Уже почти вечерело, но оставался еще один адрес. Наша машина припарковалась возле дома. Все завалено снегом, ни вычищенной дорожки, ни протоптанной тропинки. А за сугробом ветхий домик, с виду нежилой.
- Да там никто не живет! – Проговорила напарница Ирина со скучающим видом. – Лучше вернутся обратно на работу.
- Нет, стоит посмотреть – вмешалась я.
- Ну иди посмотри – без энтузиазма ответила мне Ирина. – Но я уже вижу, что там никто не живет.
Дом ветхий, печная труба накренилась, тропинки не видно, но что-то меня заставило выйти из машины, и убедиться, что в доме действительно никого нет. Иду к дому, пробираясь через сугроб, а голос в голове твердит: «Что ты там пытаешься найти? Все равно в доме никого нет. Только зря проходишь по сугробам. Но я все равно шла наперекор внутреннему голосу.
Окна старые, никаких штор, никаких признаков жизни. Стучу в окно, тишина. Слышно только как Ирина кряхтя пробирается по сугробу.
- Тоже решила убедиться? – спросила я.
- Решила с тобой пойти – тяжело дыша, шла по моим следам моя напарница. Ирина была полненькой и всегда любила улыбаться.
Стучу еще раз в окно, вновь тишина.
- Вот видишь никого там нет! Что я тебе и говорила – не унималась Ирина.
Без всякой надежды стучу в третий раз и уже разворачиваясь, чтобы уйти боковым зрением замечаю, как в окне что-то шевельнулось.
- Там кто-то есть – произнесла я, не поверив в собственные слова.
- Где? – ускорилась Ирина.
Я еще раз стучу. И силуэт двинулся к окну.
- В доме бабушка – я приложила руки к окну, чтобы четче рассмотреть. Действительно подошла старенькая бабушка в стареньком платочке. Я ей махнула рукой, чтобы вышла, в это время к окну припала и Ирина.
- Точно! – Она озадаченно смотрела в окно, не веря собственным глазам.
Через какое-то время открыв ворота, выходит бабушка Анастасия Константиновна (имя изменено) вся в саже, в старой и черной от копоти одежде. Посмотрев нас пустыми глазами, пошла в дом, не запирая двери ворот. Мы последовали за ней. Полуразрушенные сенки, пол накренился, кромешная темнота, света нет.
- Проходите – Анастасия Константиновна открыла дверь, из жилого помещения просочился тусклый уличный свет, немного осветив ее лицо, заодно и сенки.
Внутри маленькая комната, посередине стоит печь, из которого издается треск горящих поленниц. Видимо недавно затопила, в доме жарко как в бане. Сразу бросается в глаза аскетичное помещение. Из мебели скамейка на которой стоит ведро с талой грязной водой, чуть дальше обеденный стол, а на нем не доеденный черствый кусочек хлеба, кровать без постельного белья с какими-то лохмотьями, едва напоминавшие одеяло и подушку.
Анастасия Константиновна присела на кровать, мы на рядом стоявший сундучок.
- Вы мои дочери? – С надеждой в голосе спросила она нас.
- Нет – хором ответили мы.
У Анастасии Константиновны глаза печальные, но добрые.
Мы ей пытались объяснить кто мы и зачем пришли, но она едва нас понимала из-за плохого слуха, да и возраст дает о себе знать, почти сто лет как-никак. Ирина говорила ей в ухо, но это тоже особых результатов не принесло.
- Вам жить негде? – У Анастасии Константиновны вид явно был полный сострадания, и готовый принять в свою скромную обитель двух незнакомых «нуждающихся» людей.
