Закинула я сумку в отель и отправилась гулять по Екатеринбургу. Ну как гулять… Грустно бродить, ежась от холода и еле-еле волоча ноги от недосыпа. Но помимо недосыпа был и еще один фактор, существенно затрудняющий ходьбу, – сильная боль в ноге.
Не знаю, что это за штука такая, но началась она еще до отлета: у меня опухала и болела левая стопа. А сейчас эта боль усилилась так, что при каждом шаге искры из глаз сыпались. Но деваться было некуда: заселяться в номер еще рано, а сидеть в кафе неохота. Охота ходить и смотреть красоту.
Каждые десять метров я останавливалась, заводила глаза к небу и немо вопрошала: за что??? До этого я три месяца просидела дома с переломом, а только он зарос – теперь еще и вот это. И ведь в самый неподходящий момент – когда вокруг столько красоты, которую так хочется увидеть.
Остановившись в очередной раз, я вдруг вспомнила, что боль эта начиналась только во время прогулок. Когда я сидела дома, ничто не болело и не опухало. Значит, дело в… ботинках?
Желая проверить эту теорию, я максимально ослабила шнуровку ботинка, и боль сразу прекратилась.
А теперь внимание, вопрос. Это ведь элементарный вывод, почему я не могла сделать его раньше?
Потому что привыкла не замечать, что сама создаю себе невыносимые условия. Привыкла быть героем, преодолевать «мистические» трудности и испытания «посланные небом». Хотя на самом деле эти «посланные небом» испытания сама же для себя и выдумывала.
Потому что если ты не задолбался, то, вроде бы как, тебе и уважать-то себя не за что. Поэтому надеваем неудобные ботиночки и затягиваем шнурочки потуже, чтобы жизнь медом не казалась. А потом можно и пожаловаться на «злую судьбинушку».
В детстве у меня на обоях была записана цитата из дневника Толстого: «Для того чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать… и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная подлость».
И вот, видимо, слишком разрушительно эта идея подействовала на мою неокрепшую детскую психику. Я решила, что если я не «лишаюсь», значит, я – подлец. Если мне комфортно, значит, я живу нечестно. Даже если есть легкий путь, надо поискать более трудный, обязательно найти какую-нибудь неприятную фигню и мучиться из-за нее. А если нет такой фигни, то придумать ее и все равно мучиться.
В общем, в тот момент, когда ботиночки мне давить перестали, я прямо как Леша в «О чем еще говорят мужчины» сказала своему внутреннему Толстому: «Знаете что, Лев Николаич, а идите ка вы в баню!», а сама пошла покупать себе новые ботинки.