф доверху набитый папками. Президент даже вздрогнул, увидев папки. Но эти были обыкновенные, канцелярские с витыми веревочными завязками. Рогатая вешалка для одежды, с висящим на ней пальто с бобровым воротником, в серебряной россыпи капель, задвинутая в угол.
На подоконнике топорщился иглами кактус размером с футбольный мяч в пузатом глиняном горшке. И в зеленой узкогорлой вазе доживала свое увядшая роза с разваливающимся бордовым бутоном. За широким окном с веерной решеткой сплошной пеленой валил мокрый снег и кошачьим желтым глазом горел фонарь, иногда как бы двусмысленно подмигивая.
-Да вас же первый милиционер задержит и сопроводит в отделение, а там, если вы расскажите свою правдивую историю, непременно вернут к нам, - выдержал паузу доктор, наблюдая сникшего пациента
Надо срочно вызвать в Москву Ангелу Меркель
-Но как же, - пытался слабо возражать Президент, - пригласите мою жену, первую леди страны, главу правительства, референтов, начальника президентской охраны. – Он бросил взгляд на сморщенный бутон, - и непременно директора ФСБ Самоплясова. Он обожает розы. Когда я был у него в загородном замке, то такой красоты я нигде больше не видел. Знаете, он выписывает их из Голландии. И нянчатся с ними, как с детьми. Ну, не забавно ли, - вопросительно уставился он на доктора. – И к тому же помешан на средневековье. Ну, на всяких там рыцарях. Каково? - И, не дождавшись ответа, входя в роль, уселся удобнее, закинул ногу за ногу и продолжил, как будто диктовал секретарше.
- И потом надо срочно вызвать в Москву, моих зарубежных партнеров. Барака Обаму, Сильвера Берлускони, Ангелу Меркель. Их-то не обманешь. Они меня опознают? Они должны меня опознать – опять соскочив с взятого тона, вдруг сбился он и заискивающе снизу верх посмотрел на доктора. - Они меня опознают, даже, несмотря на мой непрезентабельный вид. С каждым же может случиться нечто необыкновенное, даже с президентом.
Самозванец в Кремле
И поймите меня правильно, - опять горячился Президент, - я не столько пекусь о своей персоне, а об интересах государства в целом. Тот, самозванец, который сейчас в Кремле занимает принадлежащее мне по праву место, может наворотить таких дел, что потом расхлебывать и расхлебывать. Доктор понимающе кивал головой, никак не реагируя на перепады настроения пациента, делая огрызком красного карандаша какие-то пометки в истории болезни и подчеркивая целые абзацы.
-Вот, что голубчик, сейчас вас отведут в душ. Вы скинете с себя эти лохмотья. Побреетесь. Пройдете дезинфекцию. Очень уж вы завшивели, господин Президент. А потом можно подумать о том, чтобы телеграфировать и вашим зарубежным коллегам.
-Зачем телеграфировать. Можно же связаться по скайпу, - с воодушевлением воскликнул президент.- Организуйте мне доступ в интернет, где у меня есть собственный твитер, куда я пишу регулярно, чтобы мой народ все знал о своем президенте и мы, за несколько минут снимем все недоразумения. Я только напомню своим коллегам некоторые подробности наших секретных переговоров, не подлежащие разглашению, и всем сразу станет ясно, кто есть кто.
Он вскочил с кресла и нервно заходил по кабинету от стены к стене, заложив руки за спину, под пристальным взглядами двух мужеподобных санитарок, сидящих у входа, и сонно помаргивающих маленькими глазками, и врача, круглолицей женщины с подколотыми волосами и красными накладными ногтями.
И везде совался со своей мерзкой рожей
-Господин президент, успокойтесь, - привстал доктор. Садитесь, прошу Вас. Вот так будет лучше. В ногах правды нет. Если Вы будете волноваться, то ничего хорошего из этого не выйдет. Вы расстроены. С вами действительно случилось из ряда вон выходящее событие. Вы рассказывали о каком-то странном персонаже в ковбойской шляпе. Он Вам приснился?
-Да, да, сначала он мне приснился. Он преследовал меня, пока я не добежал до злосчастного зеркала. А потом он стал ходить за мной и везде соваться со своей мерзкой рожей, - пациент нервно хихикнул и перешел на доверительный шепот. - Даже проник на заседание правительства. Когда премьер стал докладывать о подробностях событий на Манежной, ну, вы знаете, эти русские националисты себя полностью разоблачили в глазах мировой общественности, то он вдруг, как черт из табакерки, вынырнул из-за его плеча и глумливо, знаете ли, подмигнул.
- Вы его ясно видели. Это не была галлюцинация?
-Какая уж тут галлюцинация, если я здесь в сумасшедшем доме и даже вы принимаете меня за психа. Это все его происки. Он всех подговорил. А может быть, и вас подговорил, - вдруг страшная догадка осенило Президента, так что он откачнулся от доктора, и гримаса недоверчивости исказила его лицо. Санитарки напряглись, но доктор, сделал успокаивающий жест, мол, все под контролем - и поэтому Вы не верите мне, своему Президенту.
