Накануне Первой мировой войны французский экономист Э.Тери опубликовал книгу «Экономическое преобразование России». В ней он делал вывод, что если сложившиеся тенденции развития сохранятся, то к середине ХХ века Россия будет доминировать в Европе как с политической, так и с экономической и финансовой точек зрения.
Во время царствования Николая II Россия прочно вошла в пятерку наиболее развитых стран в отношении уровня развития науки, научно-технического образования и «высокотехнологичных отраслей промышленности»
В условиях «малой глобализации» начала ХХ века не было проблемы построить завод для выпуска любой самой высокотехнологичной по тому времени продукции, купить для него оборудование и нанять специалистов. Даже СССР закупал за рубежом множество огромных современных заводов «под ключ». Российская империя, которая не была страной-изгоем, тем более имела доступ к мировому рынку капиталов и технологий.
Промышленность России за 150 лет графики из книги
ДИНАМИКА ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЦИКЛ В СССР И РОССИИ, 1861–2012
Для производства Российской империи, есть два признанных индекса - индекс Голдсмита и индекс Кафенгауза. К сожалению они довольно сильно отличаются друг от друга: Голдсмит на промежутке 1887-1913 дает рост промпроизводства 5.1%, Кафенгауз - 6.65. В 1990 этим вопросом заинтересовался Грегори и в статье "Searching for Consistency in Historical Data: Alternate Estimates of Russia's Industrial Production, 1887-1913" показал, что разница возникает из-за меньшего набора продуктов у Голдсмита (20 против 29 у Кафенгауза) и, если Голдсмиту добавить продуктов то индексы практически совпадут. В той же статье он ввел так называемые "Expanded Goldsmith Index" и "Expanded Kafengauz Index" расширив базу до 31 продукта. В результате расширеный индекс Голдсмита стал давать 6% роста на 1887-1913, а Кафенгауза 6.65. Остаток разницы возникает из-за разнице в географии: Кафенгауз смотрел промышленность РИ в границах СССР-1928, а Голдсмит в естественных границах. В данный период промышленность России без Польши и прибалтики росла быстрее.
Что же сделал Сухара? Сухара, фактически повторил работу Грегори по доработке индекса Голдсмита, только не остановился на 1887, а протянул до 1860. Собственно поэтому если смотреть расширеный индекс Голдсмита, то он прекрасно согласуется с индексом Сухары.
Теперь, если мы собираемся стыковать эти индексы с СССР, то выбирать мы должны даже не Голдсмита/Сухару, а Кафенгауза. И тем более апроксимировать 6.65% рост, 5% кривой - не самый лучший вариант.
На графике под именами Голдсмит и Кафенгауз идут расширенные варианты их индексов. В частности Кафенгауз отнормирован на точку 1913=100, так же как и индекс Маркевича Харрисона. А индекс Голдсмита примерно отнормирован на общий объем промышленности РИ, если принять промышленность РИ-1913 в границах СССР-1928 за 100. Индекс Сухары отнормирован соответсвенно на значения Голдсмита и Кафенгазуза за 1913. Для Сухары и Кафенгауза показаны тренды тонкими черными линиями. Вот примерно такая получается разница, если не принимать в рассмотрение советский период.
Наиболее полный опубликованный свод конкретных статистических данных, в натуральном и стоимостном выражении, начиная с 1887 года, о производстве различных видов промышленной продукции содержится в книге Л.Б.Кафенгауза «Эволюция промышленного производства России».
С 1887 года до последнего перед мировой войной 1913 года прошло 26 лет. Если продолжить тенденции этого периода на 26 лет вперед, получится картина того, какой могла бы быть российская промышленность в 1939 году – как раз перед началом следующей мировой войны и практически на вершине довоенной советской индустриализации. Конечно, картина эта очень условная, потому что по пути случились Первая мировая война, революция и Гражданская война. Тем не менее, интересно посмотреть, что могло бы быть, если бы прежние тенденции развития промышленности России сохранились даже не до середины ХХ века, как писал Э.Тери, а хотя бы на четверть века.
Поскольку большинство показателей советской статистики доступно не для 1939, а для 1940 года, будем использовать для сравнения их – дадим большевикам лишний годик форы. Для сравнимости все показатели приводятся в границах довоенного СССР.
