Модель и активист инклюзии Нина Вортманн — о том, как действовать и жить несмотря ни на что
Сегодня, когда страны захвачены пандемией коронавируса, люди с инвалидностью, привыкшие жить в мире ограничений, могут поделиться советами с другими о том, как справиться со страхами и неуверенностью в будущем. Как научиться принимать новую реальность и, несмотря ни на что, действовать, рассказала в интервью проекту Янины Урусовой IN YOUR MOCCASINS Нина Вортманн — домохозяйка, мама, активистка инклюзии и одна из самых известных немецких моделей-колясочниц. 17 лет назад Нина готовилась к свадьбе, но ДТП
«Нина, ты эту кашу заварила, тебе ее и расхлебывать»
В 2003 году я попала в аварию: ехала с дочкой (2,5 года) и на полной скорости врезалась в два дерева. Ни саму аварию, ни что было потом, я толком не помню. Остались только какие-то ощущения, чувство сдавленности. Потом я очнулась в больнице, могла двигать только головой — оказалось, у меня повреждение спинного мозга на уровне пятого и шестого шейных позвонков. На тот момент я не представляла себе всех масштабов, но очень скоро заметила, что совсем не чувствую свое тело, могу только минимально двигать головой. Моей первой мыслью было: где дочь, что случилось со Скарлетт? Мне тогда сказали, что у нее все хорошо, она совсем не пострадала — пара шрамов и ушиб ноги, но я не поверила. И это было худшее время в моей жизни: я две недели лежала в реанимации и была уверена, что убила своего единственного ребенка. Это было невероятное опустошение, полное отсутствие перспектив, я не хотела жить. И всерьез задумывалась, как свести счеты с жизнью, потому что жить с таким грузом на плечах для меня невозможно. Все это продолжалось до тех пор, пока где-то через две с половиной недели мой тогда еще будущий муж сказал: «В выходные я приведу Скарлетт». Я не поверила, но он твердо мне пообещал. И пришел с ней. Когда я увидела дочку в дверях, мое крохотное чудо, живую, у меня в голове сработал переключатель, и я сказала себе: «Нина, ты эту кашу заварила, тебе ее и расхлебывать. Ты мать. И надо бороться! Ты должна выжать из этой ситуации лучшее». Тогда я начала упражняться, отказалась от всех обезболивающих и полностью сконцентрировалась на реабилитации. И это дало результаты, постепенно я смогла все больше двигаться. Мне повезло, что у меня какие-то нервные пути в спинном мозге все-таки сохранились, и по прошествии четырех с половиной месяцев я вернулась домой.
«Всегда нужно с чего-то начать и заранее смириться, что не сразу все получится»
После аварии ко мне пришла психолог (так полагается), и у нас было два откровенных разговора о том, что же делать дальше? Я тогда поняла, что мне не нужна такая помощь. К счастью, я человек с устойчивой психикой и считаю так: инвалидная коляска — она подо мной, но не у меня в голове. Но сколько людей с психическими расстройствами, с депрессией, повышенной тревожностью? Я с этим тоже отчасти познакомилась, когда лежала в реанимации и не видела дочь. Это был очень депрессивный период. Физические ограничения — еще не худшее в жизни. Да, они у меня весьма существенные, но голова при этом очень свободная. Я могу смеяться, могу путешествовать (точнее, могла, до пандемии). Всегда нужно с чего-то начать и заранее смириться, что не сразу все получится. Я уже долго в коляске, начинала с мелочей, и понадобились годы, чтобы добиться того, чего я достигла к настоящему моменту. Об этом я всегда говорю людям, которые только недавно получили травму и оказались в аналогичной ситуации. И еще нужно понять, что вы делаете это для себя. Для многих это не очевидно. Когда я развешиваю белье для всей семьи — это не только для них, но в первую очередь для меня, каждое движение — идет мне на пользу. В начале своего восстановления я сидела дома, в квартире, и думала: «Что же дальше? Ты можешь ездить на коляске из комнаты в комнату. И это все?» Силы рук еле хватало, чтобы прожать ручку двери, и это действительно был максимум моих физических возможностей. У меня спинной мозг поражен настолько высоко, что я не могу двигать пальцами по отдельности. Могу только захватывать вещи кистью за счет того, что я расслабляю запястье, а потом поднимаю его, и тогда пальцы смыкаются. Научилась этому во время реабилитации. Можно натренироваться держать стакан, писать, хотя для этого придется держать ручку иначе, используя функции захвата. А в самом начале, когда я сидела дома, я разве что немного могла приподнять руки. И тогда я стала брать сухую тряпку и протирать какие-то вещи, потом потихоньку убирать со стола, потом вешать на сушилку мелкие вещи, а потом и покрупнее. Однако лучшим терапевтом для меня была моя дочь. Совсем маленькая, она требовала много внимания, игр и «вынуждала» меня двигаться. Я и сама этого хотела, потому начала все больше оставаться с малышкой одна, брать на себя эту ответственность: самостоятельно справляться со своей жизнью и общаться с ребенком. А после я начала общаться с людьми с инвалидностью. Вначале мне было непонятно: а чем вообще занимается человек с инвалидностью целыми днями? Потом у меня появился Интернет (тогда еще через модем), и это оказалось здорово, потому что можно было искать информацию о людях с инвалидностью. Оказалось, что многие из них занимаются спортом, пишут книги и еще много чего делают.
