Часть 1. Остров Крым.
Новороссийский пролог
Поздней осенью 1919 года Белая армия находилась в Центральной России, занимая позиции у городов Орла и Курска, готовясь нанести решающий удар по большевикам на московском направлении. Начавшееся в ноябре 1919 года наступление РККА поставило ВСЮР в тяжелое положение, где малочисленные армейские группы на растянутой территории не могли долго держать оборону. Зима 1919-1920 годов стала временем поражений Деникина, и он, теряя силы, стремительно откатился от Орла к реке Кубань. Особое Совещание планировало вывести войска за Кубань, где восстановить армию и со свежими силами весной начать новое наступление. Тем временем на основном фронте, протянувшемся от Азовского до Каспийского моря, происходили следующие события.
Фронт удерживался очень небольшими силами – добровольческими частями и казаками. 7 марта, после форсирования большевиками реки Кубань, силы белогвардейцев оказались разделены на 2 части. Левая часть получила приказ отступать к Новороссийску, а правая – к Туапсе. Добровольческий корпус и часть донцов погрузились на пароходы и 16 марта отплыли из Новороссийска в Феодосию и Севастополь.
Деникин возлагал свои надежды на умелую оборону Крыма Слащёвым: «Вместе с тем генерал Лукомский, опасаясь за Перекоп, неоднократно телеграфировал мне о необходимости замены Слащова «лицом, которое могло бы пользоваться доверием как войск, так и населения». Цену Слащову я знал. Но он твердо отстаивал перешейки, увольнение его могло вызвать осложнения в его корпусе и было слишком опасным. Такого же мнения придерживался, очевидно, и барон Врангель после вступления своего на пост главнокомандующего. По крайней мере, в первый же день он телеграфировал Слащову: «…Для выполнения возложенной на меня задачи мне необходимо, чтобы фронт был непоколебим. Он – в Ваших руках, и я спокоен».
Генерал Лукомский охарактеризовал ситуацию с эвакуацией в Крым следующим образом: «После крупной боевой неудачи, следствием которой является не частичное поражение какой-то группы войск, находящейся на фронте, а отступление по всему фронту и общая потеря армией способности оказывать сопротивление последующему противнику, всегда наступает за развалом фонта развал тыла. Восстановить боеспособность армии возможно в этих случаях лишь при условии, если удастся вывести войска из-под ударов противника и затем пополнить и привести в порядок».
В этих словах сквозит настроение командования о смене верховной власти и замене её на более надёжного человека, могущего организовать армию заново и держать оборону. Такой человек вскоре нашёлся. Деникин вызывал из Константинополя генерал-лейтенанта Петра Николаевича Врангеля, который прибыл в Севастополь 22 марта 1920 года на британском линкоре «Emperor of India».
В 12 часов дня в большом Дворце состоялось заседание командующих под председательством генерала-от-кавалерии Драгомирова А.М., на котором присутствовал Врангель. Деникин писал Драгомирову, что именно Военный совет должен избрать нового Верховного Главнокомандующего. Помимо прочего там решался не менее важный вопрос – продолжать борьбу с большевизмом или нет. Нота англичан Деникину от 2 марта, где требовалось немедленно вступить в мирные переговоры под угрозой прекращения снабжением и оружием, поставила остатки белой армии в критическое положение. Русские войска, лишённые лидера и материальной помощи, зацепившиеся за Крым, могли закончить свою эпопею в любой день.
Ввиду разногласий вопрос о выборе Главнокомандующего был отложен до 6 часов вечера, так как командующие были настроены весьма пессимистично. На совещании все находились под впечатлением от британской ноты и решили всё-таки избрать преемником Деникина генерала Врангеля. В это время сам Деникин связался по телеграфу с Драгомировым, чтобы узнать о решении Совета и, получив ответ, что новый Главнокомандующий избран, издал приказ по ВСЮР за №2899, где передал свои полномочия генералу Врангелю. Теперь возглавлять безнадёжную борьбу предстояло ему.
Его возможности хорошо оценил американский историк Э. Кронер: «По сути, Врангель был единственным русским генералом, имевшим авторитет как среди «русских частей» (цветных), так и среди казаков, входивших в состав Добровольческой армии. «…» Из всех генералов только Врангель пользовался доверием казачества, и поэтому мог командовать казачьими войсками».
Врангель стал не только тем генералом, который устраивал все части армии, он считался способным навести порядок, восстановить армию и продолжить борьбу.
Стратегия генерала Врангеля
Вступив в должность Верхового Главнокомандующего Вооружёнными силами Юга России, генерал Врангель сразу столкнулся с рядом опасных проблем. Первая проблема оказалась унаследованной ещё от Деникина. Верховный комиссар Великобритании де Робек обратился к Деникину с ультимативной нотой о переговорах с большевиками и обещании амнистии ВСЮР с угрозой прекратить всякую помощь. Врангель попросил у англичан 2 месяца срока на подготовку ликвидации Крыма и возлагал всю ответственность за переговоры и сам ход их ведения на правительство Великобритании, апеллируя к невозможности требовать у своей армии её же капитуляции.