Выбор продукции для сравнения ограничен необходимостью иметь данные за все три сравниваемые года (1887, 1913 и 1940). Тем не менее, основные виды промышленной продукции, которые определяли ее лицо вплоть до середины ХХ века, в таблице удалось отразить. (В этой связи вспомним, что нынешний Европейский союз начинался с создания в 1951 году Европейского объединения угля и стали – даже тогда эти отрасли составляли фундамент индустриальной мощи промышленно развитых стран).
По всем сравниваемым видам продукции фактические результаты промышленного развития СССР ниже, чем продолжение тренда развития Российской империи. Обращает на себя внимание, что только по добыче нефти СССР практически догнал тенденцию роста российской нефтяной промышленности. Видимо, это не случайно. Эта отрасль и в дальнейшем развивалась настолько успешно, что сегодня мы практически живем за ее счет. В то же время из общего ряда выделяется огромное отставание от дореволюционного тренда по производству химической продукции и строительных материалов. Действительно, и по развитию химической промышленности, и по строительству, которые в Российской империи переживали многолетний бум, СССР был явно не на высоте. Очень интересны также данные об объеме производства ткацких станков: в 1940 году он был в два с половиной раза меньше, чем в 1913 году.
Надо отметить, что в «отсталой аграрной России» доля тяжелой промышленности в общем объеме промышленного производства достигла в 1913 году 48% (в границах довоенного СССР, то есть без Прибалтики, Польши и Финляндии).
В целом, как и видно на графике, в результате социалистической индустриализации развитие советской промышленности едва-едва приблизилось к долгосрочному тренду индустриального развития Российской империи.
В таблице не случайно пропущен целый ряд наиболее современных, технически передовых для того времени видов промышленной продукции. В конце XIX – начале XX века в России создавались целые новые отрасли индустрии: производство электроэнергии, двигателей внутреннего сгорания, подшипников, синтетических красителей, станкостроение, авто- и авиастроение, электротехническая промышленность и мн. др. В 1887 году их продукция либо отсутствовала, либо выпускалась в таких ничтожных количествах, что по сравнению с ними рост производства в 1913 году стремился к бесконечности.
В дополнение к тренду за 26 лет приведем еще данные по некоторым видам производства за условную «Царскую пятилетку» (1913 год по отношению к 1908 году в границах довоенного СССР) в сравнении с показателями советских пятилеток.
В ряду советских пятилеток последнее мирное пятилетие Российской империи выглядит вполне достойно. В частности, заслуживает внимания бурное развитие электроэнергетики, которое поставило на повестку дня создание плана электрификации страны. Впоследствии эти разработки русских ученых и инженеров получили известность как план ГОЭЛРО.
Отдельно надо рассмотреть вопрос о производстве оборудования для обработки металла. В советских источниках постоянно подчеркивается слабость и отсталость этой отрасли в Российской империи, что ограничивало возможности для развития современной промышленности, ставило ее в зависимость от передовых стран Запада.
Действительно, собственное производство станков для обработки металла в России создавалось сравнительно поздно, в 1890-е годы. Однако эта новая отрасль обладала огромным потенциалом развития, который в полной мере реализовался в годы Первой мировой войны, когда резко вырос платежеспособный спрос на такое оборудование.
В известной работе А.Л.Сидорова «Экономическое положение России в годы первой мировой войны» показано, что внутреннее производство промышленного оборудования увеличилось в 1916 году по сравнению с 1913 годом более чем в 3 раза: с 69,3 до 218,5 млн. рублей в постоянных ценах 1913 года. При этом практически весь прирост производства пришелся на долю металлообрабатывающих станков.
В 1916 году из-за границы было ввезено около 20 тыс. станков. Тем не менее, основная часть нового оборудования поступила на российские заводы за счет внутреннего производства. В ценах 1913 года поставки импортного оборудования составили 108,2 млн. рублей из общей суммы 326,4 млн. рублей, то есть менее одной трети. В свете этих данных приводимые Л.Б.Кафенгаузом сведения о десятикратном росте производства металлообрабатывающих станков в 1916 году представляются вполне реалистичными. В целом «за время войны заводам удалось поставить станкостроение на начало массового производства и достигнуть значительных конструктивных успехов».