Злосчастное зеркало
-Успокойтесь. Я всецело на вашей стороне. А что это за злосчастное зеркало, о котором вы упомянули?
- Вот в нем-то и все дело, - хитро подмигнул президент и в предвкушении скорой развязки и последней ясности потер вспотевшие ладони. – Наконец-то мы добрались до сути. В том дурацком сне я добежал до зеркала в какой-то старинной оправе. Знаете, там были еще какие-то странные символы и золотые искры по поверхности бегали, и я чуть туда не провалился. Моя рука там исчезла по локоть, - и Президент даже задрал засаленный рукав куртки, с разорванными манжетами, чтобы продемонстрировать, докуда исчезла рука. А потом я проснулся от мяуканья котенка. – И, заметив, удивленный взгляд доктора, пояснил, - у меня будильник запрограммирован на мяуканье.
Это еще из детства. Когда мне было шесть лет, родители на мой день рождения подарили мне котенка. Такого дымчатого, с белой грудкой, - его глаза подернулись легкой влагой воспоминаний.- Он меня своим мяуканьем будил утром в школу. Но дело не в котенке, он давно умер, уже зрелым ленивым котом, вечно спящим на диване в гостиной, когда я учился на юридическом факультете в институте.
Все дело в этом треклятом зеркале. По протоколу вечером я должен был быть на праздничной рождественской службе в храме Христа Спасителя. И там-то непременно лобызаться с Патриархом. Ну, вы знаете, подойти под благословение, сделать лицо, подобающее случаю. Хотя ни вот столечко не верю, - он большим пальцем с грязным обкусанным ногтем отмерил на указательном пальце фалангу, чтобы было понятнее внимательно слушающему доктору. - Заведено у нас, президентов так. И хоть страна многонациональная, но пошло с первого Президента, чтобы непременно в православном храме перед телекамерами нарисоваться, и под благословение Патриарха подойти, так и прижилось. Но дело не в этом.
А вы в Бога верите?
А вы в Бога верите, - вдруг неожиданно огорошил он доктора. Доктор мягко улыбнулся, поправил указательным пальцем сползающие очки и как бы уклонился от ответа, промычав, что-то неопределенное.
-Вот и я говорю. Как можно верить в то, чего или кого нет. Мы же современные разумные люди. Мы живем в век компьютеров, интернета, гаджетов, космоса, в конце концов. И вдруг какие-то бабушкины суеверия. Я бы себя перестал уважать, если бы всерьез стал воспринимать этот маскарад с переодеванием. Но для темного народа в самый раз.
Чудеса, святые и прочие причиндалы. Вот я и Обаме об этом говорил за обедом. Нам тогда еще лобстеров подавали с красным вином Шато О-Брион из Либурне урожая 1917 года. Мясо лобстера и это вино отлично гармонировали друг с другом.
И вы знаете, он со мной согласился и насчет вина и насчет маскарада. Обама на удивление оказался интересным и начитанным собеседником, хотя и черный, родом из Кении. Кенийский пастух в президентах, надо же до чего демократия дошла.
Но я же не расист, в самом деле, - осек он себя. А Берлускони бабник, каких свет не видывал, - сказал он вдруг ни к селу, ни к городу. – Таких первоклассных шлюх ему охрана поставляет пальчики оближешь. И даже наша соотечественница затесалась к нему в гарем. Каково. А?
Санитарки сдавлено хмыкнули. Доктор покачал головой.
А Меркель - мужик в юбке
- А Меркель - мужик в юбке, - очередная нелепость вырвалась у президента. Он испуганно прикрыл ладонью рот. - Но где же было то зеркало? – мучительно простонал он и в упор уставился в стену, оклеенными дешевыми бумажными обоями, с желтыми трафаретными листьями, что-то напоминавшие ему, собрав складки на лбу и опершись на ладони поставленных перевернутой латинской буквой «в» рук.
– Если бы мне найти его я бы вернулся обратно.
-Куда бы вернулись? - поинтересовался доктор.
-Да к себе в Кремль. Понимаете, то зеркало, которое мне приснилось, где-то, только я не помню где, вдруг оказалось передо мной. И я сдуру, так же, как во сне протянул руку, и она опять ушла по локоть, как в воду. Это было необъяснимо и как-то жутковато. Помню, я оглянулся. Никто ничего не заметил. Как-то вдруг все оставили меня одного. Даже жутковато стало. И ведь главное вокруг была охрана, жена, премьер. Чего бы, казалось, бояться. А потом, потом, я сделал тот роковой шаг - он вдруг по- детски хныкнул, и обильные слезы потекли по его небритым грязным щекам, как бы вcкипая в уголках беспомощных глаз.
-Ну, не стоит плакать. Вы же взрослый мужчина. Ну, перестаньте - и доктор, протянул ему голубую одноразовую салфетку. Пациент взял ее, промокнул слезы и трубно высморкался. И, оглянувшись, воровато засунул ее в боковой карман, что не ускользнуло от присутствующих и вызвало понимающие улыбки.
-Ну-с, что же было дальше?
(Продолжение следует)
Друзья ставьте лайки, если понравилось!
Подписываетесь на канал. С уважением автор!