Осенью 1976 года в Сургуте произошла знаменательная встреча певца Александра Монина с музыкантами молдавского ансамбля «Кордиал», которая положила начало биографии легендарной группы «Круиза».
«Я родился в Венгрии 19 декабря 1954 года, - рассказывал Александр Монин. - Кстати, мой отец служил в эскадрильи под командованием отца Риты Пушкиной, и, как я потом узнал, она тоже там жила, но знакомы мы с ней тогда не были, потому что мы жили в разных гарнизонах. Когда Хрущев начал сокращать войска, моего отца перевели в Россию. Мы жили в Ростове-на-Дону, в Кургане и, наконец, переехали в Омск. Там я поступил в медицинский институт на педиатрический факультет, потому что педиатр может лечить и детей, и взрослых, и я, таким образом, становился специалистом широкого профиля. В медицинском я собрал команду «Солярис», в которой пел и стучал на барабанах. Но в 1976 году басиста группы и моего лучшего друга Кольку Андина выгнали из института. Ну, а я с горя тоже бросил институт.
В начале 1976 года гитарист другой омской группы Володя Ополовников предложил поехать на заработки в Сургут, и 13 февраля 1976 года я устроился на работу музыкальным руководителем в... СНГ. Я проработал там год. Можно сказать, что я прожил в СНГ на год больше остальных наших граждан. Правда, тот СНГ расшифровывался как «Сургутнефтегаз».
Меня зачислили в штат, но у них не было ставки музыкального руководителя, и меня провели как бригадира стропальщиков, а это - самая высокооплачиваемая в Сибири рабочая специальность. Они торопились, потому что хотели к 23 февраля устроить праздничный концерт. Я пробежался по городу, чтобы собрать толковых ребят, и за десять дней сколотил группу. Она тоже называлась – «СНГ». Мы исполняли песни из репертуара «Веселых ребят», «Самоцветов», то есть - общесоюзные хиты тех лет.
Мы играли на танцах в ДК «Геолог». Там была танцевальная веранда, которая вмещала до тысячи человек, но обычно набиралось две тысячи. Я это знаю точно, потому что мы работали на процентах от входа. А распределение процентов было такое: нам - 70%, а ДК - 30%. Билет стоил 1 рубль. Мы «бабки» гребли - никогда потом столько не было! И когда нам в ДК «Геолог» сказали, что распределение прибыли должно стать 60 на 40, мы гордо ушли оттуда.
Осенью 1976 года в Сургут из Молдавии приехала группа «Кордиал», (что переводится как «Сердечный»). Мы сразу прослышали, что приехала какая-то круто запакованная команда. Мы и сами были хорошо запакованы, у нас были барабаны «Амати», гитары «Музимы» и три комплекта усилителей «Регент-60». У некоторых столичных команд, приезжавших в Сургут на гастроли, был только один комплект «Регент-60», и они очень бледно смотрелись даже на нашем фоне. А тут у людей - барабаны «Тама», тарелки «Paiste», двухмануальная «Вермона», орган «Лесли Хаммонд» (играть на нем - удовольствие, зато таскать - мученье), а у гитариста - белый, по тем временам совершенно нереальный американский «Телекастер»! Этого было достаточно, чтобы умереть от зависти. Короче говоря, они нас убрали. Руководитель «Кордиала» Марат Кавалерчик на слова Заболоцкого написал рок-оперу «Зодчие» и искал под нее еще одного вокалиста. И когда меня пригласили в эту команду, я долго не упирался...»
«Кордиал» - это клавишник Марат Кавалерчик, гитарист Валера Гаина, барабанщик Всеволод Королюк, басист Александр Кирницкий и три девчонки-вокалистки - Неля Мисаутова, Вера Власова и Маша Томас. Ансамбль родился на свет в конце 1975 года, а в начале 1976-го уже отправился на гастроли в «рок-сити» Сургут.
Рассказывает Всеволод Королюк: «Когда мы начали выступать в ДК «Строитель», там начался вал, туда собирался весь город и люди набивались, как селедки в бочку. А играли мы то, что играли в Молдавии: Deep Purple, Creedence... Но для Сургута это было будущее! Они вообще ничего такого не знали! Зато мы знали, как надо играть, чтобы люди хотели танцевать, поэтому весь город собирался к нам на танцы!
А параллельно нам в ДК «Нефтяник» на танцах играла группа Саши Монина. Они в основном исполняли популярные эстрадные песни типа «Алешкиной любви» или «Унижаться, любя, не хочу и не буду», поэтому когда мы приехали и стали играть, от них народ стал уходить… Однажды я зашел к ним, а Монин сидит за барабанами и поет какой-то мягкий блюз, а на танцплощадке у них – максимум 15 человек.
Нам тоже приходилось петь на русском языке, и это доставляло мне некоторые неудобства, так как у меня все-таки гундосый голос, хотя его можно назвать и бархатными, и глуховатым. А тут я услышал голос, просто искрящийся светом. И я убедил Марата, что его надо брать.
Я пришел к нему и говорю: «Шура, пойдем к нам петь!» Он говорит: «Сейчас!» Куда-то исчез, а потом появился с двумя бутылками водки: «Давай выпьем!». Налил по граненому стакану. Выпили. Он посмотрел, что я не упал, я посмотрел, что он не упал. И тогда он сказал: «Ну, ладно! Веди меня!»
Марат Кавалерчик прослушал нового солиста и постановил: «Берем!» Когда Монин вошел в программу, мы отправились от треста «Сургутнефтегазпром» обслуживать вахты. Нас туда, километров за пятьсот от Сургута, доставляли на вертолете. А там – болота! Идешь с клавишными – проваливаешься по колено. До сих пор помню те ощущения...»