За деревней, в овраге, бьётся сердце земли. Маленький звенящий ключик нарушает тишину соснового бора. Корабельные сосны стерегут покой намоленого уголка.
В народе это место называется родник староверов, хотя иконы, развешенные на деревьях вокруг родника вполне никонианского толка.
Какие-то добрые люди ухаживали за родником, каждую весну чинили сруб, поправляли творило. И бился ключик, даря людям живую воду.
За водой из родника приходили люди из окрестных деревень, многие – пешком. И всем хватало воды. Приходя за водой, чужие люди здоровались, как родные.
Но вот и до родника добралась цивилизация. Лесничество соорудило над родником павильон, поправило дорогу, сделало мостки и лавочки. Казалось бы, радуйся.
Но воистину, благими намерениями вымощена дорога в ад. Замолчал родник, задохнулся. Нескончаемая вереница автомобилей разогнала сонную дремотную тишину векового леса. Колёса разорвали нежную травку, превратив лесную полянку подле родника в грязное месиво.
И плохо стало на роднике. Было место свято, да прохудилось. Ушла благость, утекла, как вода из рук.
Впервые за многие годы пропал общественный черпак, которым брали воду. Кто-то, кто следил за родником, сделал этот черпак из кастрюли, приделав к ней длинную ручку, чтобы людям было удобно набирать воду. Но нашлись добрые люди, которым, видно, этот самодельный черпак понадобился дозарезу.
Следующий черпак тоже кому-то приглянулся. Так бы и пропадали бы они, если бы муж не принёс с собой аккумуляторную дрель и не просверлил в дне очередного черпака дыру. На первый взгляд, поступок варварский. Но именно он уберёг черпак: дырявая посуда никому не нужна, а маленькое отверстие не мешает набирать воду.
На родник стали ездить молодожёны. Они фотографировались, устраивали пикники и уезжали, навязав на деревья ленты и оставляя за собой груды мусора.
На роднике начались очереди, склоки и ссоры, выяснения отношений. Куда девалась доброта и радушие…
Воду стали вычерпывать алчно, как в последний раз – халява! Обычно, чтобы набрать воды из родника, приходилось кланяться ему в пояс.
Но однажды продвинутый гражданин, наплевав на прочих страждущих, стал выкачивать воду из родника насосом в огромный куб, стоящий в его автомобиле. Кто-то из деревенских не выдержал и разбил нахалу лицо. Пролилась первая (а может, уже и не первая) кровь.
И родник, который в прежние годы никогда не иссякал, впервые показал песчаное дно. Приходилось, отстояв очередь, ждать, когда наберётся хоть немного воды.
Обычно человека, пришедшего за водой с одной бутылкой, пропускали вперёд: много ли он унесёт? Но однажды, ожидая своей очереди, мы увидели дикую картину.
Дорвавшаяся до родника «мадама» с перекошенным от злости лицом преградила путь к роднику пожилой женщине, которая пришла пешком из деревни с одной пятилитровой бутылкой.
Чтобы и мышь не проскочила, «мадама», растопырив руки, нагнулась над своим несметным бутыльём, как наседка, явив миру необьятные «кардашьяны», туго обтянутые трикотанами пролетарского цвета.
Старушка ушла. А за ней, не сговариваясь, ушли и мы с мужем: брать осквернённую злобой воду не было ни малейшего желания.
Мы стали ездить на родник поздно вечером или ночью. И не мы одни. Теперь, встречая друг друга, люди понимающе улыбаются и желают друг другу доброй ночи.
А ещё говорят, что ночь – время зла и нечистой силы! По-моему, ночь поменялась с днём местами!