Следует также отметить, что громадный рост производства оборудования для металлообработки в годы первой пятилетки в значительной степени носил восстановительный характер (как и весь промышленный подъем в 1920-е годы, а затем и в послевоенный период). Выпуск металлообрабатывающих станков в 1928 году составил 2 тыс. штук, что на порядок меньше, чем в 1916 году, и только по итогам первой пятилетки СССР приблизился к тем объемам производства оборудования для металлообработки, которые были достигнуты Российской империей в годы Первой мировой войны.
Подводя итог, надо сказать, что Э.Тери был совершенно прав. Российская империя уверенно шла к экономическому лидерству. У П.А.Столыпина были все основания говорить: «Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». Это же хорошо понимал и кайзер Вильгельм II, который был убежден, что будущее принадлежит России. Образ убогой лапотной Российской империи ‒ не более, чем агитка, карикатура, которая однако почти за век стала настолько привычной, что и сегодня многими воспринимается как истинная картина.
Если уж СССР сумел к началу Второй мировой войны добиться положения одной из ведущих промышленных держав мира, то тем более были все основания рассчитывать на такое и даже лучшее положение у Российской империи, которая развивалась не только более успешно, но и более гармонично, без уничтожения и ограбления своего населения, при растущем уровне жизни.
Первая мировая война не остановила промышленное развитие России. В отличие от других воюющих стран, где промышленное производство сократилось на 20-40%, промышленность Российской империи росла и качественно совершенствовалась до самого ее конца (по советским данным объем промышленного производства в 1916 году превысил уровень 1913 года на 21,5%, причем за счет роста тяжелой промышленности). Подъем России остановила только национальная катастрофа, вызванная революцией и Гражданской войной, последовавшей в результате захвата власти большевиками.
Россия имела масштабную судостроительную, авиационную и оборонную индустрию такого масштаба и уровня, какую имели на тот моментеще 3-4 страны(!!!) в мире. 40 Учеными ИИЕТ РАН им. С.И.Вавилова детально исследовано развитие в предреволюционной России наиболее «наукоемких» отраслей промышленности – машиностроения, судостроения, оптики, авиастроения, химической и электротехнической промышленности. В целом Россия оказывается в числе 4-5 наиболее передовых стран того периода. Так, например, хорошо известны технические достижения российских самолетостроителей (первый в мире тяжелый четырехмоторный бомбардировщик, гидросамолеты, достижения в области материаловедения и аэродинамики). Менее известно, что уже в годы Первой мировой войны самолетостроение стало мощной индустрией, сопоставимой с автомобиле- и судостроением. Так с 1914 по 1916 год Германия произвела 14062, Франция 12559, Великобритания 8326, Россия 3710, Италия 1637, США – 638 самолетов [Соболев 1995, 309].
.......между 1917 и 1925 годами Россия потеряла в разных секторах «высокотехнологичной» промышленности от 70 до 90 процентов(!) наиболее квалифицированных кадров.
Можно сравнить, как развивалось высшее образование вообще и техническое в частности, в России и в Германии. В 1895 году в Германии было 38,3 тыс. студентов, а в 1911 г. их насчитывалось 71,5 тыс. человек [2, с. 43]. За 16 лет количество студентов выросло на 87%.
В России по отчетам министерства народного просвещения в 1897/98 году училось 31,4 тыс. студентов, а в 1913/14 году 123,5 тыс. студентов [3, с. 254] – рост за 16 лет на 293%, почти в 4 раза. При этом Д.Л.Сапрыкин отмечает, что в это число не вошли студенты ВУЗов, относившихся к другим ведомствам. Если их учитывать, то общее количество студентов в России накануне Первой мировой войны составляло 141,5 тыс. человек [2, с. 43] ‒ вдвое больше, чем в Германии. В расчете на 10 тыс. жителей количество студентов в России выросло за эти годы с 3,5 до 8 и сравнялось с показателем Великобритании [2, с. 40].
Что касается технического оснащения, русские и иностранные инвесторы строили заводы за свои деньги. Они старались получить современные эффективные и прибыльные предприятия. Понадобилась Н.А.Второву качественная сталь – он построил под Москвой «Электросталь», где сегодня стоит памятник этому великому организатору русской промышленности. Точно так же, на самом передовом уровне, строились в России тысячи предприятий самых разных отраслей.