«Нужно просто освободить голову и начать действовать — иначе ничего не произойдет»
Когда я оказалась в инвалидной коляске, то ничего не могла делать, только сидеть у окна и смотреть на улицу. Я проснулась новым человеком, с другим телом, у меня не получалось самостоятельно сходить в туалет, принять душ, почистить зубы. В больнице были свои плюсы: там ты как в пузыре: с любой проблемой можешь обратиться к медсестре, ко врачу. Меня кормили, потому что я не могла есть сама. Конечно, меня это злило. И чем больше я злилась, тем сильнее тяготилась своей ситуацией, от этого делать все получалось только хуже. Когда ты застреваешь на чем-то, наступает фрустрация, ничего не приносит радости. Но я быстро справилась с этим состоянием. Сказала себе: «Ты же боец! И сможешь найти выход». В 17 лет у меня диагностировали болезнь Крона — это аутоиммунное заболевание ЖКТ. Я смирилась и живу с таким диагнозом уже 23 года, отлично справляюсь. В любой сложной ситуации я стараюсь мыслить позитивно. Иду на физиотерапию с правильной мотивацией и добиваюсь большего, чем если я говорю: «Ну все равно лучше не станет» — тогда действительно лучше не становится. Нужно просто освободить голову и начать действовать — иначе ничего не произойдет. Когда закрывается одна дверь, открывается другая — неважно, ходячий ты или нет. И ни в коем случае нельзя перекладывать ответственность за свое положение на других людей. Важно самому принять, что такова ситуация. Не стоит игнорировать свои эмоции, надо себе их позволять и проживать. Уметь радоваться прогрессу, тому, чего удалось добиться, но это возможно только при позитивном настрое. Я твердо убеждена, что вера может сдвинуть горы.
«Я прошла через преисподнюю и вернулась назад»
Я очень активный человек, играю в регби на колясках, регулярно хожу на концерты и фестивали, много путешествую с друзьями, с дочерью, которая уже учится на актрису. Но сейчас все эти возможности ограничены из-за пандемии. Мне в чем-то повезло: у нас большая квартира, есть сад. Мы живем недалеко от поля, по которому я катаюсь на хендбайке. Еще мы вместе с мужем много занимаемся спортом, готовим. В нынешних обстоятельствах жизнь у людей изменилась: они стали печь хлеб или выращивать овощи на балконах. И я думаю, что людям это на пользу. Мы изолированы, отрезаны не только от внешнего мира, но и от наших потребительских привычек. В свете ограничений люди учатся смотреть на мир по-другому, задаются вопросом: «Кто я?» В такое время становятся важны совсем другие ценности, просто любовь к ближнему. Я поступаю с другими так, как хочу, чтобы поступали со мной. Наверное, до аварии я особо не задавалась вопросом, как мир воспринимает меня или как я отношусь к миру. Я всегда была человеком приветливым и уверенным в себе, но никогда не задумывалась о последствиях: что дальше? Без этой аварии я бы не была тем человеком, которым являюсь сейчас. Она радикально изменила мою жизнь. Я прошла через преисподнюю и вернулась назад. И для меня очень важно, чтобы люди были со мной честны, как я честна с ними, относились ко мне доброжелательно и уважительно, как я сама отношусь уважительно к людям, с которыми встречаюсь.
«Я не стыжусь, что мне помогают, и не боюсь просить о помощи»
Каждый, кто хочет узнать, что значит быть инвалидом, может как-нибудь попросить лучшего друга почистить себе зубы. Это очень неприятно, но по прошествии времени ты привыкаешь. Тут всегда есть выбор: или просить, чтобы тебе чистили зубы, или они выпадут сами. В самом начале мне было тяжело принимать помощь. До аварии я была самостоятельным человеком, никто не должен был помогать мне одеваться, что-то делать. А после аварии я полностью зависела от помощи. Да и сейчас на 80% я все еще в ней нуждаюсь. Сейчас я могу сама приготовить поесть, могу развесить белье, могу прибраться, могу надеть какой-то топ, почистить зубы, но, несмотря на это, во многих делах мне нужно помогать. С этим можно научиться жить, если эту помощь принимать. Как только я с этим согласилась, то гораздо быстрее стала учиться новому. Я не стыжусь, что мне помогают, и не боюсь просить о помощи. Для того чтобы ее принять или чтобы о ней просить, нужно куда больше сил. И, конечно, другим людям надо про себя многое объяснять. Обычный среднестатистический человек не знает, как со мной общаться. И, думаю, важно, чтобы каждый, кто чем-то отличается, сам говорил тем, кто оказался рядом, как с ним надо взаимодействовать, или о том, какая помощь ему нужна. Может, он и сам справится, но об этом тоже надо сказать. Например: «Спасибо, что подержали мне дверь, но в следующий раз я справлюсь сама». Ведь так тоже можно, правда?