Сама возможность мира действовала на войска совершенно разлагающе, армия и без этого была морально и физически истощена, устала и совершенно выбилась из сил. Огромная масса нежелательного элемента, занимавшегося грабежами и погромами, успела уцелеть и перебраться в Крым. Слащёв резко говорил, что это была не армия, а банда.
Этого нельзя было сказать о казаках, решившихся эвакуироваться – казаки совершенно потеряли боевой дух, лишившись оружия, лошадей, превратившись уставших и озлобленных людей. Поэтому командование возлагало все свои надежды и силы на Добровольческий корпус генерала Кутепова, чьи части сохраняли боеспособность и кое-какое вооружение. Правда, боеспособных были единицы, а остальные – больны, разоружены или ранены. Самая главная проблема состояла в том, что кормить эту ораву было нечем, а для эвакуации не было топлива, потому что рассчитывать на сопротивление большевикам с этой массой людей было бессмысленно, и Врангель уже тогда был готов к эвакуации этой армии.
Эвакуация могла и не состояться, так как Врангель знал, что угля не хватит даже на то, чтобы развести пары, а то, что Крым – это голодная пустыня, хором признавали все. Голодный Крым не мог прокормить всю стопятидесятитысячную армию – солдат, казаков, офицеров, юнкеров, служащих тыловых учреждений.
В мирное время Крым жил за счёт хлебородной Северной Таврии, а сейчас, когда она была в руках у большевиков, Крым оказался совсем без хлеба, а реквизиции войск отнимали у людей последнее, что озлобляло голодное и уставшее от войн население. Нехватка угля грозила парализовать морской и наземный транспорт, людей для пополнения войск тоже не было, артиллерия и кавалерия превратились в мёртвый груз – всех коней бросили в Новороссийске.
Снабжение топливом было поставлено под угрозу из-за британского ультиматума и потери угля Донбасса и нефти из Баку. Врангель прекрасно понимал, что пока его армия слаба, возможность эвакуации более чем реальна. Проблема топлива и прекращение снабжения хлебом Крыма встали перед Врангелем в полный рост. Отсутствие ресурсов могло быть восполнено их закупкой, а Шатилов сообщил, что казна совершенно пуста. Поэтому, по словам военного прокурора Калинина, положение Крыма было таково: «Идти вперёд – не с кем, отсиживаться не с чем».
Вот какие проблемы встали перед новым Главнокомандующим. Теперь ему требовалось выбрать такую линию поведения, которая позволит ему выиграть ресурсы, время и силы для продолжения борьбы.
Эта стратегия была наконец выбрана. Политическое кредо Врангеля в те дни было таково: «Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке Русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые бы потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа».
Этот план имел ряд расширений и сужений. Самый минимум был в выигрыше времени и топлива для эвакуации войск, расширенный – отсидеться в Крыму и постепенно расширять его базу, которая позволит ему перейти на самообеспечение. Первоначально планировалось занять северную Таврию и держать её по линии Бердянск-Пологи-Александровск-левобережье Днепра. Врангель надеялся на ресурсы Таврии, чтобы развернуть армию и укрепить экономику. Зерно пошло бы на экспорт, чтобы обеспечить казну валютой, позволило бы укрепить рубль и наладить снабжение армии продовольствием и топливом, чтобы дать нормальный жизненный уровень (в отличие от РСФСР, аграрная реформа должна была удовлетворить крестьян и дать хлеб).
8 апреля начальник Штаба армии генерал-лейтенант Махров предоставил Врангелю обширнейший доклад, где он излагал свои соображения по поводу назревших проблем ещё с зимы 1919-1920 годов. В докладе была представлена обширнейшая программа преобразований и целей борьбы, которая касалась и внутренней и внешней политики. Этот план и лёг в основу стратегии барона Врангеля.
Во внутренней политике Махров предлагал ориентироваться на союз со славянскими государствами – Польшей, Чехословакией, Королевством Сербов Хорватов и Словенцев, опираться на пророссийские силы на Украине. Предлагалось начать доверительные отношения с Америкой и Османской Империей и получать помощь оттуда, откуда ближе всего. В земельном вопросе предлагалось уничтожение крупного землевладения и наделения крестьян дополнительными наделами, при этом утвердить принцип неприкосновенности частной собственности и немедленно приступить к исполнению сего.
В разделе о народоправстве провозглашалось проведение выборов в Учредительное собрание на освобождаемых областях и привлечение выборных членов к работе правительства, декларировался принцип федеративности и требовалось немедленно восстановить работу земства. Рабочий вопрос предлагалось решить путём предоставления конституционных гарантий рабочим и немедленного удовлетворения их насущных нужд (восьмичасовой рабочий день, рабочее законодательство, гарантирующее пособия и пенсии, третейские суды и культурно-просветительские учреждения).