Если какая-то техника для них не производилась в России, она импортировалась. В 1913 году Российская империя ввезла машин и оборудования на сумму 797 млн. рублей (по курсу 1950 года). В годы довоенных пятилеток, в 1929-1940 годах, ежегодный импорт машин и оборудования составлял в среднем 728 млн. рублей по тому же курсу, то есть 91% от уровня 1913 года. [4]. То есть масштаб поставок самого современного оборудования для русской промышленности был больше, чем во время довоенной сталинской индустриализации.
Исследования последних лет показывают, что основы успеха основных отечественных высокотехнологичных отраслей, таких как машиностроение, химическая, электротехническая, оптическая, авиастроительная, судостроительная, оборонная промышленность, энергетика были заложены не после революции, а в последние два предреволюционных десятилетия, а, например, пищевая и текстильная промышленность в СССР так и не смогли восполнить потери технологического уровня и утрату позиций на мировом рынке имевшие место после революции 1917 года.
Точка зрения современных историков многих отраслей промышленности может быть сведена к двум позициям: одни считают, что советские проекты в технологической сфере (например, план ГОЭЛРО) были «лишь бледной калькой дореволюционных программ», другие, подчеркивая достижения СССР и роль в них лично Ленина и Сталина, признают, что эти достижения опирались на образовательный и научный потенциал дореволюционной России.
Из тех 400 крупных обрабатывающих заводов, работавших в 1913 году, примерно половина построена в царствование Николая II. Больше того, тогда в России были созданы несколько абсолютно новых отраслей: электротехника, радиотехника, приборостроение, химическая промышленность, авиастроение… Этот скачок даже трудно с чем-то сравнить – ни при Александре II, ни при Николае I такого не было. Для сравнения: в годы сталинской индустриализации – знаменитых первых пятилеток – было построено всего около 1500 объектов. Но из них только примерно 60–70 были по-настоящему крупными, и на них уходило больше половины капитальных инвестиций. Причем только некоторые из них – в частности тракторные и автомобильные заводы, построенные по американской лицензии: – «Уралмаш» и «Уралвагонзавод»; два огромных текстильных комбината в Средней Азии – относились к обрабатывающей промышленности.
Большинство грандиозных сталинских строек – это электростанции или предприятия черной металлургии и угледобывающей промышленности. Обрабатывающая промышленность, существовавшая к 1941 году: в частности машиностроение, кораблестроение, химическая, электротехническая, военная промышленность, – была в основном построена при царях, прежде всего при Николае II. Так что Великую Отечественную мы выиграли во многом благодаря царским заводам. выпуск продукции
В конце XIX века крупная нефтяная промышленность была только в России и в США, из нефти делали в основном керосин. Благодаря русским инженерам стало широко использоваться нефтяное топливо, а затем возникла новая отрасль – нефтехимия. Выработка продуктов нефтепереработки была последним словом техники на тот момент. В начале XX века русскими учеными было разработано больше сотни нефтепродуктов, в том числе все основные виды смазочных масел, которые стали одной из важнейших статей экспорта из Российской империи. Немецкая химическая промышленность тогда нефтехимией не занималась, в Америке делались только первые шаги в этом направлении. Крупными статьями русского экспорта были высокотехнологичные изделия – продукты нефтепереработки и резиновые изделия. Лидирующие позиции в мире занимала русская резиновая промышленность. В России были огромные резиновые заводы – в Риге, в Петербурге, в Москве, они относились к числу наиболее технологичных в мире на тот момент, и резиновые изделия были еще одной крупной статьей русского экспорта в Европу. Кстати, Россия была в числе пионеров в производстве полимеров: карболит – отечественная разработка – стал серийно выпускаться в годы Первой мировой войны.
Машиностроительный комплекс вплоть до самой Великой Отечественной войны практически оставался тем же, что в 1916 году: он очень сильно вырос за время Первой мировой войны. Производство товаров народного потребления к началу Великой Отечественной войны пришло в упадок. Вообще хотя считается, что к 1927 году СССР восстановил объемы производства на уровне 1912–1913 года, качество продукции очень сильно упало. Есть данные, что брак составлял до 50% продукции, тогда как до революции продукция русских предприятий отличалась высоким «европейским» качеством.