«Человек — это всегда красиво»
Я замечаю, что в кино, СМИ, рекламе в мире все чаще появляются люди с инвалидностью. Вот в том же «Аватаре» главный герой — инвалид-колясочник. Но меня бы порадовало еще сильнее, если бы появлялось больше таких актеров, как Самуэль Кох, который, будучи человеком с инвалидностью, получает соответствующие роли на телевидении. Еще очень важной темой мне кажется фэшн, связанный с инвалидностью. В 2004 году, спустя год после аварии, я наткнулась на информацию о конкурсе моделей среди женщин-колясочниц в Германии (первый такой конкурс в мире), а позже приняла в нем участие. Там было 250 девушек, а мне удалось войти в первую десятку, что придало мне дополнительный импульс. В начале 2005 года я участвовала в своей первой большой фотосессии и думала: «Что я здесь вообще делаю?» Пока была ходячей, я не позволяла себя фотографировать, считала, что у меня нос великоват, мне не нравились мои снимки. Но потом я поняла, что это полная чепуха. Человек видит себя красивым в той мере, в которой он себя таковым ощущает. Человек — это всегда красиво. Позже, когда я впервые участвовала в неделе моды или, как в прошлом году, в гамбургской Diversity Fashion Days, то почувствовала себя принцессой: меня накрасили, шикарно одели. К тому же, делая все это, я вселяю мужество во многих людей с инвалидностью, «подстегиваю» их, и потом они у меня спрашивают, есть ли специальные модельные агентства для тех, кто с ограничениями, куда можно подать заявку? Я даю им контакты или рассказываю, что мы работаем в Интернете, у нас очень много платформ (Instagram, Youtube, Facebook и другие), на любой из которых можно заявить о себе, попробовать свои силы и посмотреть, что из этого выйдет.
«Почему бы не инвестировать несколько евро в месяц в страховку?»
Когда я стала матерью, то решила, что мне нужна защита, если вдруг произойдет авария и я потеряю трудоспособность. Тогда я сделала страховку на этот случай. Но вот что меня совершенно шокировало: уже после происшествия я сотрудничала со школой, где проходила обучение на эрготерапевта. И у нас состоялся разговор с учащимися. Я тогда спросила: «Кто из вас ходит на вечеринки?» Лес рук. «Кто из вас курит, в том числе нерегулярно?» Тоже многие. «А у кого из вас есть страховка на случай невозможности работать по специальности или страховка от несчастного случая?» И тут поднимается одна рука. Тогда им сказала прямо: «Люди, задумайтесь, вы же физиотерапевты. И если потеряете руку, попадете в аварию, то вы останетесь ни с чем. И будет невероятным везением, если вам будет выплачиваться государственная пенсия, но больше не будет ничего. Так почему бы не инвестировать несколько евро в месяц в страховку? Здорово, если она не понадобится, но если все-таки пригодится?» Я очень рада, что такая страховка у меня есть. Друзья и родные — это прекрасно, но если у тебя нет финансовой подушки — это очень жестко.
«Пока я дышу, то всегда буду идти вперед»
Моего мужа часто спрашивают: «А разве это не чересчур — у тебя жена с инвалидностью, ты взял ее замуж?» Он знал меня, когда я была ходячей, мы планировали сыграть свадьбу. И он в таких случаях отвечает: «Почему я не должен был на ней жениться? Ведь я люблю этого человека, я люблю Нину, а Нина не изменилась». В жизни бывают разные ситуации, но я всегда оставалась собой. Я — до аварии, и я после — это одна и та же Нина. И сегодня я та же Нина, только с большим жизненным опытом. Его я стараюсь передать дочери. И пока я дышу, то всегда буду идти вперед. Это самое важное.
Полную версию видео-интервью с Ниной Вортманн смотрите здесь.
Читайте больше материалов по теме на сайте: https://plus-one.forbes.ru/
Автор: Александра Ходонова
Фото: Carsten Sander, Konstantin Eulenburg
Ставь лайк и подписывайся на наш канал, чтобы не пропустить новые материалы!