Наконец, обещались гарантии основных прав и свобод граждан, сотрудничество органов самоуправления с бюрократическими органами, реформа суда, экономическое восстановление освобождённых территорий, удешевление жизни.
В целом населению должны были гарантироваться законность и порядок, улучшение жизни, решение насущных вопросов и привлечение его к управлению страной. В борьбе с большевизмом лозунг «долой гражданскую войну» должен был привлечь уставших от чрезвычайных мер, голода и тяжкого труда людей.
Далее он переходил к собственно вооружённой борьбе. Во-первых, в основу должно было быть положено взаимодействие всех антибольшевистских сил с опорой на районы с сильным повстанческим движением против власти Советов. Этими районами должны были стать Дон, Кубань, Украина и Крым. На Кубани предполагалось создать ядро и центр вокруг державшегося в районе Сочи Улагая и его кубанцев, и, опираясь на повстанцев Баталпашинского, Лабинского и Майкопского отделов, совместно с горцами и терскими казаками действовать на Северном Кавказе.
Из эвакуированных донских казаков было необходимо создать мощный отряд и перебросить его на Дон, где поднять казаков на борьбу, т.к. надежд на самостоятельное восстание на обезлюдевшем и обескровленном Дону уже не было. На текущий момент предполагалось удержание крымского района путём обороны его перешейков и создания там мощной укреплённой полосы. Это была общая стратегия первых дней – непосредственная борьба, которую можно было вести имевшимися силами.
Далее Махров переходил к реорганизации армии. Он предлагал создание армии на регулярных началах, пересмотр отношений с казачеством – автономия Кубани и Дона с включением их вооружённых сил в общую борьбу. Насчёт регулярных частей Махров справедливо замечал, что возрождение старых полков Императорской Гвардии и Армии привело к огромным обозам и войсковым хозяйствам, а слово «добровольцы» у населения превратилось в синоним слова «грабители», ввиду чего необходимо переименовать ВСЮР в Крымскую Русскую Армию.
Он предложил организовать её в 3 корпуса: Добровольческий (цветные части), Крымский (оборонявший Перекоп) и Конный (остатки кавалерии), уменьшить количество частей за счёт роста числа бойцов в подразделениях, и беспощадно бороться с ростом тыла.
Не менее важным вопросом был флот, остатки которого стояли в Севастополе. Махров отметил, что его учреждения непомерно разбухли, и предлагал провести «чистку» флотских кадров, а сам флот использовать для рыболовства и сформировать из моряков части морской пехоты для отправки таковых на фронт.
В части доклада, посвящённой реорганизации армии, он затрагивал острую проблему – моральное состояние армии. Почти все в голос утверждали, что армия полностью разложилась, её дебоши и грабежи в Крыму отвращали от нее местное население и делали почти невозможной дальнейшую борьбу. Махров предлагал следующие меры: восстановление судов чести, аттестации командного состава, чистка негодного элемента в рядах армии, обязательное ношение полковых отличий, запрет на ношение воинской формы штатскими.
Для улучшения боеспособности войск и навыков офицерского корпуса – пополнить молодёжью военные училища, открыть новые курсы для подготовки офицеров, проводить обучения методам войны среди фронтового офицерства, вернуть юнкеров с фронта на обучение в тыл. Борясь с грабежами и прочим «добровольчеством», установить ответственность начальников за бесчинства подчинённых, запретить реквизиции и обеспечить войска деньгами, появление в пьяном виде считать достаточным для смертной казни и совершенно удалить всех женщин, кроме сестёр милосердия, с фронта.
Подготовка и снабжение армии должны были решиться следующим путём: нужно сократить тылы и ускорить возвращение в строй больных и раненых, провести мобилизацию мужчин от 19 до 34 лет и обучить их путём жёсткой муштры.
Снабжение на первое время получалось из-за границы, а в случае успеха на фронте – фуражировки на побережье. Что самое главное – нужно быть готовыми к эвакуации в любое время.
В докладе на всех предложениях Махрова стояли пометы Врангеля – верно. Фактически, генерал получил готовую программу, которую мог и хотел проводить в жизнь. Сущность любой военной диктатуры в сложную эпоху заключается в том, что она следует формуле «сначала успокоение – потом реформы». Суть подобной диктатуры определил позже в эмиграции русский философ И.А. Ильин (к слову – друг и единомышленник Врангеля): «Диктатура имеет прямое, историческое призвание – загородить дорогу хаосу, прервать политический, хозяйственный и моральный распад страны. «…» Итак, национальный диктатор должен будет: 1) сократить и остановить хаос; 2) немедленно начать качественный отбор людей; 3) наладить трудовой и производственный процесс 4) если нужно будет, оборонить Россию от врагов и расхитителей; 5) поставить Россию на ту дорогу, которая ведёт к свободе, к росту правосознания, к государственному самоуправлению, величию и расцвету национальной культуры».
Осуществление всех этих планов, повторюсь, было возможно лишь при наличии помощи от союзников, которых пока у Врангеля не было.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Взято с warhead.