Советский Союз только в 1929 году вышел на уровень производства электроэнергии 1916 года. Крупнейшие электротехнические и радиотехнические заводы были построены перед Первой мировой войной и непосредственно в 1914–1916 годах. Кстати, работа по строительству ДнепроГЭСа была начата еще до Первой мировой войны, ее отложили до окончания военных действий. Хотя дореволюционный проект был другим. Предполагался не один, а несколько каскадов, существенно меньшими были намечены зоны затопления. Этот менее эффектный с пропагандистской точки зрения проект был выбран царским правительством из экологических соображений. План ГОЭЛРО, как писал сам Ленин, был разработан «буржуазными спецами». В частности теми инженерами и экономистами, что участвовали в деятельности Особого совещания по топливу, созданного по воле императора в 1915 году. Даже термин «пятилетний план» появился в бумагах царского правительства в 1916 году. Пятилетний план 1916 года по строительству дорог, кстати говоря, до сих пор не выполнен.
В Российской империи к 1915 году было больше 105 тысяч школ. В начале царствования Николая II, между прочим, их число составляло чуть больше 70 тысяч. Школьная сеть расширилась в полтора раза. Она дала возможность обеспечить массовое общедоступное образование, и вопрос всеобщей грамотности и всеобщего начального образования спокойно решился бы за несколько лет, всё для этого было создано. Революция отсрочила этот момент лет на десять по крайней мере. В 1930 году советская власть постановила всех неграмотных, так сказать, согнать в школы. Но технически это можно было сделать только потому, что эти школы существовали: «проклятый царизм» создал школьную сеть по всей стране.
В советское время школьная сеть долго была стабильной, а сейчас она заметно меньше, чем была при Николае II. На нынешней территории Российской Федерации школ меньше, чем было в 1914 году. И школьников, кстати, учится не намного больше (детское население ведь сильно сократилось!).
После 1917 года рабочие захватили власть на заводах. Это означало, что инженеры и хозяева были изгнаны, управлять стали рабочие. Кончилось это, естественно, катастрофой – остановкой производства или резким падением качества… Но имущество было всё-таки по большей части сохранено. Получается, единственное, что сделали «красные хозяева», – не дали разворовать станки. Новое оборудование, сделанное и закупленное при царе (в том числе во время Первой мировой войны для нужд оборонной промышленности), так и простояло несколько лет в законсервированном виде. Именно поэтому, начиная с 1921–1922 годов, удалось довольно быстро восстановить промышленность. Причем основная заслуга в восстановлении промышленности в 1921–1928 годах принадлежит так называемым «спецам» – инженерам старой школы, а кое-где и бывшим хозяевам. И именно на них в конце 1920-х годов и «повесили» провалы некомпетентных советских руководителей.
Давайте подведем некоторые итоги. Значительная часть промышленного потенциала России, причем именно в обрабатывающих отраслях и именно в наиболее высокотехнологичных, таких как машиностроение, электротехника и химия, судостроение, создана при Николае II, причем в последние годы его царствования, перед Великой войной и во время ее. Развитие промышленности опиралось на высокий образовательный потенциал, который тоже создан в те годы.
Важно, что всё это развивалось органично – то есть, во-первых, на тех духовных основах, которые для русского народа характерны, а во-вторых, более-менее равномерно. Развивалось одновременно и то, что создается для людей, то есть пищевая, текстильная промышленность, строительство, – и в то же время и машиностроение и тяжелая промышленность, на которую был сделан упор в советское время.
И еще важно, что развитие шло естественным путем. Голова – наверху, а ноги внизу; сложные производства, обрабатывающие были более развитыми, чем сырьевые и добывающие.
Российская империя имела совершенно сбалансированную самодостаточную экономику. При советской власти естественные принципы строительства экономики были нарушены. Со временем ушли ученые и инженеры, воспитанные при царе, и их непосредственные ученики, и материалистическая тенденция – упор на сырье, на добывающую отрасль – победила окончательно. Вот тогда, собственно, и наступил коллапс. В каком-то смысле, когда потенциал, созданный реформами Николая II, оказался исчерпанным, в общем-то кончились и советские достижения.