Раз остаемся в деревне на зиму, я решила устроиться поуютнее. Зима завтра, а я еще только начала осуществлять задуманное. Заставила мужа вынести все ненужное с терраски в сарай – всякие ведра, ящики-ящички, садовые инструменты все лето прожившие на ней – в сарай не набегаешься. Терраска теперь будет холодильником. Как здорово, не надо устанавливать, выгадывать место, удобно. Там есть стол, на него и будем все ставить.
Терраска – холодильник. Были у нее и другие назначения. Когда-то две школьницы – я и подружка – темными летними ночами печатали на ней фото. Увлекательное было занятие. Глянцевателя у нас не было, его заменяли стекла терраски.
Спали на ней часто, иногда лежали на полу – головами к открытой двери на улицу. Вроде не так мало места в доме, а не хватало – и нас было больше намного, и гостей – тоже. Мы свой домик Теремком называли.
Когда-то я на терраске сидела ночами с компьютером, больше негде было. Было страшновато, большие окна и тьма вокруг. Я чувствовала себя затерянной в бесконечном космосе, а терраска была моим космическим кораблем. Помню то состояние – малость страшно, необычно.
Про устройство. Я решила свое рабочее место перенести в другую комнату. Здесь, где сижу, хорошо летом, когда открыта дверь на заслуженную терраску, оду которой я только что сложила, а с нее – на улицу. Мы эти двери практически не закрываем в теплое время. Сейчас – не то. Все закрыто, а если открывают, когда ходят, тянет холодом.
В общем, затеяв перестановку, нашла я в тумбочке большой пакет писем. Сначала думала, сожгу, был у меня грустный опыт. Однажды, приехав сюда на денек, тоже нашла такой пакет и стала читать. Зазвучали знакомые с детства полузабытые имена, всплыли события. К вечеру заболела. Тот пакет я тоже не сожгла, лежит где-то. А в найденном сегодня почти все письма – мои, что я писала из самых разных мест родителям. Вот и думаю, почитать? Как вы считаете?
Чтобы не заканчивать на грустной ноте, расскажу хохмочку. Были в том давнем пакете письма от дяди Сережи, как я его называла. Никакой он мне был не дядя, был профессором по клубнике, приезжал по работе, сдружился с родителями, жену с собой привозил. Работал он в Москве в институте садоводства и сам лично возил ягоды Сталину, а потом и Хрущеву. Сейчас я подумала, был он очень похож на одного нашего друга – невысокий, очень деликатный, тихий, и крупная, грозная на вид жена рядом. Ну, так мне тогда казалось, ни в чем ее грозность не проявлялась.
Приехал как-то дядя Сережа один. И они с папой, оба ни разу не пьяницы, хорошо выпили. У мамы были куры. Она ходила их кормить в старом черном драповом пальто. В общем, дядя Сережа перепутал его со своим, надел и уехал в Москву. Как происходил потом обмен, не помню.
Читать или нет мне свои же письма? Не знаю. Но думаю, любопытство пересилит. Не зря же меня папа называл любопытной Варварой.